Сергей Куличкин - Ватутин

Все это отнюдь не означает, что действия командующего Воронежским фронтом были безукоризненны. Безусловно, были и просчеты, но они были у всех наших прославленных полководцев.

Небезынтересно отметить, что как раз в эти дни Верховный посылал весьма резкие, обидные телеграммы и Жукову, и Василевскому. Обвинения, которые Сталин выдвигал против них, были необоснованными и не повлекли, как и в случае с Ватутиным, каких-то конкретных мер, но незаслуженно обижали. «Эта телеграмма потрясла меня, — писал впоследствии А.М. Василевский. — За все время своей военной службы я не получил ни одного даже мелкого замечания или упрека в свой адрес».

Думается, к этому времени Сталин уже стал достаточно хорошо разбираться в военно-стратегических вопросах и уверился в будущей победе. А потому стал принижать роль командующих фронтами, представителей Ставки и умело повышать свою. Этими телеграммами он как бы сигнализировал маршалам и генералам, чтобы они не высовывались дальше положенного.

Жуков по этому поводу писал: «Под конец войны, точнее после битвы на Курской дуге, Сталин в целом неплохо разбирался в военных вопросах.

Однако здесь я должен подчеркнуть то, что Сталин при проведении крупнейших операций, когда они нам удавались, как-то старался отвести в тень их организаторов, лично же себя выставить на первое место, прибегая для этого к таким приемам: когда становилось известно о благоприятном ходе операции, он начинал обзванивать по телефону командование и штабы фронтов, командование армий, добирался иногда до командиров корпусов и, пользуясь последними данными обстановки, составленными Генштабом, расспрашивал их о развитии операции, подавал советы, интересовался нуждами, давал обещания и этим самым создавал видимость, что их Верховный Главнокомандующий зорко стоит на своем посту, крепко держит в своих руках управление проводимых операций...

А когда враг был изгнан из пределов нашей Родины и операции были перенесены на территории Польши, Восточной Пруссии, Чехословакии, Сталин вообще ликвидировал институт представителей Ставки...

Расчет был ясный. Сталин хотел завершить блистательную победу над врагом под своим командованием, т.е. повторить то, что сделал в 1813 году Александр I, отстранивший Кутузова от главного командования и принявший на себя верховное командование с тем, чтобы прогарцевать на белом коне при въезде в Париж во главе русских доблестных войск, разгромивших армию Наполеона».

Но пока до победного сорок пятого было далеко. Наши войска только-только почувствовали вкус настоящей победы. За пятьдесят дней жесточайших боев на Курской дуге Красная Армия разгромила 30 дивизий, в том числе 7 танковых. Вермахт потерял более полумиллиона солдат и офицеров, 1500 танков, более 3000 орудий и минометов, свыше 3700 самолетов. Первый танкист рейха Гейнц Гудериан впоследствии признавал: «В результате провала наступления «Цитадель» мы потерпели решительное поражение. Бронетанковые войска, пополненные с таким большим трудом, из-за больших потерь в людях и технике на долгое время были выведены из строя. Их своевременное восстановление для ведения оборонительных действий на Восточном фронте, а также для организации обороны на Западе, на случай десанта, который союзники грозились высадить следующей весной, было поставлено под вопрос... И уже больше на Восточном фронте не было спокойных дней. Инициатива полностью перешла к противнику...»

Вот главный итог летней кампании 1943 года. И войска Воронежского фронта под командованием генерала армии Н.Ф. Ватутина внесли большой вклад в общую победу.

Отход гитлеровских войск с Курской дуги и из-под Харькова позволил командованию вермахта сократить линию фронта. Это обстоятельство, а также предположение, что русские понесли большие потери, питали у Гитлера надежду, что советское наступление можно остановить, хотя он не исключал возможности, что придется отступать за Днепр. Думается, поэтому еще 11 августа он отдал приказ о форсированном строительстве оборонительного рубежа по Днепру. Сразу после падения Харькова Гитлер заявил: «Скорее Днепр потечет обратно, нежели русские преодолеют его — эту мощную водную преграду 700—900 метров ширины, правый берег которой представляет цепь непрерывных дотов, природную неприступную крепость».

Но его надежды не сбылись. Учитывая благоприятную обстановку, Ставка приказала начать общее стратегическое наступление на фронте от Смоленска до Северного Кавказа с целью освобождения Левобережной Украины, выхода к Днепру, его форсирования и дальнейшего освобождения всей Украины. Эту задачу должны были решить Центральный, Воронежский, Юго-Западный и Южный фронты. Им противостояли войска немецкой группы армий «Юг» в составе 1-й и 4-й танковых, 6-й и 8-й полевых армий и 2-й полевой армии группы армий «Центр». В общей сложности вражеская группировка насчитывала 1240 тыс. солдат и офицеров, 12 600 орудий и минометов, 2100 танков и штурмовых орудий, 2000 боевых самолетов. Командовал ею фельдмаршал Манштейн.

Наши фронты могли противопоставить 2633 тыс. человек, 51 200 орудий и минометов, 2400 танков и САУ, 2850 самолетов. Как видим, силы не намного превосходящие противника.

7 августа началась Смоленская операция, а вслед за ней, 13 августа, Донбасская операция Юго-Западного и Южного фронтов. 26 августа перешли в наступление войска Центрального фронта, наносившие главный удар в направлении Новгород-Северский. Продолжали наступать, хотя и несколько медленней, Воронежский и Степной фронты. Особой оперативной паузы противник не получил, а успешное продвижение войск Центрального фронта на Северную Украину заставило высшее руководство рейха признать главным направлением Киевское.

Ватутин не сомневался, что в ближайшее время войска фронта поведут наступление на Украину. Весь вопрос только — где? Но после разговора с первым заместителем начальника Генерального штаба Антоновым вопрос, кажется, начал проясняться. Разговор этот произошел еще под Ахтыркой. В штабе фронта в это время находился и Жуков. Антонов торопился и, спросив разрешения у Жукова, сразу приступил к главному:

— Прибыл я по указанию товарища Сталина для постановки конкретных задач перед командованием фронтов Юго-Западного направления. Ставка располагает сведениями, что враг надеется отсидеться за Днепром, втянуть нас в позиционную войну. Второго фронта в этом году, видимо, не будет, а события на Сицилии не отвлекли с Восточного фронта ни одной дивизии. Поэтому перед Воронежским фронтом стоит задача с ходу форсировать Днепр и захватить Киев...

— Киев — это главное, — вмешался Никита Сергеевич Хрущев. — Центральный Комитет компартии Украины и правительство республики готово к работе. Взятие Киева — не только военная, но и политическая задача.