Коллектив авторов История - Маргиналы в советском социуме. 1930-е — середина 1950-х годов

В конечном счете речь идет о назначении своего рода превентивного наказания за действия, которые еще не были совершены, но могли быть гипотетически совершены исключительно лицами конкретной национальности. Наказание выражалось в том, что «для предупреждения серьезных кровопролитий» все немецкое население, проживавшее в районах Поволжья, было переселено в другие районы. Чтобы несколько смягчить формулировку данного решения, советское руководство указало на необходимость наделения переселяемых землей и оказания им государственной помощи «по устройству в новых районах». Такая формулировка приближала депортируемых немцев по статусу к эвакуируемым, однако на практике, да и в последующей нормативно-правовой базе получила иное толкование. Вышесказанное позволяет определить депортацию с позиций сложившихся к началу 1940-х гг. политических и правовых норм как «процесс принудительного переселения, отдельных социальных (и) или этнических групп, осуществляемый специально уполномоченными органами государства с целью предупреждения политических преступлений в их среде». Таким образом, Указ Президиума Верховного Совета СССР от 28 августа 1941 г. определил новый политико-правовой статус более миллиона советских граждан.

Особую сложность для исследователя представляет оценка депортации и спецпоселения российских немцев как превентивного наказания. Под превентивным наказанием понимается претерпевание неблагополучных последствий за еще не совершенные деяния. В советской системе правосудия подобный принцип отсутствовал и, соответственно, не прописывался и не регламентировался законом. Возникает логичный вопрос: имело ли советское руководство право на данное мероприятие? Исходя из принципов позитивистской юридической школы, господствовавшей в тот период и не утратившей своих позиций и поныне, государство является источником права. Следовательно, решение о депортации и спецпоселении российских немцев в чрезвычайных условиях было, с точки зрения государства, законным, легальным и легитимным, а также «правомерным» с позиции населения, что подтверждается, в том числе, отсутствием реального сопротивления. Российские немцы были вынуждены принять это наказание и распределить ответственность на весь этнос, что ставит перед нами уже вопросы массового и этнического правосознания и субъективного восприятия населением репрессивной политики советского государства. Данный вопрос продолжает оставаться актуальным и в наши дни, приводя к периодическим попыткам пересмотра оценок репрессивного периода в СССР.

С позиций Л. П. Белковец, депортация немцев подпадает под понятие «специального административно-правового режима спецпоселения» [968]. По ее мнению, чрезвычайное положение, в котором находился СССР, давало правительству возможность обосновать выселение немцев и особый режим их проживания с позиций государственной безопасности. Однако установление специального административного режима не связано с решением вопроса о виновности или невиновности человека, а преследует иные цели. Выселение же немцев по Указу и другим документам жестко привязывалось к «вине» немцев. Это имело исключительно важные последствия для процесса маргинализации немецкого этноса. Провозглашенная государством «виновность» немцев, наряду с другими причинами, не позволяла им преодолеть последствия маргинализации, не давала возможности покинуть пограничное состояние — отбывающих наказание — и вернуться к статусу полноправных граждан.

При этом разные авторы расходятся в оценке депортации. Так, по мнению Л. П. Белковец, депортация и спецпоселение не представляли собой репрессивного механизма [969]Между тем доктор юридических наук А. В. Мелехин в монографии, посвященной исследованию особых правовых режимов в Российской Федерации, о депортации немцев пишет очень осторожно. По его мнению, впервые субъектом правоотношений, возникающих в процессе реализации норм военного законодательства, стали не только субъекты права в общепринятом понимании (физические и юридические лица), а социальная общность, т. е. граждане определенной национальности. Руководством СССР в отношении семи народов была применена депортация, т. е. вынужденное переселение в специально отведенные места. Как правило, это были территории Казахстана и Сибири. «Следует отметить, — пишет автор, — что к подобной тактике действий в годы Второй мировой войны обращались и США» [970]. Однако автор указывает, что только 26 апреля 1991 г. был принят Закон РСФСР № 1107–1 «О реабилитации репрессированных народов», предусматривающий отмену всех незаконных (выделено нами. — А. Ш. ) актов, принятых в отношении репрессированных народов [971].

В более ранней работе А. В. Мелехина депортации немцев давалась аналогичная оценка. Конституционные положения (Конституции СССР 1936 г. и Конституции РСФСР 1937 г.) не гарантировали от производимых репрессий. В годы войны были депортированы поволжские немцы, калмыки, карачаевцы, чеченцы, ингуши и балкарцы; принудительно выселены крымские татары, турки-месхетинцы, корейцы, греки, курды. Лишь в 1991 г. эти акции были объявлены преступными, а народы реабилитированы [972].

С точки зрения норм современного российского и международного права законным может быть только интернирование (изоляция) граждан иностранного государства, находящегося в состоянии войны со страной, где эти иностранцы проживают. Введение специального правового режима, кроме того, должно сопровождаться рядом условий. Необходима четкая регламентация форм и методов депортации и спецпоселения, их конкретный временной характер, соблюдение правовых норм. Ни одно из этих условий не было выполнено на всем протяжении пребывания российских немцев на спецпоселении.

Осуществить депортацию граждан СССР немецкой национальности было поручено карательному ведомству — НКВД СССР. В процессе выселения немцев из АССР НП и других регионов СССР выставлялись кордоны, производилось оцепление местности, немцам запрещалось уклоняться от переселения. Переселяемые предупреждались о том, что «в случае перехода на нелегальное положение отдельных членов семейств, ответственность за них будет нести глава семьи» [973]. Отказывавшихся от переселения арестовывали и переселяли насильственно [974].

20 августа 1942 г. была введена в действие инструкция «О порядке сопровождения эшелонов спецпереселенцев частями конвойных войск НКВД СССР» [975], которой определялись переселенцы как «граждане, проживающие на территории Советского Союза и подлежащие перемещению на жительство из одних районов в другие в административном порядке» и устанавливался порядок конвоирования спецпереселенцев к местам расселения. Согласно действовавшему тогда уголовно-исполнительному законодательству переселению в административном порядке подлежали лица, осужденные за тяжкие и средней тяжести преступления против Советского государства и отбывшие или отбывающие наказание за совершенные деяния [976]. Таким образом, исходя из буквального толкования инструкции, все немцы признавались лицами, совершившими уголовные преступления.