Сергей Куличкин - Ватутин

1 ноября в штаб фронта прибыл Жуков. С ним приехали представители Ставки: по вопросам артиллерии — Н.Н. Воронов, авиации — А.А. Новиков и А.Е. Голованов, по бронетанковым войскам — Я.Н. Федоренко. Все генералы тут же начали помогать командованию фронта в отработке вопросов взаимодействия и применения своих родов войск. 3 ноября, по прибытии в Серафимович Василевского, на совещании заслушивалось решение командующего Юго-Западным фронтом. Руководил совещанием Жуков. Помимо командования фронта и армий на нем присутствовали командиры корпусов и дивизий.

Николай Федорович заметно волновался, но начал доклад четко, уверенно формулируя свои мысли.

— Силы и средства армий, осуществляющих прорыв, глубоко эшелонированы, — докладывал Ватутин. — Оперативное построение 5-й танковой армии следующее: две из шести ее дивизий развернуты в полосе 25 километров на второстепенных участках. На десятикилометровом участке прорыва сосредоточены остальные четыре дивизии: две дивизии, усиленные танковой бригадой и танковым батальоном, — в первом эшелоне; еще две — во втором. 1-й и 26-й танковые и 8-й кавалерийский корпуса составляют мобильную группировку армии и предназначены для завершения прорыва тактической зоны обороны противника и развития успеха.

Находясь в первом эшелоне ударной группировки фронта, армия, наступая в полосе 35 километров, прорывает оборону противника на участке всего лишь в десять километров.

21-я армия прорывает оборону противника на участке чуть большем — в 12 километров. В первом эшелоне находятся четыре стрелковые дивизии со средствами усиления. Во втором — две стрелковые дивизии, в мобильную группировку армии входят 4-й танковый и 3-й гвардейский кавалерийский корпуса.

1-я гвардейская армия наступает...

Николай Федорович докладывал еще несколько минут, за ним докладывали командующие армиями, начальники служб, отвечали на вопросы. План Ватутина был утвержден с незначительными изменениями.

На следующий день такое же совещание прошло в штабе 21-й армии. В его работе приняли участие командующий Донским фронтом Рокоссовский с группой офицеров своего штаба. 10 ноября подобное совещание проводилось с руководящим составом Сталинградского фронта при штабе 57-й армии. Совещания принесли немалую пользу.

«Вопросы перед командирами ставились интересные, смелые, — вспоминал Рокоссовский, — на совещании царила подлинно творческая обстановка...» Более определенно высказался Василевский: «На этих совещаниях еще раз были тщательно проверены точность понимания командующими поставленных перед ними задач и их решения. Буквально с каждым из них вновь были рассмотрены вопросы организации взаимодействия с артиллерией, танками и авиацией при прорыве обороны противника; обеспечения флангов в ходе операции; взаимодействия с соседними войсковыми объединениями и соединениями; организации управления войсками на всех стадиях операции. Были заслушаны подробные доклады участников совещания о состоянии войск, боевом и материальном обеспечении, готовности соединений к выполнению ответственнейшего задания...»

В ходе этой организационной работы Николай Федорович установил тесную связь с командующими Донским и Сталинградским фронтами. Несколько бессонных ночей было потрачено на разработку детального плана взаимодействия.

Представители Ставки после подведения итогов работы в войсках убывали в Москву для доклада на заседании Политбюро ЦК партии.

— Ну что, Николай Федорович, дело осталось за малым — начать и кончить, — пошутил Жуков в момент прощания. — Теперь наверняка помчишь в войска?

— Непременно, — улыбнулся Ватутин. — Сами знаете, все кажется, чего-то не предусмотрел. Пока только не решил куда.

— Верховный очень обеспокоен авиационным прикрытием после моего доклада о недостатках в воздушных армиях. Сегодня получил телеграмму с самыми серьезными указаниями. Ты их в общем знаешь, но дело действительно важное...

— Вот с воздушной армии и начну, — ответил Ватутин, пожимая Жукову руку.

С Василевским Николай Федорович толком поговорить не успел.

— Скоро наверняка встретимся, — только и сказал Александр Михайлович, прощаясь. — В войсках долго не задерживайся. Ты в штабе нужнее...

Проводив представителей Ставки, Ватутин сразу выехал в 17-ю воздушную армию. Семенчук по привычке распахнул дверцу «виллиса», приглашая генерала на спальное место, но Николай Федорович отказался:

— Нет, Семенчук, хватит, подремали. Теперь уж совсем не до сна.

Сев на привычное место рядом с водителем, Ватутин вдруг попросил у адъютанта папироску, закурил ее, закашлялся и выбросил в окно. Семенчук понял, что генерал волнуется. Ехали так около часа, пока не послышался шум танковых моторов.

— Прижмись-ка! — скомандовал Ватутин водителю. Машина остановилась, и он вышел на обочину.

Идущий впереди колонны танк осветил подфарниками стоящую на обочине машину, остановился. Лязгнул башенный люк, и голова в ребристом шлеме выглянула наружу.

— Чье хозяйство? — крикнул Ватутин.

— А с кем говорю? — ответила вопросом голова.

— Командующий фронтом Ватутин.

Голова дернулась, и через мгновение перед Ватутиным стоял высокий танкист.

— Виноват, товарищ командующий! Не узнал! Докладывает командир 45-танковой бригады 4-го танкового корпуса подполковник Жидков!

— Ничего, подполковник, вы и не обязаны узнавать всех в темноте. А виноваты потому, что едете со светом и слишком медленно. Дорога каждая минута, не то что час.

— Я вас заметил и в темноте, товарищ командующий. Смотрю, машины. Думаю, как бы не раздавить, и включил подфарники. Могли ведь в кювет столкнуть.

— И правильно бы сделали. Для вас главное выйти в срок в намеченный район, чтобы днем и следа от вас не было. Продолжайте движение...

Танковая колонна ушла, но через какие-то полчаса Ватутин наткнулся на артиллеристов. Опрокинулся тягач, загородил дорогу, и целый артполк застрял на месте, стараясь вытащить трактор и пушку.

— Мне же трибунал за потерю тягача и орудия, товарищ командующий! — оправдывался командир полка.

— Бросьте все немедленно, столкнуть в сторону и продолжать движение! — приказал Ватутин. — Вам что, не довели до сведения мой приказ о порядке совершения маршей?..

Потратив около часа на артиллеристов, Николай Федорович все больше хмурился.

— Что-то у Чистякова начались перебои, — буркнул он, усаживаясь в машину.

— Может, свернем в 21-ю? — спросил Семенчук.

— Нет, сначала к Красовскому.

На КП 17-й воздушной армии добрались задолго до рассвета, но весь штаб был на ногах.

Над картой колдовали сам С.А. Красовский, его заместитель по политчасти генерал-майор авиации В.Н. Толмачев и начальник штаба полковник К.И. Тельнов.