Джон Бушнелл - Эпидемия безбрачия среди русских крестьянок. Спасовки в XVIII–XIX веках

На удивление, в большом количестве случаев помещичьи наказы об управлении XVIII и начала XIX века совершенно не упоминают браки крепостных, и другие сохранившиеся документы так же не дают нам определенных сведений [208] Салтыковы выдали много инструкций своим имениям во второй половине XVIII в., но ни одна, судя по всему, не касалась брака ( Кондрашова Л. И. Малоизвестные помещичьи наказы управителям XVIII века // Труды Московского государственного историко-архивного института. М.: МГИАИ, 1957. Т. 10. С. 237–238). В инструкциях, выданных по вотчине Нарышкиных в Серпуховском уезде Московской губернии, без даты, но относящихся, вероятно, к концу XVIII в., брак не упоминается (РГАДА. Ф. 1272 (Нарышкины). Оп. 2. Д. 28. Л. 29–29 об.). Самаринские вотчинные наказы имению в Тульской губернии от 1778 г. и вотчинам в Симбирской, Тульской, Тверской и Муромской губерниях от 1788 г. не упоминают брак (Материалы по истории сельского хозяйства и крестьянства России. Сельскохозяйственные инструкции (середина XVIII в.). М.: Ин-т истории АН СССР, 1987. С. 251–255; РГАДА. Ф. 1277 (Самарины). Оп. 1. № 665. Л. 1–68). В инструкциях, выданных их вотчинам в 1817 г., говорится только, что по достижении совершеннолетия мужики и девки должны жениться и образовывать тягло, но формулировка дает понять, что они это делали естественным образом, а не вступали в брак по принуждению (Там же. Д. 223. Л. 1–26). . Однако за действиями душевладельцев в конкретных ситуациях часто видна стратегия. Если самый выдающийся полководец России XVIII в. Александр Суворов (1730–1800) сочинял когда-либо подробные управленческие инструкции, они до нас не дошли. В те немногие годы, когда он не был полностью поглощен военными делами, он часто вмешивался в браки крепостных, лично выбирая, какого холостого мужика женить на какой незамужней девке, если они сами не справлялись со сватовством. Он также покупал женщин для нуждавшихся в женах мужчин и дарил 10 рублей на уплату вывода, когда его мужики приводили невест из чужих вотчин. В остальном выводные никак не фигурируют в его переписке. Вкупе с другими фактами это дает основания думать, что невесты из его вотчин не уходили [209] Петрушевский А. Ф. Генералиссимус Князь Суворов. СПб.: Тип. М. М. Стасулевича, 1884. Т. 1. С. 272–275; Рыбкин И. Генералиссимус Суворов. С. 22–24, 66–67, 76; Семевский В. И. Крестьяне в царствование. Т. 1. С. 309–310, 313, 317. . В обильной переписке между Александром Михайловичем Голицыным (1723–1807; бывшим, кроме прочего, вице-канцлером Коллегии иностранных дел в 1762–1775 гг.) и его константиновским имением в Рязанском уезде выводное ни разу не упоминается, и многое указывает на то, что Голицын не позволял женщинам выходить замуж на сторону [210] ГИМ ОПИ. Ф. 14 (Голицыны). Оп. 1. Д. 2483, 2484, 2489, 2490, 2503. Он издал правила по управлению в 1785 г., но в них нет упоминаний вопросов брака (Там же. Д. 2484. Л. 51–62 об.). . Когда в 1780 г. бурмистр его маленького имения Карловка (на 1782 г. 75 мужских душ) в Белевском уезде доложил, что все дворы там состоят в родстве друг с другом и поэтому придется обмениваться невестами с соседними поместьями, князь отреагировал на это скептически: каждый конкретный случай должен быть представлен ему со всеми подробностями, и он будет решать, что делать [211] Письма князя Александра Михайловича Голицына своим приказчикам и бурмистрам 1780, 1788, 1792, 1795, 1796, 1798 и 1799 годов // Сборник старинных бумаг, хранящихся в музее П. И. Щукина. М.: Тип. А. И. Мамонтова, 1901. Гл. 9. С. 7, 25 (статистика населения). . В петровской вотчине Гагариных (в Тамбовской губернии), где в первой половине XIX в. крестьянки выходили замуж в молодом возрасте все без исключения, в обширной вотчинной переписке не содержится никаких признаков ни вмешательства управителей в первые браки пахотных крестьян, ни замужества девок на сторону с их позволения, разве что иногда это разрешалось вдовам [212] Hoch S. Serfdom and Social Control. P. 119–122. Дворовые обязаны были просить разрешения московской конторы на женитьбу сыновей и дочерей. .

Как видно на примере Суворова, некоторые вотчинники тщательно контролировали браки своих крепостных. Два помещика из Ковровского уезда (Владимирской губернии) продемонстрировали эту тенденцию в первой половине XIX столетия. Алексей Чихачев вызывал потенциальных женихов и невест из своих широко раскиданных вотчин в центральную усадьбу для вынесения решения о соответствии их друг другу [213] Pickering Antonova K. An Ordinary Marriage. The World of a Gentry Family in Provincial Russia. N. Y.: Oxford University Press, 2013. P. 58. . А. М. Черемиcинов в 1834 г. наказывал старосте составить список бракоспособных мужиков и девок и, если они самостоятельно друг с другом не договаривались, сам подбирал супружеские пары. При этом он позволял своим крепостным брачные обмены с соседними вотчинами [214] Приказ помещика А. М. Черемисинова, Ковровской вотчины, деревни Елоховой, старосте Егору Васильеву и всему миру // Архив исторических и практических сведений, относящихся до России. СПб., 1862. Т. 3. С. 19–20, 28–29. .

Мелочная регламентация браков крепостных была доведена до крайности Алексеем Аракчеевым (1769–1834), всесильным министром во второй половине царствования Александра I. В 24 Правилах о свадьбах, которые он направил в 1805 г. в свое имение Грузино в Новгородской губернии, ничего не говорилось о браке не в своей вотчине, по всей видимости, потому, что ему это представлялось немыслимым. В отличие от всех других правил о браках его устав почти полностью был адресован мужчинам. Женщин касалось только постановление о том, что девок дурного поведения не нужно выдавать замуж, кроме как если какую-нибудь из них берут в зажиточное семейство. Аракчеевские правила были необычны также в том, что свадебный сезон сдвигался с привычных предшествовавших Великому посту недель в январе и начале февраля на период от Пасхальной недели до Троицы: списки потенциальных женихов должны были составляться в январе, во время Великого поста Аракчеев экзаменовал их на знание «Отче наш» и десяти заповедей, в Пасхальную неделю он производил смотр всех пар, после чего получившие разрешение жениться шли под венец. Как и некоторые другие помещики, он пытался ограничить свадебные расходы и — как мне кажется, беспрецедентно — запретил питие водки за свадебным столом [215] Распоряжения Графа Аракчеева // Новгородский сборник. 1865. Вып. 4. С. 275–279. .

Дворян, которые запрещали или разрешали браки на стороне, можно иногда определить по церковным метрическим книгам. В шести маленьких деревнях вокруг Никольского в Рязанском уезде в 1781 г., например, было зарегистрировано два брака между вельяминовскими крепостными, четыре между окороковскими и по одному между хлудневскими и левоновскими. Из венчавшихся в том году в Никольской церкви ни одна пара не была из разных вотчин [216] ГАРО. Ф. 627. Оп. 249. Д. 55. Кн. 27. , что не могло быть совпадением — эти помещики явно требовали, чтобы их крепостные мужики и девки женились друг на друге. Таким же образом в приходской церкви села Талеж в Серпуховском уезде Московской губернии в 1803 и 1805–1817 гг. венчано было всего восемь пар крепостных из деревни Бершово, принадлежавшей тогда Федору Колтовскому: в трех случаях невесты и женихи были из Бершово, а в пяти бершовские мужики взяли невест из вотчин Колтовского в других уездах. Колтовский не жалел усилий, чтобы заставить своих крепостных жениться только друг на друге [217] ЦИАМ (Центральный исторический архив Москвы). Ф. 737 (Серпуховское духовное правление). Оп. 1. Т. 3. Д. 3745. Материалы за 1804 г. отсутствуют. . Но в то время как одни владельцы маленьких вотчин по-кощеевски стерегли своих крепостных женщин, другие доверялись кругообороту невест на рынке. Во второй половине 1850-х гг. Бершово принадлежало Андрею Боборыкину, и метрическая книга талежского прихода за тот период показывает, что его мужики приводили жен со стороны, что практически неизбежно предполагает уход некоторых его девок из вотчины в связи с замужеством [218] Там же. Д. 3752. .