Джон Келли - Черная смерть. История самой разрушительной чумы Средневековья

• Гибель крыс . Поскольку крысиная блоха, X. cheopis , не нападает на людей до тех пор, пока местная популяция крыс не будет почти полностью уничтожена, теоретически вспышке человеческой чумы должна предшествовать массовая гибель крыс. И во время Третьей пандемии именно так и происходило. Гибель крыс перед вспышкой чумы была обычным явлением. Однако упоминания об этом факте в литературе о Черной смерти крайне редки [871] Филип Зиглер, The Black Death (Нью-Йорк: Harper & Row, 1969), с. 27; Норман Ф. Кантор, In the Wake of the Plague: The Black Death and the World It Made (Нью-Йорк: Free Press, 2001), с. 172. . Некоторые ученые пытались объяснить это тем, что мертвые крысы были настолько обычным явлением на средневековых улицах, что летописцы просто сочли их недостойными упоминания. Мягко говоря, эта теория кажется в высшей степени невероятной. Если бы эпидемия масштаба Черной смерти была вызвана чумой, переносимой крысами, то на улицах было бы столько мертвых крыс, что люди обратили бы на это внимание и написали об этом.

• Заболеваемость легочной чумой. Болезнь, описанная монахом Микеле, Луисом Хейлигеном и другими средневековыми хронистами, схожа по симптомам с легочной формой чумы. Судя по частым упоминаниям в ранних описаниях чумы о кровохаркании и гиперконтагиозности, именно легочная форма, вероятно, была очень распространена в первые шесть – двенадцать месяцев Черной смерти, причем даже в тех регионах, где климат должен был быть для нее враждебным, например, на юге Средиземного моря. Напротив, в современных вспышках болезни легочная форма встречается редко. Некоторые ученые утверждают, что от 15 до 25 процентов случаев современной чумы принимают легочную форму. Однако во Вьетнаме было зарегистрировано только два процента подобных случаев [872] Венди Орент, Plague: The Mysterious Past and Terrifying Future of the World’s Most Dangerous Disease (Нью-Йорк: Free Press, 2004), с. 57. .

• Климат . Сама суть взаимосвязи климата и развития чумы вызывает недоумение. Вспышки чумы во время Третьей пандемии обычно были связаны с восприимчивостью к теплу переносчиков инфекции – крыс и блох [873] Джереми Коэн, The Friars and the Jews (Итака, Нью-Йорк: издательство Корнельского университета, 1982), с. 176. . Вспышки редко случались во время жаркого сезона в Индии, когда погода была очень теплой и сухой, но когда этот сезон заканчивался, когда влажность повышалась, а температура снижалась, формировались условия, благоприятные для X. cheopis . Напротив, Черная смерть казалась в значительной степени невосприимчивой к климатическим воздействиям. Хотя, как отмечают Скотт и Дункан, Отрицатели чумы, в то время как вспышки несколько чаще случались в теплую погоду, в некоторых регионах Европы смертность достигала своего пика в декабре и январе [874] Скотт и Дункан, The Biology of Plagues , с. 364. . Y. pestis убила почти столько же жителей в холодной Гренландии, сколько в Сиене с ее умеренным климатом.

Прежде чем перейти к аргументам группы людей, которых можно было бы назвать Защитниками чумы, среди которых большинство историков и почти все микробиологи, следует упомянуть о двух недавних открытиях, сделанных группой французских ученых. Диагностика болезни по списку симптомов в средневековых хрониках или медицинских трактатах – излюбленная стратегия Отрицателей чумы – сопряжена с трудностями и неточностями. Карбункул у одного врача может быть чумным нарывом у другого. По сути, письменные свидетельства игнорируют тот факт, что болезни, как и люди, часто меняются со временем. Корь и сифилис сегодня выглядят и ведут себя иначе, чем когда они впервые поразили население Европы.

ДНК – гораздо более надежный инструмент диагностики. Вооружившись этим знанием, в конце 1990-х годов группа французских палеомикробиологов сняла пробу зубной пульпы с трупов, захороненных в двух чумных ямах на юге Франции, и подвергла ее анализу. Одна яма датируется периодом Черной смерти, другая – более поздней повторной вспышкой чумы. В серии статей, опубликованных в журнале « Proceedings of the National Academy of Sciences» , французские исследователи сообщили об обнаружении ДНК Y. pestis в обоих образцах. Выводы французов теперь еще должны подтвердить исследователи из других лабораторий – это будет последний шаг на пути к научному признанию, – но Дидье Рауль, ведущий специалист проведенного ДНК-исследования, уверен в выводах своей команды. «Средневековая Черная смерть была именно чумой» [875] Рауль и др., «Molecular Identification by Suicide ‘PCR’ of Yersinia pestis», PNAS 97: 12800–12803. , – говорит он прямо.

Но какой именно чумой?

Если бы Отрицатели чумы приняли точку зрения русских и согласились бы с тем, что Черная смерть была вспышкой чумы сурков, то они могли бы объяснить многие расхождения, так их беспокоящие. Например, тропизм чумы сурков к легким объясняет высокую заболеваемость легочной формой – даже в теплом климате, где погода не способствовала ее передаче. Более того, чума сурков – единственная заразная форма чумы у грызунов. Сурки распространяют болезнь так же, как люди, посредством своего рода кашля [876] Орент, Plague, с. 56–57. .

Конечно, чума сурков остается чумой сурков. Но если доктор Венди Орент права и в какой-то момент болезнь сурков превратилась в откровенно человеческую форму, то учитывая ее генетическое наследие, эта «очеловечившаяся» чума вполне могла вызвать такие симптомы, как боль в груди, кровохарканье и, как следствие, гангренозное поражение легких и горла, а от тела и дыхания начинал исходить зловонный запах. Человеческая версия Y. pestis объясняет и отсутствие массовой гибели крыс. Такая форма недуга распространяется так же, как описывали Черную смерть брат Микеле и Луис Хейлиген – напрямую от человека к человеку через дыхание, хотя весьма вероятно, что могли развиться и другие способы передачи. Таким образом, доктор Орент считает, что P. irritans , человеческая блоха, сыграла важную роль в распространении «человеческой» чумы.

Как и их русские коллеги, многие американские микробиологи отвергают аргументы Отрицателей чумы, но по другим причинам. Большинство американских ученых не согласны с русской теорией о «хозяине» штаммов чумы, то есть о том, что летальность определенного штамма Y. pestis определяется его отношениями в процессе эволюции с конкретным видом грызунов. «Чумной палочке всего от пятнадцати до двадцати тысяч лет» [877] Д-р Роберт Р. Брубейкер, профессор микробиологии Университета штата Мичиган, личное общение. , – говорит профессор Роберт Брубейкер, председатель комитета исследователей чумы Америки. С точки зрения эволюции, считает доктор Брубейкер, этого времени недостаточно для того, чтобы бацилла эволюционировала и изменилась настолько сильно по сравнению со своей первоначальной формой.