Паоло Сартори - Эксперименты империи. Aдат, шариат и производство знаний в Казахской степи

Какие выводы мы можем сделать из этой истории? Прежде всего нам интересно то, что, как и в предыдущем случае, казахи отдают предпочтение суду русской администрации, а не суду биев. Можно предполагать, что родственники Исельбаева, сфабриковав против Джантелева обвинение в убийстве, надеялись использовать Чортамбаеву в качестве свидетельницы, чтобы взыскать кун. С учетом того, что русские чиновники не могли строго зафиксировать размеры куна [611] См. разнообразие информации о размерах куна в сборниках обычного права, подготовленных русской администрацией: РГИА. Ф. 853. Оп. 2. Д. 65. Л. 83 об. — 84; Гродеков Н. И. Киргизы и каракиргизы Сыр-Дарьинской области: юридический быт. Совр. издан. С. 196–205. , открывался широкий простор для манипуляций с этой правовой процедурой — как со стороны казахов, так и со стороны империи. Немного удивительной выглядит и настойчивость самой Чортамбаевой, которую не смущают трудности. Она осваивает логику бюрократического системы Российской империи и не видит необходимости ходить от одного чиновника к другому на Сырдарье, решив обратиться сразу к генерал-губернатору. Другое дело, что сам мотив такого обращения также представляет попытку с помощью колониальной интерпретации обычного права добиться результата, который мог быть совершенно иным при разбирательстве биев или кади. Претензии к Джантелеву в данном случае были важны для нее еще и потому, что она надеялась получить часть наследства мужа, на которое при прочих равных возможностях его родственников она претендовать не могла [612] Hallaq. Shari‘a between Past and Present. P. 279–280; РГИА. Ф. 853. Оп. 2. Д. 65. Л. 41 об. , иначе говоря, опять рассчитывая на то, что чрезвычайно сложный вопрос о наследстве по адату и шариату будет рассмотрен русской администрацией только формально и в пользу пострадавшей стороны.

Одной из важнейших обязанностей заведующего сырдарьинскими казахами следует считать сбор сведений о происшествиях в соседних ханствах (Кокандском, Хивинском, Бухарском). Эта информация отправлялась в Оренбург, а оттуда в Санкт-Петербург. Такой контроль над происходящим должен был стать важным ресурсом для координации усилий по безопасности границы и дальнейшего продвижения империи вглубь Центральной Азии. Для обеспечения эффективности в сборе разведданных И. Я. Осмоловскому предписывалось иметь постоянных лазутчиков и даже разрешалось вести частную переписку с комендантами кокандских и хивинских крепостей [613] ГАОО. Ф. 6. Оп. 10. Д. 6837. Л. 1 об. . Объемы информации, поступавшей к старшему чиновнику МИД, были настолько колоссальны, а обработка их так трудоемка [614] Так, только в 1854 г. И. Я. Осмоловский составил 33 «записки о слухах и событиях в Средней Азии». См.: О слухах и событиях в Средней Азии. С. 62–146. , что в 1858 г. командующий Сыр-Дарьинской линией А. Л. Данзас предлагал назначить к И. Я. Осмоловскому помощника [615] Там же. С. 365–366. Об этом И. Я. Осмоловский просил еще в 1855 г., настаивая, чтобы вместе с помощником к нему были назначены два писаря из военных кантонистов. Однако нет сведений, что эти просьбы были выполнены. См.: ГАОО. Ф. 6. Оп. 10. Д. 7009. Л. 26. . Тем не менее трудности этой работы не снижали рвения и служебной инициативы заведующего Сырдарьинскими казахами. Являясь поборником дальнейшего завоевания Центральной Азии, он часто ставил под сомнение достоверность сведений, поступавших к нему от его разнообразных лазутчиков [616] Среди его многочисленных лазутчиков, например, были такие: бий кипчакского рода Достбул Курлибаев, султан Даулет Бушаев, мулла Батырхан Шагимарданов и др. См.: О слухах и событиях в Средней Азии. С. 346, 360; ОР РНБ. Ф. 224. Оп. 1. Д. 55. Л. 1–2. . Пытаясь найти решение этой проблемы, И. Я. Осмоловский в 1854 г. разрабатывает план самостоятельной экспедиции в Бухару [617] ГАОО. Ф. 6. Оп. 10. Д. 7009. Л. 1–10. .

Почему была выбрана Бухара, а не Хива или, например, Коканд? И каким образом заведующий сырдарьинскими казахами намеревался заверить правителей соседних ханств в том, что его поездка носит частный, а не политический характер? В секретной записке, составленной 21 мая 1854 г., И. Я. Осмоловский пытался убедить В. А. Перовского в том, что Бухара на данный момент — более дружественное к России государство, чем Хива и Коканд [618] Как известно, В. А. Перовский больше опасался угрозы со стороны Хивы, а не Бухары или Коканда. См.: Абаза К. К. Завоевание Туркестана. М., 2008. С. 23–41. . А так как Бухарский эмират, по мнению старшего чиновника МИД, — главный соперник империи в Центральной Азии, то заключение мира с этим государством приведет к ослаблению позиций других центральноазиатских ханств [619] Очевидно, что И. Я. Осмоловский переоценивал степень политической консолидации центральноазиатских ханств, а также угрозу, которую представляет Турция. См.: Васильев А. В. Знамя и меч от падишаха: Политические и культурные контакты Центральной Азии и Османской империи (середина XVI — начало XX вв.). М., 2014. О том, что внутренняя политическая и этносоциальная структура, например, Хивинского ханства не была целостной и строго упорядоченной, см.: Abdurasulov U. The Aral Region and Geopolitical Agenda of the Early Qongrats // Eurasian Studies. 2016. Vol. 14. P. 3–36. . Однако это предложение было скорее планом на будущее, чем реальной задачей экспедиции. Обязанности заведующего сырдарьинскими казахами не предполагали возможности ведения официальных переговоров с властями соседних государств. Основная цель миссии заключалась в необходимости оценить обстановку на месте и подготовить почву для успешной реализации геополитических планов империи. Из того, что И. Я. Осмоловский помещал Бухару в центр политических событий, происходящих в Центральной Азии и на ее границах, можно сделать вывод об отсутствии у него сомнений в том, что его поездка может помочь правительству получить «положительные сведения» не только о самом эмирате, но и о Коканде, Хиве и даже английской Индии. Считая, что имперские лазутчики «по своему невежеству… могут возбудить подозрение правительственных лиц Бухары», старший чиновник МИД собирался обойтись без помощников в этом деликатном деле [620] ГАОО. Ф. 6. Оп. 10. Д. 7009. Л. 2 об. .

И. Я. Осмоловский был уверен, что такая поездка вызовет опасение со стороны бухарских властей. Поэтому он предлагал В. А. Перовскому, чтобы тот написал письмо к кушбеги [621] Кушбеги — заместитель эмира. Он ведал всеми административными и хозяйственными делами государства. . Это письмо должно было завуалировать главные причины экспедиции и убедить местные власти в ее неофициальном характере — якобы европеец желает приобщиться к высокой культуре и науке Востока. Текст, составленный собственноручно И. Я. Осмоловским, изобилует ориенталистскими вариациями: «Живя в форте Перовский, так недалеко от Бухары, с которой наше правительство в таких хороших дружественных отношениях, мне было [бы] весьма приятно побывать в Бухаре; к этому меня побуждает вековая слава этого города, высокое образование ее обитателей и такие прекрасные медресе — учебные заведения. Мне тоже учившемуся на своем веку кой-чему хотелось бы воспользоваться удобным случаем познакомиться с людьми образованными и учеными, закупить книг, а также запастись и материальными средствами для своего домашнего обихода…» [622] ГАОО. Ф. 6. Оп. 10. Д. 7009. Л. 3. .