Паоло Сартори - Эксперименты империи. Aдат, шариат и производство знаний в Казахской степи

Учитывая, что вопрос с колонизацией не получил одобрения, следовало сделать упор на развитие земледелия в среде казахов. По наблюдениям коменданта форта № 1 Ю. Карамышева, в 1861 г. казахи, занимавшиеся хлебопашеством вдоль Сырдарьи, отдавали предпочтение просу и меньше сеяли ячмень и пшеницу. Однако земледелие в этих краях было рискованным. В одни годы, отмечал имперский чиновник, сырдарьинские казахи имели достаточное количество хлеба для обеспечения своих семей, поставляя при этом излишки на продажу военным гарнизонам; в другие годы саранча и маловодье не оставляли ничего от прежнего благополучия земледельцев [639] Казахско-русские отношения в XVIII–XIX вв. (1771–1867). С. 477–478. По словам Осмоловского, в 1857 г. нашествие саранчи привело к тому, что стало «нельзя рассчитывать на покупку ячменя у киргизов в значительном количестве». См.: О слухах и событиях в Средней Азии. С. 298. . Казахи вынуждены были бросать свои земельные угодья и откочевывать на более плодородные территории — в Коканд и Хиву. Российской администрации ничего не оставалось, как закрывать на это глаза [640] Иногда все же удавалось решать этот вопрос. Например, в 1860 г. империя, чтобы предотвратить вынужденную откочевку, помогла в снаряжении казахских караванов в Бухару за покупкой хлеба. См.: ЦГА РК. Ф. 383. Оп. 1. Д. 166. Отчет по управлению присырдарьинскими казахами за 1860 год. Л. 8–9. . С другой стороны, империя не противилась и обратному процессу — желанию казахов, кочевавших на территории центральноазиатских ханств, покинуть эти земли и перебраться поближе к Сыр-Дарьинской линии. По мнению И. Я. Осмоловского, «с нашей стороны нужно некоторое снисхождение, по крайней мере, настолько, чтобы ладить с киргизами и не отталкивать их, когда они просят о покровительстве… Поэтому безусловное запрещение перекочевывать в наши пределы было бы, кажется, не совсем удобно» [641] Казахско-русские отношения в XVIII–XIX вв. С. 482. . Такая тактическая гибкость распространялась не только на казахов, но и на другие этнические группы, например на каракалпаков, которым дозволялось размещаться вблизи казахских кочевий [642] См.: О слухах и событиях в Средней Азии. С. 567. . Так в орбиту взаимодействий на сырдарьинском фронтире вовлекались разнообразные социальные и этнические группы. Это позволяло российской администрации надеяться на возможности использования дополнительных стратегических ресурсов в ходе дальнейшего завоевания Центральной Азии.

Данные таблицы показывают, что казахи кочевали по обе стороны Сырдарьи и многие из них располагались в непосредственной близости к русским военным укреплениям. Количественный и качественный состав родоплеменных групп был разнообразен — не только казахи Младшего жуза, но также и Средней жуз. Достаточно представительной была и сословная группа — кожа, не инкорпорированная в родовую структуру [643] См. о кожа: Ерофеева И. В. Родословные казахских ханов и кожа, XVIII–XIX вв. (история, историография, источники). Алматы, 2003. . Численность выпасаемого скота, особенно у рода шомекей, позволяла русским гарнизонам надеяться, что неурожай зерновых может быть восполнен мясной продукцией. И действительно, в 1857 г. И. Я. Осмоловский докладывал командующему Сыр-Дарьинской линией А. Л. Данзасу, что казахи поставляют на базар форта Перовский коров, баранов, а также шкуры и баранье сало. Однако местные цены не всегда устраивали кочевников, и некоторые из них предпочитали сбывать свою продукцию не на Сыр-Дарьинской линии, а в Бухаре, Туркестане или на внутренних имперских ярмарках (например, в Троицке) [644] О слухах и событиях в Средней Азии. С. 297–298. .

Хотя активной циркуляции людей и ресурсов по обоим берегам Сырдарьи способствовали разнообразные факторы (колебание природно-климатических условий, голод, родовые столкновения и др.), нет оснований утверждать, что империя не пыталась урегулировать эту хаотичность. Анализируя трудности, которые не позволяют успешно развивать земледелие на Сырдарье, старший чиновник МИД в качестве выхода из сложившейся ситуации в 1861 г. предложил построить военные укрепления в районе реки Яныдарьи. Утверждение русских на пространстве между Яныдарьей и Сырдарьей, считал И. Я. Осмоловский, принесет большие выгоды: можно будет развить земледелие в этом плодородном районе (что обеспечит сокращение расходов казны на продовольствие), защитить караванный путь из Бухары, обезопасить военные укрепления и казахов от набегов со стороны Хивы [645] Казахско-русские отношения в XVIII–XIX вв. С. 481–482. .

Перемещения разных родов и племен с одной территории на другую приводили к возникновению земельных споров и конфликтов. И эта проблема, если принять во внимание вышеназванную позицию империи по поводу миграций кочевников и разные представления русских чиновников о земельной собственности у казахов, часто не имела однозначного решения. Вот что случилось в районе форта № 2. В 1860 г. комендант этого форта капитан Растопчин забрал у казахов рода алаш часть пахотных земель и передал их недавно прикочевавшему из Каракумов [647] С территории Хивинского ханства. бию алтынского рода Байназару. Командующий Сыр-Дарьинской линией, реагируя на иск обиженной стороны, признал решение Растопчина незаконным, так как последний не должен был наделять прикочевавших казахов этими землями [648] Реакция А. О. Дебу в данном случае свидетельствует о том, что он разделял мнение В. В. Григорьева о земельном владении у казахов. Поэтому чиновник стремился предотвратить возможные родовые столкновения. . Однако желая, очевидно, добиться расположения рода алтын, командующий предлагал И. Я. Осмоловскому выделить Байназару участок из кочевьев, занимаемых султаном Илекеем (Ермухаммедом) Касымовым [649] Казахско-русские отношения в XVIII–XIX вв. С. 468. , который, как известно, в 1852 г. также оставил Хивинское ханство и перекочевал в российские пределы. Хоть мы и не располагаем сведениями, как на решение своего начальника отреагировал заведующий сырдарьинскими казахами, однако с наибольшей вероятностью можно говорить, что в угоду тактическому прагматизму он не стал настаивать на своем мнении по поводу частной собственности у казахов [650] Т. е. идея, которую он готов был отстаивать при решении общих вопросов (как в случае русской колонизации Сырдарьи), не связанных с текущим правовым регулированием. . Таким образом, этот случай отчетливо отражает идею субъективности и целесообразного выбора при анализе конкретной ситуации. Как видим, империя не могла создать какого-либо единого правового поля для решения земельного вопроса. Поэтому не стоит сомневаться в том, что казахи, вступая в земельные споры, манипулировали имперскими представлениями о земельной собственности, пытаясь заполучить земли, которые им никогда не принадлежали.