Дэвид Хоффманн - Взращивание масс. Модерное государство и советский социализм, 1914–1939

Кроме того, чиновники Наркомата здравоохранения считали, что в нарушениях здоровья и дефектах физического развития виноваты плохое питание и нехватка витаминов [339] ГАРФ. Ф. А-482. Оп. 1. Д. 806. Л. 243; Гигиена и санитария. 1936. № 2. С. 3–9. В 1903 году Британская межминистерская комиссия по физическому вырождению винила в ухудшении здоровья населения плохое качество еды, а также «неизлечимую лень и отвращение к обязанностям домашнего хозяйства», свойственные, по мнению комиссии, британским домохозяйкам (PRO Parliamentary Papers. Microfiche 110.279. P. 39–40). . Уже в 1919 году Центральное статистическое управление собрало данные по «влиянию современных условий питания на заболеваемость» [340] РГАЭ. Ф. 1562. Оп. 18. Д. 1. Л. 25–28. . В 1920-е годы советские диетологи установили нормы питания, исходя из статистических методов и лабораторных исследований по немецкой технологии [341] Социальная гигиена: Руководство для студентов-медиков и врачей / Под ред. А. В. Молькова; вступ. ст. Н. А. Семашко. М.; Л., 1927. Т. 1. С. 204–207. . Но решить проблему нехватки питательных веществ было сложно: коллективизация сделала еду труднодоступной и даже привела к голоду. Исходя из того, что пищи все равно не хватает, советские чиновники старались определить минимальную достаточную дозу калорий для рабочих и самый эффективный способ обеспечить (и нормировать) еду [342] Автор одного из исследований взяла за образец немецкую экономику военного времени и рекомендовала создать в Советском Союзе «гармонично развитое национальное хозяйство, независимое от капиталистического окружения» ( Хмельницкая Е. Л. Военная экономика Германии, 1914–1918 гг. М.; Л., 1929. С. 235). . Гарантировать чистоту еды тоже было непростой задачей, что легко понять, принимая во внимание недоразвитие советской системы распределения пищи. Государственная санитарная инспекция создала специальный отдел санитарного надзора за пищей, который сосредоточился на «борьбе с грызунами и вредителями на пищевых предприятиях» [343] ГАРФ. Ф. 9226. Оп. 1. Д. 43. Л. 1–2. См. также: Работница и крестьянка. 1936. № 1. С. 11. .

На протяжении всей своей истории советское здравоохранение продолжало ориентироваться на дух социальной гигиены. Вместе с тем само движение социальной гигиены прекратило свое существование во время «Великого перелома», в конце 1920-х годов. Среди прочих беспартийных специалистов, подвергнутых решительной критике в ходе «Великого перелома», были и врачи, в первую очередь технократы, не интересовавшиеся политикой. Многие доктора земской эпохи, которые помогали в создании Наркомата здравоохранения и в руководстве им, оказались под ударом из-за отсутствия связи с марксизмом. В особенности пострадали социальные гигиенисты, поскольку их убежденность в том, что причиной болезней являются плохие социально-экономические условия жизни, приводила к мысли о безуспешности усилий советского правительства по улучшению жилищных условий в первое десятилетие его пребывания у власти [344] Gross Solomon S. The Expert and the State in Russian Public Health. Р. 206–208. . Более того, когда началась первая пятилетка, индустриализация оказалась важнее таких вопросов, как здоровье, гигиена или условия жизни.

Атака на специалистов по социальной гигиене привела к обновлению медицинского персонала. Хотя большинство врачей продолжали свои исследования, некоторые из беспартийных специалистов были заменены «красными» врачами — членами партии, прошедшими обучение в советскую эпоху, людьми, чья верность была несомненной. Более того, в эти годы советское правительство урезало финансирование исследований по социальной гигиене и передало деньги клиникам, поставив на первое место задачу обслуживания индустриализации. Новый санитарный врач должен был разбираться в промышленной безопасности и санитарных технологиях, а не в социальной критике [345] Gross Solomon S. The Expert and the State in Russian Public Health. Р. 206–208. . Нарком Семашко, поборник социальной гигиены, был заменен в 1930 году. Новый нарком здравоохранения, Михаил Владимирский, хотя и работал в дореволюционную эпоху в Московской губернской санитарной организации, перестал делать упор на социальную гигиену и проводить разделение между профилактической медициной и клинической [346] Большая медицинская энциклопедия. 1-е изд. М., 1928. Т. 5. С. 150. .

Действуя в духе пятилетки, советские врачи начали подчеркивать практическую пользу медицины для лечения индустриальных рабочих, а не меры общей гигиены, способствующие улучшению здоровья всего населения. Владимирский назвал врачей, охраняющих здоровье рабочих, «строителями социалистического хозяйства» и заявил, что все медработники теперь «участники большевистского наступления… Мы начали с цеха, где здравоохранение становится частью производственного плана» [347] Гигиена и социалистическое здравоохранение. 1932. № 1. С. 2. . На смену диспансерам, обслуживавшим тот или иной географический район, пришли «здравпункты» на фабриках, предназначенные для рабочих. Ожидалось, что такие же медицинские услуги будут оказываться крестьянам в колхозах, но бóльшая часть ресурсов была направлена на промышленные предприятия. Врачи по-прежнему стремились предоставлять всестороннее медицинское обслуживание, обращая внимание на гигиену и питание, но отдавали приоритет промышленным рабочим [348] Там же. С. 16–17; Там же. № 6. С. 39; Burton C. Medical Welfare during Late Stalinism. P. 34–36. . Государственные затраты на здравоохранение и гигиену тоже были в первую очередь нацелены на промышленных рабочих [349] РГАСПИ. Ф. 607. Оп. 1. Д. 7. Л. 45; РГАЭ. Ф. 1562. Оп. 18. Д. 33. Л. 8–11. О санитарном минимуме, который советское правительство устанавливало для заводов, см.: Davis C. M. Economics of Soviet Public Health, 1928–1952 // Health and Society in Revolutionary Russia. P. 162. . Советское здравоохранение в годы первой пятилетки отличалось всесторонним подходом, но отнюдь не было всеобщим.

На этом этапе обеспечение здоровья населения из аполитичной и теоретически ориентированной сферы трансформировалось в более политизированную и практичную программу, нацеленную на советские задачи индустриализации и социальной трансформации. Впрочем, сами эти задачи были лишь проявлением более масштабных устремлений многих мыслителей-технократов. Как я уже отметил во введении, «Великий перелом» положил начало более политизированной, революционной попытке добиться полностью рационального и модернизированного общества. Хотя в годы «Великого перелома» страна отказалась от беспартийных специалистов и их методов постепенного улучшения, она не отказалась от их цели построить здоровое современное общество. Научное здравоохранение и гигиена продолжали играть важную роль, хотя и были подчинены партийной задаче индустриализации.