Коллектив авторов История - Маргиналы в советском социуме. 1930-е — середина 1950-х годов

Итак, в ходе депортации и помещения немцев на спецпоселение были нарушены многие принципы права:

• обвинение предполагало превентивный характер, что не предусматривалось существовавшим законодательством;

• обвинение немцев не имело доказательной базы, не имело события и состава преступления и тем самым являлось безосновательным;

• обвинение носило коллективный и этнический характер;

• принудительное выселение привело к нарушению целого ряда положений Конституций СССР и РСФСР;

• Указ о депортации не определил дальнейший статус российских немцев, что в условиях войны привело к многочисленным нарушениям их гражданских прав;

• особое место среди правовых нарушений занимает перенос статуса спецпереселенца на членов немецких семей — не немцев и запрет на перемену указанного места жительства;

• в ходе депортации не были определены форма и сроки данного наказания;

• восстановление статуса российских немцев произошло со значительными купюрами.

Таким образом, российские немцы были депортированы по национальному признаку, при отсутствии факта совершения преступления, в угоду политической и экономической конъюнктуре. Правовые ограничения, сопровождавшие немцев в течение всего времени нахождения на спецпоселении, налагались в интересах государственной номенклатуры, экономических соображений, без учета мнения общества и юридической целесообразности.

Основания, методы и формы переселения, возложение функций по переселению на карательные органы, позволяют утверждать, что Указом 1941 г. главный законодательный орган СССР — Президиум Верховного Совета — формально признал российских немцев уголовными преступниками. Это позволило в дальнейшем решать вопросы статуса депортированных в административном порядке на уровне наркоматов, министерств и ведомств, без нарушений существовавшего законодательства и распространить на немцев весь спектр правовых ограничений, предусмотренных для осужденных. Тем самым государство фактически приравняло депортированных немцев к такой маргинальной группе населения, какой являлись осужденные.

Выселение российских немцев привело к ликвидации АССР НП как самостоятельного национально-территориального образования в составе РСФСР, о чем свидетельствовало упразднение республиканских органов власти. Отсутствие формального акта о ликвидации республики позволило игнорировать многие конституционные положения, в частности статью 16 Конституции РСФСР 1937 г., которая устанавливала, что территория РСФСР не может быть изменена без согласия РСФСР [977], а также статью 15 Конституции АССР НП, которая предусматривала необходимость получения согласия высших органов власти республики на изменение ее территориальной целостности [978]. В соответствии с Указом Президиума Верховного Совета СССР от 7 сентября 1941 г. «Об административном устройстве территории бывшей Республики немцев Поволжья» [979]районы республики были включены в состав Саратовской и Сталинградской областей при отсутствии какого-либо правового обоснования и без соблюдения законной процедуры.

Особый интерес представляет решение вопроса собственности и финансов, принадлежавших АССР НП. Если имущество государственных и общественных организаций по актам передавалось представителям союзных структур (хотя его дальнейшая судьба и неизвестна), то вопрос о судьбе денежных активов колхозов, предприятий и иных организаций до сих пор остается открытым.

Маргинализации немецкого этноса способствовало не только принудительное переселение, но и порядок расселения и устройства депортированных на новых местах. В отличие от «кулаков», этнические спецпереселенцы (депортанты) расселялись дисперсно среди местного населения. На наш взгляд, возникновение нового подхода в принципе расселения связано с изменением приоритетов спецпоселения. Этнические депортации не ставили задачу изоляции существовавших или потенциальных коллаборационистов. Как известно, в условиях этнической изоляции более вероятен рост этнического самосознания, чем его спад. Совместное изолированное проживание делало возможным обострение в дальнейшем национальных конфликтов, рост этнического самосознания депортированных народов. Как мы предполагаем, дисперсное расселение этнических депортантов среди инокультурного окружения должно было, по мнению организаторов данных акций, привести к постепенной ликвидации этнического самосознания переселенных народов, оказавшихся на положении этнического меньшинства в окружении инонационального большинства. Именно дисперсное расселение сыграло основную роль в этнической маргинализации депортированных в Сибири, спровоцировав их ассимиляцию.

Следует особо отметить, что практически все немцы, выселенные и из сельской, и из городской местности, были размещены почти исключительно в сельскохозяйственных районах Сибири. Расселение проводилось по разнарядке, без учета мнения переселяемых, что разрушало родственные связи, лишало депортированных выбора более удобной с позиции выживания местности и являлось, по сути, средством принудительной маргинализации.

Пытаясь восстановить родственные отношения, найти более комфортные места проживания и работы, депортированные немцы начали мигрировать в рамках регионов, отведенных им для проживания. Масштабы миграции были столь значительны, что это вызвало очень резкую негативную реакцию органов НКВД, результатом которой стало ужесточение ограничений для немцев права передвижения. В соответствии с распоряжением НКВД СССР от 10 января 1942 г. передвижение немцев, переселенных из Республики немцев Поволжья, Саратовской и Сталинградской областей, было запрещено [980], о чем органы НКВД проинформировали краевое и областное руководство мест вселения. Ареал проживания немцев ограничивался пределами района расселения. Органы милиции получили указания о запрете прописки немцев, переезжавших из района в район. Спецпереселенцам-немцам выдавались или заменялись паспорта, в которых ставились «ограничительные отметки» [981]. Данное указание закрыло для немцев возможность свободного поиска работы, что значительно затруднило устройство на работу лиц, имевших несельскохозяйственные специальности.

Оказавшись в местах вселения, депортированные немцы предпринимали попытки адаптироваться к новым условиям жизни, интегрироваться в жизнь колхозов, где они были расселены. Одним из обстоятельств, не позволивших реализовать эти попытки, являлось содержание нормативных актов, регламентировавших статус депортированных немцев.

Неопределенность нормативных положений, регламентировавших процесс переселения и статус немцев в 1941–1942 гг., не позволяла последним преодолеть тяжелые последствия их маргинального положения. При выселении немцы были обязаны сдать дома, скот и зернофураж, получая на руки квитанции, на основании которых местным властям в районах вселения предписывалось предоставить им жилье, скот и зернофураж. Но, несмотря на декларированные обещания, за сданные имущество и зернофураж немцы практически ничего не получили. В местах расселения подавляющее большинство из них было размещено путем подселения в дома колхозников и проживало в крайне стесненных жилищных условиях. Разница в сданном имуществе и полученном на местах также, несмотря на запланированные компенсации, не была выдана. Кроме того, в решении вопросов хозяйственного устройства проблемы спецпереселенцев не находили заинтересованности у местных властей. Так, 3 января 1942 г. Новосибирский облисполком принял решение прекратить выдачу скота переселенцам-немцам по обменным квитанциям [982]; вместо запланированных к выдаче 3 ц зерна на человека, было решено выдавать по 0,3 ц на семью. Вопрос о возможности получения денежных ссуд на строительство спецпереселенцами своими силами жилья решался еще «проще» — «выдавать не следует» [983].