Энн Гленконнер - Фрейлина. Моя невероятная жизнь в тени Королевы [litres]

Тессу все любили. Ее карьера оказалась весьма впечатляющей: исключительно умная, страстная активистка, она стала сооснователем одного из первых зеленых инвестиционных фондов в Британии. Она много работала, и Генри проводил много времени с Юэном, пока тот был еще совсем мал. Я часто видела их, поскольку они жили в Хилл-Лодже.

В 1985 году Генри попросил нас с Колином зайти в их квартиру. Тон его показался нам странным. Когда мы пришли, в квартире царила столь же странная атмосфера. Я почувствовала что-то неладное, но оказалась не готова к таким новостям. Мы уселись, и Генри буркнул:

– Я ухожу, потому что я гей.

Я ушам своим не поверила. Он не был странным, как дядя Стивен, не был таким эпатажным, как Колин или Чарли. Ничто в его облике не намекало на то, что он гей, и эта новость стала для нас шоком – особенно учитывая его счастливую семейную жизнь с женой и ребенком.

Мне была неважна его ориентация, я хотела лишь, чтобы он был счастлив. Меня страшно расстраивало то, что он женился на такой замечательной девушке, у него родился прекрасный сын, а теперь ему придется все начать сначала. Его ждет совершенно новая жизнь. Тесса выслушала мужа спокойно. Ей удалось воспринять ситуацию с благородством и сочувствием. Она не стала разводиться с Генри, хотя он стал жить со своим другом, актером Келвином О’Мардом. Он решил больше не жить во лжи, полностью приняв свою сексуальность. Удивительно, но у Тессы сложились прекрасные отношения с Келвином.

Колин тоже проявил удивительное понимание. Он воспринял это известие гораздо спокойнее, чем я. Он проявил терпение и принял выбор Генри. Колин был даже рад, что Генри не побоялся признаться ему. Быть геем в Англии было непросто – лишь в 1967 году гомосексуализм перестал считаться преступлением, и к геям все еще относились с большим предубеждением. Но была и более серьезная опасность – риск для здоровья.

Быть геем в 80-е годы было опасно. СПИД распространялся как настоящая эпидемия. Малоизвестная болезнь, возникшая в Конго, к середине 70-х годов распространилась на пять континентов. Никто не знал, как она передается и лечится. Мы знали только то, что болезнь эта убивает тысячи людей в год и что она каким-то образом связана с геями.

И теперь здоровье Генри беспокоило меня гораздо больше, чем его разбитая семья. Я много раз повторяла ему: «Если ты меняешь партнеров, не забывай о защите и будь осторожен».

К 1986 году британское правительство развернуло широкую рекламную кампанию на телевидении и в газетах, предупреждая людей о том, что СПИДом заражен каждый пятый. Слоганом кампании были слова: «Не умирайте из-за невежества».

К несчастью, Генри оказался недостаточно осторожен. Объявив о своей ориентации, он словно с катушек сорвался, чувствуя себя совершенно свободным. В декабре 1986 года за несколько минут до начала знаменитого Павлиньего бала на Мюстике Колин сообщил мне, что у Генри обнаружили ВИЧ. Почему Колин выбрал для этого сообщения именно этот момент, я никогда не узнаю. Бал и без того был нереальным – принцесса Маргарет в тюрбане короновала Колина и провозгласила его «королем Мюстика». Но муж почему-то решил передать мне смертный приговор сына, когда сам в блестящем одеянии приветствовал множество гостей. Это был настоящий кошмар.

Теперь один мой сын был заражен самым страшным вирусом в мире, а другой оставался героиновым наркоманом. Я была в отчаянии. Мне казалось, что ничего хуже случиться уже не может. Но всего через несколько месяцев после того, как Генри поставили диагноз и он начал принимать массу лекарств, чтобы ВИЧ не перешел в СПИД, Кристофер попал в чудовищную автомобильную аварию.

Кристофер был очень красив – напоминал молодого Элвиса Пресли. В школе он был одним из самых популярных мальчишек. Обаятельный, веселый, доброжелательный – его любили все. После школы он решил годик попутешествовать. Я отправилась к агенту за его билетами, и человек за стойкой спросил:

– А вы его застраховали?

– Нет, – ответила я.

Я об этом не думала, но агент мне все объяснил: ему не раз приходилось сталкиваться с тем, как молодые путешественники теряли за границей ценные предметы или нуждались в медицинском обслуживании. И я купила полис, хотя 150 фунтов показались мне чрезмерной суммой за страховку. Я серьезно задумалась об опасностях путешествий и, вручая Кристоферу билеты, сказала ему:

– Ради бога, никаких мотоциклов! Делай что хочешь, но никаких мотоциклов!

Конечно, ни он, ни его друзья к моим словам не прислушались. Им было по девятнадцать лет, они впервые ощутили вкус свободы. И, конечно же, прилетев, они сразу же взяли напрокат именно мотоциклы. Судя по открыткам, которые он присылал мне время от времени, они прекрасно проводили время в Мексике и Гватемале. Он всегда вежливо писал, что хотел бы, чтобы я тоже все это увидела, но, уверена, что он вовсе этого не хотел.

В заключение своей поездки Кристофер с друзьями прибыл на границу Гватемалы и Белиза. Был вечер. Им сообщили, что они не могут въехать в Белиз, не внеся большого депозита за ввоз мотоциклов. Денег у них не оказалось. Один из мотоциклов и шлем пришлось оставить в залог. И Кристофер поехал дальше без шлема. Их друзья приехали в очередной хостел. Они долго ждали, не понимая, что произошло с Кристофером и еще одним их другом.

К рассвету они страшно обеспокоились и поехали обратно – по тому же пути, что и прошлой ночью. Их ожидало кошмарное зрелище. Парни устали, дорога была извилистой, неровной и неосвещенной. Их мотоцикл врезался в неосвещенный барьер. Кристофер вылетел из седла и ударился головой о камень, другой парень сломал плечо. Хотя мимо проезжали люди, никто не остановился, опасаясь, что парни – бандиты и лишь притворяются ранеными.

Друзья вызвали помощь. Кристофера и другого парня доставили в местную больницу, где врачи сразу списали Кристофера со счетов. Ему не оказали никакой медицинской помощи, а оставили в гамаке умирать.

В Лондоне Колин укладывал чемоданы, собираясь на Мюстик, куда должны были прибыть Кристофер с друзьями. Там они планировали завершить свое путешествие. Колин уже готов был выйти из дома, когда зазвонил телефон. Я подняла трубку, и друг Кристофера рассказал мне о случившемся. Я остановила Колина буквально на пороге. По моему голосу он понял, что случилось нечто ужасное.

Он сразу же стал выяснять, как нам попасть в Белиз. В тот момент мы не могли мыслить трезво, не могли понять, как добраться туда быстрее всего. И тогда я позвонила в Букингемский дворец и попросила соединить меня с Кенсингтоном – мне нужно срочно переговорить с принцессой Маргарет. Я надеялась на ее дружескую помощь и связи. Узнав обо всем, принцесса велела мне тут же связаться с Найджелом Напье. Он немедленно начал действовать, связался с министерством иностранных дел, а те – с британским гарнизоном в Белизе. В этом не было ничего особенного, но процесс значительно ускорился: Найджел знал, с кем связываться, и делал это немедленно. Я не сомневаюсь, что именно его действия спасли жизнь Кристофера.