Нил Прайс - История викингов. Дети Ясеня и Вяза

Обитатели могил встревожены. Мертвый Ангантюр отвечает на призывы с растущим отчаянием, пытаясь уберечь дочь от опасностей, которые принесет ее жажда мести: «Решетка Хель спущена, / курганы открыты, / весь острова край до моря в огне!» В стихотворении неоднократно говорится о том, что курганы открываются – входы в них окружены пламенем, – и дважды могила описывается как порог некоего чертога (чертогов). Но все напрасно, и даже когда отец предупреждает, что проклятый клинок принесет гибель ее роду, Хервёр продолжает стоять на своем и произносит великолепный стих, в котором отражена не только сила скандинавской поэзии, но и представления о природе разума («ограда хугра»). Замысловатую игру слов стоит оценить в оригинале:

Важно отметить: Хервёр грозит убитым, что если те не отдадут ей меч, то будут «все вместе лежать / в могиле гниющие, / мертвые с драугами». Очевидно, мертвые должны были отправиться куда-то дальше, одновременно оставаясь в могильном кургане, – противоречивая картина, которая обретает смысл, если взглянуть на археологические данные захоронений. «Пробуждение Ангантюра» – это решительно недооцененный источник для понимания взглядов викингов на смерть и погребение, а также, возможно, одно из лучших эддических стихотворений. Другой перевод хорошо отражает природу того места, где Хервёр без страха смотрит в свое обреченное будущее, уже осмелившись сделать то, на что до нее решались лишь немногие:

Прогуливаясь сегодня по кладбищам эпохи викингов, среди безмятежных пейзажей и поросших травой курганов, которые могут стать отличным местом для пикника, вы правильно сделаете, если вспомните остров Ангантюра и ужасы, творившиеся там в ночи, погребальные костры и разверстые могилы у врат Хель. Хервёр не дрогнула, переступая эту границу, но ее историю никак нельзя назвать счастливой.

Обряд ингумации чаще всего заключался в положении тела в прямоугольную могилу в гробу или саване либо без них. Также для этой цели могли использовать различные контейнеры, в том числе деревянные фургоны или повозки – похоже, этот вариант был как-то связан с женщинами высокого происхождения. Иногда встречаются небольшие кучки человеческих скелетных останков, по-видимому захороненные в ящиках, – возможно, разрозненные останки людей, погибших во время путешествия, доставленные домой к семье. Если это действительно так, это говорит о примечательном уважении именно к костям, в отличие от целого тела.

В большинстве случаев тела лежат на спине, но иногда они уложены на бок с согнутыми в коленях ногами. Возникшее ощущение, будто умершие отдыхают или спят, подкрепляют находки «постельного белья» – подушек под головой, одеял и покрывал. Иногда в могилу клали пучки трав, возможно, как средство от дурного запаха.

Еще одна особенность погребений – периодически встречающаяся деформация тел: неестественно вывернутые, сломанные или даже отсутствующие конечности, отделенная и помещенная рядом с телом голова, на место которой к шее приложена челюсть животного, трупы, положенные в могилу лицом вниз или засыпанные тяжелыми камнями, и многие другие примеры того, что археологи, за неимением лучшего термина, называют ритуальными травмами. Ранее эти практики считались девиантными, то есть отклоняющимися от нормы, но после продолжительного изучения в последние годы следует признать, что они встречаются гораздо чаще, чем было принято считать: их огромное разнообразие отвлекало внимание от масштабов их распространения. Что бы ни значили такие действия, они также были частью традиционно нетрадиционной погребальной обрядности.

Конечно, в регионах были разные предпочтения, и мы находим явные признаки существования местных обычаев. В некоторых областях Норвегии и Швеции умерших хоронили в сооружении, которое трудно назвать гробом, – оно больше походило на огромный продолговатый ящик длиной до 3–4 метров. Вероятно, его не приносили на место, а сколачивали прямо в могиле, однако он был сравнительно неглубоким – скорее как деревянный сундук, а не как настоящая трехмерная «комната» погребальной камеры.

В Исландии, особенно на севере страны, археологи обнаружили над захоронениями следы столбовых ям – над могилой стояли небольшие постройки или, как минимум, несколько отдельных столбов. Что это было – дома для умерших или место, где с ними могли пообщаться живые? Рядом с некоторыми раскопанными датскими могилами есть ямы, уходящие внутрь к захоронению под углом 45°, – очевидно, вставленные в них бревна торчали над местом упокоения в разные стороны. Невозможно определить, было ли к ним что-нибудь прикреплено и что это было, – часто такие столбы находят уже сгоревшими до основания. На некоторых могилах есть следы когда-то стоявших над ними вертикальных столбов, больше похожих на традиционные могильные памятники. В конце своего рассказа о похоронах на Волге ибн Фадлан упоминает, что на могильном кургане поставили березовый столб, на котором «вырезали» (вырезали рунами?) имя покойного и его короля.

Ингумации сопровождаются такими же погребальными дарами (или подношениями, или имуществом покойного, или что это было на самом деле), что и кремации, хотя в этом случае сохранность предметов по очевидным причинам намного лучше. Когда мы рассматриваем сегодня в музеях остатки погребений викингов, разница между деформированными обломками, когда-то пережившими костер, и изъеденными ржавчиной, но относительно целыми предметами из земляных захоронений не должна отвлекать нас от того факта, что материальный репертуар различных погребальных обрядов был по сути очень похожим. Можно предположить, что в кремационных захоронениях также участвовали некоторые вещи, которые мы уже не можем увидеть, – еда и напитки, ткани, мебель, деревянные орудия и всевозможные сосуды.

Самые маленькие курганы, вероятно, представляли собой всего лишь холмики, высотой не больше метра. Самый большой мог бы заслонить современный трехэтажный дом вместе с крышей. Иногда курганы стоят поодиночке, но чаще группируются вокруг усадеб или на крупных общественных кладбищах, относившихся к одной деревне или сразу к нескольким поселениям. В размерах захоронений также прослеживаются региональные тенденции, но даже на самых обширных могильных полях можно отследить «семейные участки», особенно теперь, когда установить родство помогает анализ ДНК. Могильные поля близ крупных торговых городов могут содержать тысячи захоронений. Такие кладбища, вероятно, следует рассматривать не столько как планы археологических раскопок, сколько как места опыта – места, где легче почувствовать присутствие Иных и, возможно, пообщаться с ними.