Пол Кинан - Санкт-Петербург и русский двор, 1703–1761 [litres]

Молодым дворянам не только прививали военные и академические знания, но и поощряли применять свое образование в новой социальной среде, а потому кадетов приглашали на регулярные вечерние мероприятия при дворе, в частности на балы-маскарады 823 823 См., например: РГВИА. Ф. 314. Оп. 1. Т. 1. Д. 2637. Л. 1–23 об. (О бытии при Выс. дворе маскарадов, 1753–1754); Там же. Д. 2702. Л. 1–17 об. (О бывших корпусных чинах при дворе на маскараде, 1755). . Кроме того, кадеты на практике использовали полученные знания в иностранных языках, занимаясь переводами, причем не только технических и научных трудов, но и литературных и исторических сочинений. Позднее плоды этих усилий пришли к читателю с открытием типографии в Кадетском корпусе в конце 1750-х гг. 824 824 Marker G. Publishing, Printing, and the Origins of Intellectual Life in Russia, 1700–1800. Princeton, NJ, 1985. P. 77–78; РГВИА. Ф. 314. Оп. 1. Т. 1. Д. 2656. Л. 1–8. (О переводе французских книг на российский язык, 1754–1756). Переводческие занятия также подтолкнули кадетов собираться в литературные кружки, один из которых, Общество любителей российской словесности, основал А.П. Сумароков, будущий выдающийся драматург и директор первого постоянного русского театра. К учащимся того периода принадлежат М.М. Херасков, П.А. Румянцев-Задунайский, И.П. Елагин – выдающиеся фигуры русской культурной и политической жизни в эпоху Екатерины II 825 825 Raeff M. Origins of the Russian Intelligentsia: The Eighteenth-Century Nobility. New York, 1966. P. 139. . Еще одной площадкой, где кадеты могли применить свое образование для участия в жизни светского общества, был театр, и не в последнюю очередь благодаря помощи своих учителей в устройстве представлений для двора. В результате кадеты выступали как артисты в ряде комедий, трагедий и балетов, ставившихся при дворе в течение всего рассматриваемого периода, причем в 1750–1760-х гг. – под руководством Сумарокова 826 826 Всеволодский-Гернгросс В.Н. История театрального образования в России. СПб., 1913. Т. 1. С. 201–215. .

Альтернативой государственным образовательным учреждениям, особенно для дворянских детей, были пансионы (от франц. pension) – частные школы, обучавшие детей грамоте, иностранным языкам, танцам и «пристойному обхождению». Объявления, рекламировавшие эти школы, а также услуги иностранных гувернеров и гувернанток для мальчиков и девочек, печатались в «Санктпетербургских ведомостях» всю первую половину XVIII в. 827 827 См., например: СПВ. № 18. 3 марта 1749 г. С. 7; № 81. 9 октября 1752 г. С. 7; № 59. 25 июля 1755 г. С. 7. Оценить образовательную подготовку и преподавательский уровень этих гувернеров русским нанимателям было трудно, потому что многие из них не имели достаточного опыта в общении с иностранцами. Любой француз с легкостью мог получить место домашнего наставника, если представлял будущим работодателям убедительные рекомендации, настоящие или фальшивые 828 828 Этот вопрос был поднят в указе об основании Московского университета в 1755 г.: ПСЗ. Т. 14. № 10346. 24 января 1755 г. С. 286. . Поэтому в 1757 г. Елизавета издала указ, которым предписывалось всем иностранным гувернерам сдавать экзамен при Академии наук или при вновь учрежденном Московском университете, прежде чем наниматься на работу. Гувернеров, признанных не соответствующими должности, могли депортировать, а нанявшим их людям грозил штраф, если они игнорировали требования указа 829 829 ПСЗ. Т. 14. № 10724. 5 мая 1757 г. С. 765. . Те же гувернеры, которые благополучно сдавали экзамен, упоминали это отличие в своем объявлении в «Ведомостях» 830 830 См., например объявление о приеме в школу Сосеротта: СПВ. № 70. 2 сентября 1757 г. С. 7–8. .

Два описания того времени проливают свет на некоторые проблемы образования в первой половине XVIII в. М.В. Данилов (1722–1790) вспоминал, как в детстве, лет семи, он учился читать вместе с двоюродными братьями Елисеем и Борисом у местного пономаря Брудастого и его жены. В середине 1730-х гг. он поступил в Московскую Артиллерийскую школу, но школа была плохая, а преподаватели никудышные и страдали пороками. Данилов приводит примеры артиллерии кадета Алабушева, страшного пьяницы – школе приходилось вытаскивать его из тюрьмы по меньшей мере трижды, – и капитана Гринькова: тот был прилежным учителем, но у него была отрезана рука ниже локтя, и, возможно, из-за этого он страдал тяжелым заиканием. Неудивительно, что многие ученики разбегались или увиливали от занятий под предлогом болезни. В 1740-х гг. Данилов перешел в Артиллерийскую школу в Петербурге, где до него учился его брат Василий и где преподавательский штат был получше 831 831 Данилов М.В . Записки М.В. Данилова, артиллерии майора, написанныя им в 1771 году (1722–1762). Казань, 1913. С. 27–47. . Он стал умелым чертежником, затем работал в артиллерийской лаборатории своей школы над проектами новых орудий и фейерверков 832 832 Werrett S . Fireworks: Pyrotechnic Arts and Sciences in European History. Chicago, IL, 2010. P. 160–162. .

А.Т. Болотов (1738–1833) в «Воспоминаниях» описывал свое обучение в детстве. Оно началось, когда ему, шестилетнему, вместе с другими местными детьми, преподавал Евангелие учитель-украинец. Когда Болотову исполнилось восемь, его отец, полковник, привлек одного из своих младших офицеров-немцев к обучению сына немецкому языку и арифметике, но военная ментальность учителя сказывалась слишком очевидно, потому что он то и дело пускал в ход розги. Третьему его наставнику посчастливилось получить университетское образование, и он преподавал немецкий, французский, рисование и азы географии 833 833 Болотов А.Т . Жизнь и приключения Андрея Болотова. М., 1986. Т. 1. С. 17, 39–40. . После этого Болотова отправили учиться в Петербург, в частный пансион Даниэля Ферэ, преподавателя Кадетского корпуса. Уроки были сосредоточены на изучении французского перевода басен Эзопа и статей из русских газет. Похоже, что Болотов столкнулся с обычными проблемами, о которых рассказывают и другие русские авторы XVIII в., описывая свои школьные дни. Ферэ больше интересовало получение прибыли от своих юных подопечных, чем их благополучие, а потому кормил он их очень плохо 834 834 Там же. С. 86–92. . Болотов рассказывает, как он позже навещал своего дядюшку, генерал-аншефа Я.А. Маслова, жившего в Петербурге, и был свидетелем уроков, которые его юным кузенам давал их гувернер, месье Ляпис. Этот француз, хоть и явно образованный человек, выбрал метод преподавания, основанный на словаре Французской академии, из которого он читал ученикам статьи по этимологии отдельных слов. Этот метод сбивал учеников с толку и приносил им мало практической пользы 835 835 Там же. С. 174–175. .

В конце 1750-х гг. в Петербурге размещалось несколько крупных образовательных учреждений. Дворяне учились в двух кадетских корпусах и в Соединенной Артиллерийской и Инженерной школе (основана в 1758 г.), которые уделяли особое внимание военному делу и создавали солидный фундамент для будущей служебной карьеры воспитанников. Новый Пажеский корпус, основанный в 1759 г., служил для образования и светского воспитания молодых дворян, близких ко двору. Статус и связи, обретенные в Корпусе, очень пригождались пажам в дальнейшей карьере 836 836 Хазин О.А . Пажи, кадеты, юнкера: исторический очерк. М., 2002. С. 19–28. . Каждое из этих учебных заведений специализировалось на формировании новых навыков, в особенности тех, что полагались молодому дворянину и могли в дальнейшем пригодиться в карьере, а главное – в новых социальных условиях при дворе или в повседневной жизни. Кадетский корпус играл также важную роль в развитии культурной жизни России, так как его ученики участвовали в театральных постановках для двора и переводили иностранные сочинения. За стенами официальных учебных заведений иностранные наставники и гувернантки продолжали преподавать своим ученикам целый ряд предметов, опять-таки отводя видную роль умению держаться в обществе. Однако Петербург не был единственным звеном в этом процессе. С основанием Московского университета в 1755 г. в России появилось более солидное высшее учебное заведение, чем его скромный петербургский предшественник, работавший при Академии наук. И, конечно, по-прежнему существовала возможность учиться в престижных иностранных университетах, например в Лейпциге или в Халле 837 837 ПСЗ. Т. 14. № 10346. 24 января 1755 г. С. 284–294. Право свободно выбирать, где и как учить своих детей, как в России, так и за рубежом, было включено в указ об освобождении русского дворянства от обязательной службы, изданный Петром III в 1762 г.: ПСЗ. Т. 15. № 11444. 18 февраля 1762 г. С. 914. .