Нил Прайс - История викингов. Дети Ясеня и Вяза

Эти локации также могли служить перевалочными пунктами в сетях сбыта рабов, о чем косвенным образом свидетельствует параллельно идущий поток серебра. Работорговля оставила и другие следы – например, масштабное строительство городищ в польском государстве Пястов началось почти одновременно с притоком туда первых дирхемов в 940 году. Похоже, поляки строили оборону от хищнических набегов русов, о которых говорится в арабских источниках.

Пленников, особенно на восточных торговых путях, могли обменивать на самые разные товары – скот, ткани и одежду, даже соль и специи. Однако работорговля всегда была сопряжена с некоторым риском: в пути невольники могли заболеть и даже умереть. По этой причине рабы обычно составляли лишь одну часть намного более разнообразного торгового потока. Этот аспект экономики викингов и стоящее за ним мировоззрение прослеживается во всей диаспоре, но больше всего на востоке.

Разумеется, продавали и другие товары, особенно шелк. Было даже высказано предположение, что само слово «Серкланд» связано с тканями и обозначает то место, откуда привозили (шелковые) рубашки, serkr . В Скандинавии археологам известно около 23 мест, где обнаружены образцы шелка; все они датируются IX–X веками. Количество отдельных находок ошеломляет само по себе, но отдельно впечатляет, о каком изначальном количестве шелковых тканей говорят эти остатки. Только в Бирке обнаружено 61 захоронение с шелковыми тканями, в основном с Ближнего Востока и из Византии, но некоторые образцы прибыли даже из танского Китая. Шелк присутствует примерно в 30 % всех могил Бирки с сохранившимися тканями. В великолепном Осебергском ладейном захоронении обнаружено более 100 фрагментов шелка, относящихся к 15 различным отрезам ткани неодинакового качества. Некоторые из них использовали повторно, что свидетельствует о высокой ценности даже самых маленьких кусочков шелковой ткани. Погребальная камера на палубе тоже была обита изнутри шелком. В большинстве ладейных захоронений в Вальсгарде в шведском Уппланде встречаются шелковые детали одежды в виде отделки манжет и воротников или облицовки кафтанов. Смешение стилей позволяет предположить, что значение узоров на ткани оставалось для скандинавов неясным.

По-видимому, китайские шелка попадали на север через Персидский залив. Подтверждений этой версии очень мало, однако было высказано предположение, что скальные петроглифы на берегу Персидского залива в Джабаль-Джусасия на севере Катара изображают, по всей вероятности, весельные корабли викингов. Никакой уверенности в этом нет, но теоретически, учитывая все, что мы знаем о выходе русов к торговым путям, простирающимся на восток до Индийского океана и далее, викинги могли здесь появиться.

Два очень похожих предмета наглядно демонстрируют, как широко раскинулась диаспора викингов, и одновременно самым человечным образом соединяют восток и запад.

Несколько десятилетий назад, изучая хорошо сохранившиеся влажные слои в английских колониях эпохи викингов, археологи сделали две замечательные находки. В городском центре Йорка и в Линкольне (один из Союза пяти городов Данелага) в культурных слоях X века были обнаружены фрагменты шелковой ткани, из которой когда-то сшили изящные женские шапочки. Вероятно, это были по-настоящему ценные вещи – за ними бережно ухаживали и их неоднократно чинили. По-видимому, ткань была изготовлена в Персии или, с той же долей вероятности, в Китае. В дальнейшее трудно поверить, но анализ необычного дефекта переплетения ткани показал, что оба образца шелка взяты из одного рулона . Два независимых открытия, связанные между собой таким образом, поражают до глубины души, но вместе с тем дают основания предположить, что торговля могла на самом деле быть довольно скромной: один предприимчивый торговец, достаточно удачливый и рассудительный, мог привезти с собой сверток ткани, которого хватало надолго, если продавать его небольшими отрезами.

Товары, прибывающие с Великого шелкового пути в Северную Англию, – трудно найти более подходящий символ свершений скандинавов в эти два столетия и места отдельных людей в этой картине. Однако последние акты эпохи викингов разыгрывались уже не в большом мире, а у них на родине. Новая вера и новые формы правления сошлись воедино, чтобы навсегда изменить облик Севера и подвести эпоху викингов к завершению.

Родственные силы церкви и государства и рекомендуемая степень отделения одной от другого на протяжении как минимум пятнадцати веков выступали двумя главными строительными блоками западноевропейской государственности. Не менее важную роль они сыграли в развитии северных наций и в превращении их правителей в полновластных монархов во главе объединенных держав. За социальными и политическими изменениями, как всегда, стояли другие движущие силы, тесно связанные с извлечением экономической прибыли и правом распоряжаться ею. Циклические процессы набегов, захвата рабов и торговли поддерживали существование диаспоры и вместе с тем способствовали глубоким изменениям в самой Скандинавии. В позднюю эпоху викингов причинно-следственные связи стали намного отчетливее , чем в IX и начале X века, – возникло более глубокое понимание того, какие требования имеет власть и как их могут удовлетворить новые зарубежные начинания. Политическое пробуждение активизировало и обратило в свою пользу новый экономический потенциал Севера – Скандинавия превратилась в группу северных монархий на арене образованной христианской Европы.

Миссионерство, крещение и обращение в новую веру были далеко не линейным процессом, и мы не всегда можем говорить о том, что одна религия сменила другую, даже когда речь идет о поздней эпохе викингов. То, что некоторые люди верили в единого Бога, его воскресшего Сына, Святого Духа и святых, было известно скандинавам по крайней мере с VII века, возможно и намного раньше. Отправляясь с товарами в другие страны, они встречали там христианских праведников; останавливаясь в чужих городах и поселениях, видели священников. Иногда христиане появлялись у них на родине – в Скандинавии позднего железного века никого не удивляли иностранцы и их вера в разнообразных богов, среди которых был и тот, кого сами скандинавы называли Белый Христос. По сути, этот диалог происходил в Европе как минимум со времен поздней Римской империи, когда христианство, иудаизм и ряд других конфессий пытались заинтересовать конкурирующими взглядами на Иной мир (или миры) людей, на практике предпочитавших брать отовсюду понемногу и смешивать на свой вкус.