Михаил Медведев - Император Павел Первый и Орден св. Иоанна Иерусалимского в России

В результате формируется иллюзорная картина исторических событий; конкретным исследованиям противостоят всевозможные политизированные обобщения — от «коварного Запада» до «коварной России». Этим взаимным непониманием объясняются и существование обширной русско-мальтийской мифологии, и та неподатливость исторического материала, с которой сталкиваются серьезные историки. Между тем действия и реформы Павла, а равно судьба российских приоратов после гибели Павла органично вписываются в орденскую историю, более того не могут быть адекватно оценены вне ее. И величие, и курьезность магистерства Павла I оказываются на поверку скорее мальтийскими, госпитальерскими, нежели русскими. Итак, рассмотрим это магистерство в контексте орденской истории, орденской самобытности.

Эпоха перемен и потрясений началась для Державного ордена задолго до контакта с Павлом I. Во второй половине XVIII века явственно проявился кризис Ордена, вызванный последствиями протестантизации Европы и местным эгоизмом национальных монархий. Орден должен был искать новые связи, точки опоры, новые нормы внутреннего и внешнего обустройства.

На протяжении всего XVIII века давление католических государей (королей Обеих Сицилий, Габсбургов и т. д.) на госпитальеров и на внеорденское население Мальты граничило с грубым вмешательством. Протестанты претендовали на свою долю в орденских традициях, и еще великий магистр Пинто де Фонсека установил нормы своеобразного сосуществования с такими рыцарями-схизматиками в Бранденбургском бальяже Ордена, даровав бальяжу в 1763–1764 годах признание в обмен на условное изъявление верности и при условии выплаты взносов в орденскую казну. Однако это «скандальное» признание имело условный, титулярный характер, и в организационном отношении протестантская ветвь осталась отделенной от Ордена. Более того, католический Бранденбургский великий приорат (уже не существовавший) продолжал формально числиться в составе Ордена, что исключало подлинную интеграцию протестантских структур в иоаннитское сообщество.

Французская революционная экспансия конца столетия, сама по себе разрушительная, явилась вместе с тем катализатором всех процессов, уже тяготивших Орден. Передел европейских границ в пору наполеоновских войн поставил Орден на грань гибели. Пик кризиса в конечном счете пришелся на начало XIX столетия, далее последовали долгие десятилетия стабилизации. В ряду этих событий «павловский» период выглядит вполне органично.

Обращаясь к эпохе перемен, мы должны учесть, чем Орден продолжал оставаться постоянно, вне зависимости от всех потрясений, до Павла, при Павле и непосредственно после Павла. Ответ гласит: в основе своей Орден неизменно оставался канонической организацией монахов, занятых делами благочестия — прежде всего крестоносными и госпитальными. Все подразделения, не подпадающие под это определение, имели характер вспомогательных, состоящих при Ордене, а не в Ордене.

Подобно всем монашеским общинам, Державный орден занимал определенное место в церковной структуре — со всеми проистекающими из этого правами и обязанностями, включая послушание церковным властям не только в вопросах исповедания веры, но и в сфере дисциплины и администрирования на основе строго определенных норм канонического права. Следует учесть, что важнейшие монашеские ордена католической церкви обычно исключались из ведения местных иерархов и получали право подчиняться непосредственно Риму. Точно так же и госпитальеры находились в прямом подчинении папскому престолу и кардиналам, а в течение нескольких периодов орденской историй — только папам. [23] Акцентируя высокое положение главы Ордена, Урбан VIII пожаловал ему в 1630 году кардинальские почести, включая кардинальский титул «Eminenza». Традиционный русский перевод этого термина — «Преимущество». В соединении со светским титулом великого магистра (о котором см. ниже) это составляет формулу «Altezza Eminentissima», «Преимущественнейшая Светлость». Предлагаемый рядом авторов перевод «Высокопреосвященное Высочество» неверен, так как первое из этих определений приложимо только к лицу, получившему рукоположение во епископы, тогда как второе соответствует не «Altezza», как это может показаться на первый взгляд, a «Altezza Reale». Последний титул никогда не присваивался великим магистрам. Кроме того, все великие магистры были и остаются мирянами (т. е. не имеющими священного сана, не получившими рукоположение). Термин «мирянин» имеет и другое значение — «человек, не являющийся монахом». Ниже этот термин употребляется в тексте в смысле «не монах». Впервые эти правила были установлены в 1154 году буллой Анастасия IV «Christianae Fidei Religio»; впоследствии орденские привилегии неоднократно уточнялись и пересматривались панами. В 1779 году Пий VI издал буллу «Pastoralium Nobis», подтвердившую подчинение Ордена непосредственно папскому престолу — положение, сохранявшее силу в течение всего рассматриваемого периода. [24] Goodall J. A . Reflections upon the «History of the Souvereign Order of Saint John of Jerusalem»//The Coat of Arms, vol. VI, № 45. London, 1961, p. 206. Из папской юрисдикции Орден не изымался никогда.

«Действительное членство» в Ордене, как известно, принадлежало лишь рыцарям, принесшим монашеские обеты (включая обеты послушания и безбрачия). Это положение закреплялось орденским уставом (с 1113 года) и законодательством, а равно и многовековой традицией. Именно обетные рыцари управляли Орденом и его ветвями, обладали правом голоса в орденских структурах, могли управлять орденскими имениями (командорствами). Капелланы (священники, окормлявшие рыцарей) сами не имели рыцарского статуса. Принадлежа к Ордену как к духовной структуре, они (как и братья-служители) не могли претендовать на полноправное членство. И наконец, на периферии орденской организации существовали почетные рыцари. Институт почетного рыцарства сложился в результате того, что многие знатные особы, сотрудничая с Орденом и имея перед ним заслуги, почему-либо не могли или не желали принять обеты. В отличие от института обетного рыцарства с его корпоративностью институт почетных рыцарей был чисто наградным, подобно современным некорпоративным «орденам заслуг» [25] Показательно, что в 1916 году основные функции, исторически принадлежавшие институту почетных рыцарей, были переданы новоучрежденному Ордену заслуг как подчеркнуто «внешнему» по отношению к Державному ордену. К этому времени структура Ордена подверглась многочисленным, хотя и закономерным изменениям. Был реформирован и институт почетных рыцарей. В конечном счете они оказались интегрированными в орденскую корпорацию в новом качестве «рыцарей по призванию» (см.: Cardinaie Н. Е . Orders of Knighthood, Awards and the Holy See. 3rd ed. Gerrards Cross, 1985, p. 85; e G. C. L’Ordine Sovrano di Malta egli Ordini Equestri della Chiesa. Roma, 1959, vol. II, p. 29–46) по аналогии с термином «крест призвания», первоначально обозначавшим орденский знак, вручавшийся почетному рыцарю (см.: Kirchner Н., Truszczynski G. v . Ordeninsignien und Auszeichnungen des Souveranen Malteser. Ritterordens. Koln, 1974). Реформы выходят за пределы рассматриваемого периода, но их основные предпосылки определились именно на рубеже XVIII и XIX веков. . Стать почетным рыцарем мог и некатолик (Шереметев в 1698 году, Павел I с супругой и сыновьями в 1797 году и т. д.). Не принадлежа к Ордену как к религиозной общине, находясь за пределами внутреннего устройства Ордена (подобно Б. Шереметеву, который приехал на Мальту, получил почетный кавалерский крест и отправился домой), почетные рыцари тем не менее были окружены ореолом морального единства с «настоящими» рыцарями и имели право на ношение орденских знаков. Для высокопоставленных и заслуженных почетных рыцарей было возможно получение орденских званий командора и даже бальи, но никакие должностные позиции, никакие реальные командорства и бальяжи за этими званиями не стояли; участвовать в управлении Орденом и его локальными отделениями почетные рыцари не могли. [26] Goodall. Op. cit., р. 203–204. Pierredon М., comte de . Histoire politique de l’Ordre souveraign de Saint-Jean de Jerusalem… 2me ed., Paris, 1956, vol. 1, p. 3 et infra; Sherbowitz-Welzor O. de, Toumanoff C . The Order of Malta and the Russian Empire. Rome, 1969, p. 14.