Коллектив авторов История - Маргиналы в советском социуме. 1930-е — середина 1950-х годов

После окончания войны многочисленные родственники оказались рассеяны по огромной территории от Москвы и Ленинграда до Дальнего Востока и Средней Азии. Очень немногие евреи вернулись на довоенные места проживания. Именно в это время типичный предприниматель начинает свой бизнес и вскоре становится богаче большинства советских граждан. Поскольку в СССР ни один человек не мог быть безработным, еврейские подпольные предприниматели тоже вынуждены были работать в качестве бухгалтеров, кладовщиков, мастеров, иногда даже заместителей директоров (но никогда в качестве директоров) в различных кооперативах, магазинах и на предприятиях местной промышленности. Типичный предприниматель обычно получал 700–800 руб. в месяц в качестве официальной зарплаты. Его теневой бизнес давал ему в месяц «дополнительно» 30–50 тыс. руб.

Если бы типичный советский предприниматель жил на западе, то его доход обеспечил бы ему высокий уровень жизни. Однако в СССР конца 1940-х гг. деньги значили не так уж и много, особенно если они не были подкреплены высокой должностью. Поэтому подпольные богачи вынуждены были скрывать свои доходы. Типичный предприниматель жил вместе с женой и несколькими детьми в коммунальной квартире, пользовался общественным транспортом и носил обычные, дешевые вещи.

Молодые предприниматели были не столь осторожны. Уже в конце 1940-х — начале 1950-х гг. молодые «теневики» не боялись покупать дачи в окрестностях Москвы и Сочи, носили дорогие вещи и отправляли свои семьи на лучшие советские курорты. «Правоверный» советский гражданин так описывает образ жизни одного из молодых предпринимателей: «Арон Гирша, известный в криминальных кругах под кличкой „король“, является одним из богатейших людей Ленинграда. Его капитал исчисляется десятками (!) миллионов рублей. Он постоянно покупает дорогие ювелирные украшения и прочие предметы роскоши, например ковры. У него есть персональный автомобиль с шофером. Недавно Арон Гирша переехал из комнаты в коммуналке в собственную квартиру. Этот обмен обошелся ему в 80 000 рублей. Он часто устраивает банкеты для своих друзей в самых дорогих ресторанах. Он приглашает красивых женщин из театра и демонстрирует им и своим молодым товарищам власть денег. Арон Гирша носит костюмы, пошитые только из самых дорогих тканей, которые он получает из Лондона через своего агента — члена экипажа парохода „Лермонтов“.

Два месяца в году Гирша проводит в Сочи. В кармане пиджака он постоянно носит пачку сотенных купюр. На его языке „один рубль“ означает одна тысяча рублей. Арон и его друзья имеют множество счетов в банке и используют их, чтобы подкупать „нужных людей“. Он путешествует только самолетом и всегда останавливается в лучших гостиницах. Передавая свой паспорт администратору гостиницы, он всегда кладет в него купюру. Это всегда помогает ему получать лучшие комнаты без каких-либо проблем. Такие вот „ароны“ сконцентрировали в своих руках колоссальные капиталы и чувствуют себя в безопасности» [1188].

Конечно, нельзя принимать на веру донос, который переполнен ненавистью и завистью к «теневикам»-евреям. Тем не менее благодаря этому документу можно оценить размах и масштабность подпольных предпринимателей. Такие яркие и харизматичные персонажи, как Гирша, несомненно, оказывали сильное влияние на общественную жизнь и способствовали распространению потребительских ценностей.

Общественное влияние «теневиков» не сводилось только к пропаганде потребительского образа жизни. Среди предпринимателей было немало людей, чьи исключительные деловые качества делали их образцами для подражания. Константин Симис пишет: «За свою жизнь я встречал множество подпольных бизнесменов. Среди них были и мошенники, и люди весьма ограниченные. Однако были и яркие и талантливые персонажи. Прекрасные организаторы, они умели проворачивать дела огромного масштаба и получали удовольствие от коммерческой деятельности как таковой, а не только от ее материальных результатов. Я припоминаю одного клиента. Он был далеко не самым крупным „теневиком“, но все же достаточно крупным. Он владел двумя трикотажными мастерскими, которые приносили ему несколько сотен тысяч рублей в год.

Однажды я спросил его: „Абрам Исаакович, почему вы не отойдете от дел? Почему вы продолжаете заниматься бизнесом, продолжаете рисковать? Ведь вы же не хуже меня знаете, что даже если ваши дети будут жить сто лет, они и то не успеют потратить и половины ваших сбережений“. Он посмотрел на меня раздраженно: „Неужели ты не понимаешь? Ты что, думаешь, мне нужны все эти деньги? Мне нужна моя жизнь, а моя жизнь — это мой бизнес!“» [1189].

В отличие от знакомого Константина Симиса, большинство подпольных предпринимателей предпочитали все же в определенный момент отойти от дел и престать заниматься бизнесом. Несмотря на враждебную и часто непредсказуемую политику государства в отношении частного предпринимательства, в конце 1940-х гг. у «теневиков» (как, впрочем, и у других групп населения) появляется некое чувство стабильности и уверенности в будущем. Конечно, риск оказаться в тюрьме сохраняется, но если соблюдать некоторые правила, можно вполне наслаждаться жизнью на протяжении многих лет и передать нажитое своим детям. Ощущение стабильности сильно поспособствовало росту группового самосознания частных предпринимателей.

Помимо сплоченной и культурно гомогенной группы профессиональных предпринимателей, в послевоенном Советском Союзе существовала масса людей, которые занимались мелким предпринимательством время от времени. Среди них также было немало людей, которых политика советского государства вытолкнула на периферию социальной структуры: бывшие заключенные и спецпоселенцы, их дети, инвалиды войны. Так же как и у еврейских предпринимателей, у них практически не было шансов сделать карьеру в рамках официальной системы [1190].

Но не только необходимость заставляла людей заниматься мелким предпринимательством. Даже мелочный бизнес был делом достаточно прибыльным, по крайней мере более выгодным с материальной точки зрения по сравнению с работой на заводе или в колхозе. Например, крошечная мастерская по ремонту часов обычно приносила своему владельцу не менее 1,5 тыс. руб. ежемесячно — практически в два раза больше, чем получал квалифицированный рабочий. Доход от кустарного производства мороженого — распространенный бизнес в конце 1940-х гг. — был еще больше [1191].

Если крупные «теневики» работали в основном в легкой промышленности и торговле, то мелкие предприниматели концентрировались преимущественно в сфере услуг. Парикмахерские, кафе, биллиардные, часовые мастерские, мастерские по ремонту бытовой техники — вот наиболее популярные виды мелкого бизнеса в послевоенные годы. Официально все эти предприятия считались либо государственными, либо кооперативными, но фактически были отданы на откуп частникам.