Сергей Куличкин - Ватутин

Тимошенко ошибся в своих предположениях.

Советский Союз находился в полной готовности. 23 сентября нарком обороны и Генеральный штаб отдали директиву о приведении в полную боевую готовность части войск Белорусского Особого военного, вновь созданного Калининского военного округов и выдвижении к границе их оперативных объединений. Проводились организационные мероприятия и во внутренних округах. Всего в боевую готовность были приведены: танковый корпус, 30 стрелковых и 10 кавалерийских дивизий, 7 танковых, мотострелковая и 12 авиационных бригад. Еще через пять дней начальник Генерального штаба Шапошников директивой приостановил увольнение в запас красноармейцев почти во всех округах. В тот же день нарком обороны Ворошилов доложил правительству СССР о готовности направить в Чехословакию 548 самолетов. Но чехословацкое правительство предпочло принять мюнхенский диктат. Войска Красной Армии, простояв у своих западных границ до 25 октября 1938 года, возвратились в места постоянной дислокации.

Гитлер же не намеревался останавливаться на достигнутом. 14 марта фашиствующие элементы провозгласили «самостоятельность» Словакии. В ночь на 15 марта 1939 года Гитлер, приняв в Берлине президента Чехословакии Гаху и министра иностранных дел Хвалковского, предъявил им ультиматум с требованием о недопущении всякого сопротивления вторжению германских войск. Гаха и Хвалковский приняли ультиматум, а также подписали договор, в котором заявляли, что «передают судьбу чешского народа и страны в руки фюрера Германской империи». 15 марта немецкие войска заняли Прагу.

В Праге жители чешской столицы не скрывали слез. А Гитлер ликовал. И было отчего. Германия захватила 1582 самолета, 501 зенитное орудие, 2175 пушек, 785 минометов, 43 876 пулеметов, 469 танков, свыше миллиона винтовок, 114 тыс. пистолетов, 3 млн снарядов, миллиард патронов, другую военную технику. Этим оружием Гитлер в короткий срок вооружил сорок дивизий, а захваченные заводы Шкода до сентября 1939 года выпустили столько военной продукции, сколько вся английская военная промышленность за то же время.

22 марта 1939 года, навязав правительству Литвы договор, фашисты оккупировали Мемельскую область и порт Мемель (Клайпеда). На следующий день таким же кабальным договором Германия прибрала к рукам румынскую нефть. Маховик войны неотвратимо раскручивался, и уже ни для кого не было секретом, что следующим объектом агрессии будет Польша, окруженная со всех сторон германскими войсками. Гитлер прямо заявил своим генералам: «Оккупацией Чехословакии была создана основа для действий против Польши».

Все лето 1939 года шла дипломатическая борьба. Переговоры, интриги, но никто в мире не сомневался в агрессивных намерениях фашистской Германии. Вопрос заключался только в том, куда будет направлена агрессия. Советский Союз находился в сложном положении. Уже несколько месяцев военные вопросы стояли во главе угла. Порохом запахло не только на Западе, но и на Востоке. Еще в июле 1938 года японские войска в составе двух пехотных дивизий, пехотной и кавалерийской бригад, нескольких отдельных танковых полков и пулеметных батальонов при поддержке 70 самолетов вторглись на советскую территорию в районе озера Хасан. 2 августа войска Дальневосточной армии начали наступление, и через неделю агрессор был изгнан с нашей территории. Не прошло и года, как японцы еще раз решили проверить силу Красной Армии и в мае 1939 года предприняли вооруженное нападение на территорию дружественной нам Монголии. Халхин-Гольский конфликт, потребовавший серьезного напряжения сил, едва не перерос в настоящую войну. В этих условиях вопрос коллективной безопасности стал главным, и Советский Союз предпринимал большие усилия, чтобы если не избежать, то оттянуть начало большой войны.

12 августа 1939 года в Москве начались секретные переговоры военных миссий СССР, Англии и Франции. На них, по сути дела, стоял вопрос о создании антигитлеровской коалиции. В состав советской военной делегации вошли нарком обороны К.Е. Ворошилов, начальник Генерального штаба Б.М. Шапошников, нарком Военно-Морского Флота Н.Г. Кузнецов, начальник ВВС РККА А.Д. Локтионов и заместитель начальника Генерального штаба И.В. Смородинов. Английскую делегацию возглавлял близкий к королевскому двору единомышленник Чемберлена, ярый антисоветчик адмирал Р. Дракс. Кроме него в делегацию входили маловлиятельные деятели британской армии — маршал авиации Ч. Барнет, генерал-майор Т. Хейвуд. Еще менее представительной была делегация Франции. Во главе ее был генерал Ж. Думенк. Даже западные специалисты довольно скептически относились к составу своих делегаций. Так, американский историк У. Ширер писал: «Дракс по своим данным был абсолютно неспособным вести на высоком уровне переговоры с русскими, которых он считал пришельцами с другой планеты... Барнет ничего не понимал ни в вопросах большой стратегии, ни в дипломатии...»

По поводу французской делегации советский полпред сообщал в Москву, что «подбор по преимуществу из узких специалистов свидетельствует и об инспекционных целях делегации — о намерении в первую голову ознакомиться с состоянием армии».

Переговоры носили странный характер взаимного недоверия, хотя советская делегация, особенно в начальной стадии переговоров, стремилась всеми силами претворить в жизнь идею коллективной безопасности и обуздания фашизма. Партнеры по столу переговоров с самого начала придерживались директив и инструкций, выработанных правительствами Англии и Франции, их военными штабами. Суть их сводилась к следующему: «Британское правительство не желает принимать на себя какие-либо конкретные обязательства, которые могли бы связать нам руки при любых обстоятельствах. Поэтому следует стремиться к тому, чтобы в военном соглашении ограничиваться как можно более общими формулировками. Этому вполне соответствовало бы что-нибудь вроде согласованной декларации о политике».

В это же время гитлеровская дипломатия активизировала свои попытки войти в соглашение с советским правительством. Уже с 19 мая немецкое посольство в Москве сообщает о готовности возобновить прерванные в феврале 1939 года экономические переговоры с СССР. 30 мая немецкие дипломаты доводят до сведения советского правительства о готовности к улучшению советско-германских отношений. Правительство СССР отвечает, что решение этого вопроса в первую очередь зависит от самой Германии. На короткое время дипломатическое зондирование приостановилось, но уже 2 августа Риббентроп в беседе с советским поверенным в Берлине Г.А. Астаховым заявил, что между СССР и Германией нет неразрешимых вопросов, намекая на возможность разграничения интересов в различных регионах. И вновь СССР отвергает это предложение. 14 августа немецкий посол в Москве Шуленбург делает советскому руководству устное заявление по проблеме советско-германских отношений. И вновь советское правительство не идет навстречу. Наконец в двадцатых числах августа, когда уже под сомнением оказалась сама возможность договоренности с Англией и Францией, Германия предпринимает самую решительную попытку вступить в переговоры с Советским Союзом. В телеграмме, направленной советскому правительству 20 августа, прямо говорилось, что вот-вот начнется военный конфликт Германии с Польшей, в который несомненно будет вовлечен и Советский Союз. Гитлер в письме Сталину писал: «Поэтому я еще раз предлагаю Вам принять моего министра иностранных дел во вторник 22 августа, самое позднее — в среду 23 августа. Имперский министр будет облечен всеми полномочиями для составления и подписания пакта о ненападении».