Энн Гленконнер - Фрейлина. Моя невероятная жизнь в тени Королевы [litres]

Когда я въехала, принцесса Маргарет сказала:

– Теперь мы будем видеться постоянно.

И мы действительно проводили вместе очень много времени. Когда мы обе находились в доме, то обедали и ужинали вместе. Иногда я возвращалась откуда-то, и мне хотелось побыстрее лечь в постель, но принцесса всегда засиживалась допоздна, и наши разговоры могли длиться часами. Я старалась максимально тихо пробраться по коридору, но почти всегда слышала:

– Энн, это ты?

– Да, мэм, – отвечала я.

– Привет. Зайди ко мне – поболтаем перед сном.

И мы болтали еще несколько часов. Я привыкла к этому – мы немало времени провели вместе в Глене и на Мюстике, но обычно меня кто-то подменял. Впрочем, порой я заглядывала к ней ненадолго:

– Вы не против, если я пойду спать?

Однажды принцесса зашла ко мне и спросила, не хочу ли я слетать с ней в Вашингтон на спектакль Королевского балета. Она страстно любила балет. В глубине души я хотела бы, чтобы она предпочитала оперу, но и балет я тоже любила. Предложение было потрясающее, и я сразу же согласилась. Мы три раза летали в Вашингтон на балет, и каждый раз посещали Белый дом: дважды при Рональде Рейгане и один раз при Джордже Буше-старшем.

Впечатления от президентов и их первых леди у меня были смешанными. В отличие от Нэнси Рейган, Барбара Буш была очаровательной и гостеприимной хозяйкой. Она проявляла ко мне живой интерес и приглашала везде. Она была женщиной веселой, спокойной, хорошей собеседницей. Рядом с ней все чувствовали себя прекрасно.

Нэнси Рейган была не такой. Приехав в Белый дом, мы все направились к лифту, который поднимался в личные апартаменты. Не успела я войти в лифт, как Нэнси Рейган сказала:

– Нет-нет, леди Гленконнер… Мисс Браун проводит вас в зал подарков…

Принцессе Маргарет это не понравилось. Фрейлина всегда должна находиться рядом с ней. Я видела, как она шепнула: «Караул!» Но двери лифта закрылись, и мы ничего не могли сделать.

Я осмотрела Овальный кабинет, постоянно думая, что могу понадобиться принцессе Маргарет. Но вскоре меня провели в огромный зал, где были выставлены все подарки президенту, и я там чуть не потерялась. Впрочем, вскоре мисс Браун воссоединила меня с принцессой, чему та была очень рада.

Через несколько месяцев мы снова оказались в Белом доме. Мне совсем не хотелось вновь оказаться в зале подарков, но на этот раз я еще не успела войти в дом, как меня уже перепутали.

Когда я вышла из машины, президент Рейган, ожидавший увидеть с этой стороны принцессу Маргарет, принял меня за нее, пожал мне руку и сказал:

– Здравствуйте, маленькая леди.

Мы с принцессой были совершенно не похожи, поэтому я страшно удивилась и попыталась его поправить, но он меня не слушал. Он повел меня в дом, и я видела кислые лица принцессы Маргарет и Нэнси Рейган. Уж не знаю, на кого они злились – на него или на меня. Я сумела высвободиться и уступила свое место принцессе.

Конечно, ни президент, ни его первая леди не хотели ничего плохого. Спустя несколько лет мы навестили их в Калифорнии. Рональд Рейган был болен и не спустился к обеду. У него развивалась болезнь Альцгеймера, и было очень больно слышать его стоны – он всегда был таким энергичным и значимым политиком. Было очень печально видеть, как ухудшается его здоровье. Возможно, он спутал меня с принцессой Маргарет из-за начинающейся деменции.

Жизнь в Кенсингтонском дворце не всегда была какой-то необычной. Чаще всего мы занимались самыми обычными вещами – слушали радио или ездили в Peter Jones. Иногда мы ездили куда-то обедать: больше всего принцесса любила «Ритц» и всегда говорила, что там «самый красивый обеденный зал в Лондоне». Нас сопровождали друзья – Каролина и Рейнальдо Эррера, когда они приезжали из Нью-Йорка, Руперт Лёвенштайн или Колин, когда тот оказывался в Лондоне. Управляющий встречал нас в лобби и провожал к столику. Люди узнавали принцессу Маргарет, но, поскольку сопровождал ее только Джон Хардинг, внимание было минимальным. Все были очень вежливы. После обеда, особенно если с нами был Колин, Маргарет предлагала пройтись по Бонд-стрит, где он всегда ей что-то покупал – синее стекло (она коллекционировала такие изделия) или украшение, которое привлекло ее внимание.

Чаще всего мы обедали в Кенсингтонском дворце, а потом отправлялись гулять по парку. Принцесса терпеть не могла серых белок и объявила им настоящую войну. Как-то мы вышли в парк, и она увидела на скамейке женщину, которая кормила белок. Маргарет подошла к ней и распугала всех белок зонтиком. Джону Хардингу пришлось вмешаться. Он вежливо предложил принцессе идти дальше и оставить белок в покое, а та женщина не могла прийти в себя от изумления.

Три недели, которые я предполагала провести во дворце, затянулись. Я купила квартиру в Холланд-Парк, но отделка затягивалась. Впрочем, принцесса Маргарет не возражала. Я прожила в Кенсингтоне весь 1990 год и переехала лишь в начале 1991 года. Это было настоящее счастье. Жить рядом с принцессой Маргарет было легко и приятно – думаю, мы обе были рады, особенно если вспомнить нашу жизнь с Тони или Колином.

Хотя годы работы фрейлиной были очень интересными, но было и немало трудностей. Когда Чарли повзрослел, мы с Колином оказались в аду вместе с ним. Несмотря на свои странные ритуалы, Чарли был очень обаятельным человеком. Он был красив, энергичен, игрив, но не мог устоять перед соблазном наркотиков. Не было ничего, чего бы он не попробовал. Вскоре он уже сидел на всех наркотиках, какие вы только можете вспомнить. Героин он попробовал в 1973 году, когда ему было всего шестнадцать.

Мы заметили перемену в его поведении, прежде чем поняли, что происходит, а потом было уже слишком поздно. Он стал наркоманом. Когда об этом узнал Колин, он пришел в ярость:

– Чарли, ты позор рода! Это отвратительно!

Марихуана – это одно, героин же – совсем другое. Терпеливое отношение Колина ни к чему не привело. Домашнее обучение полностью провалилось. Из страха родился гнев. К этому времени слова уже были бесполезны. Позже Чарли сказал мне, что за шесть лет, что он сидел на героине, наркотик вцепился в него «мертвой хваткой».

Для нашей семьи это была катастрофа. Я не знала, как вести себя с героиновым наркоманом. Сама я никогда не прикасалась к наркотикам и не знала, как общаться с Чарли, который то впадал в черную депрессию, то буквально витал в небесах. Полагаться на него было нельзя. Он постоянно крал у нас деньги, чтобы купить наркотики. Вел он себя ужасно, и я боялась, что это может повлиять на других детей.