Олег Будницкий - Другая Россия. Исследования по истории русской эмиграции

Истории было угодно распорядиться, чтобы деньги, вырученные от продажи последней части золотого запаса Российской империи, оказавшегося в руках А. В. Колчака, попали в Англию и хранились здесь более 25 лет. Хотя, казалось бы, именно Англия была для этого наименее подходящим местом.

Дело в том, что в период Первой мировой войны Англия стала крупнейшим кредитором России. Российский долг Англии составил, по разным подсчетам, от 538 до 579 млн ф. ст. Для поддержания курса фунта и в залог под кредиты российское Министерство финансов передало в распоряжение Английского банка за годы войны золота на 68 млн ф. ст. Расплатиться российское правительство должно было в срок от трех до пяти лет. Однако другое правительство — советское — по обязательствам предыдущего отказалось платить вообще, чем и решило судьбу залогового золота.

После Октябрьской революции 1917 года российские правительственные счета в Англии были арестованы. Однако, когда в начале 1918 года британское казначейство потребовало от знаменитого банка Baring Brothers, на протяжении многих десятилетий служившего финансовым агентом российского правительства в Англии, перечислить казначейству средства со счетов российских представителей, ибо источником появления этих средств были британские кредиты, банк выполнить это требование отказался. Отказался он, разумеется, выдать деньги и советским представителям — сначала М. М. Литвинову, а затем его преемникам. На российских счетах в 1918 году находилось немногим более 4 млн ф. ст.

Проблема российских долгов Англии была урегулирована лишь в 1986 году М. С. Горбачевым и М. Тэтчер. К этому времени суммы на российских счетах, учитывая набежавшие проценты, достигли 46 млн ф. ст. По соглашению обеих сторон эти деньги должны были пойти на компенсацию держателям российских ценных бумаг и лицам, потерявшим собственность в России. Разбираться с претензиями поручили фирме Price Waterhouse. Педантизм британцев, оказывается, вполне сопоставим с немецким. Так, была предъявлена претензия за утрату багажа, в котором находились четыре коробки сардин, три неиспользованных билета на цикл музыкальных концертов и абонемент в оперу. Самая крупная выплата — 900 тыс. ф. ст. — была сделана одной компании в обмен на несколько сотен коробок российских бондов, самая маленькая — 3,63 ф. ст. — в порядке компенсации за потерянный в одном из банков Петрограда депозит в 127 руб.

Но вернемся к эпохе Гражданской войны. В декабре 1919 года, когда стало ясно, что падение Колчака — дело ближайших недель, министр финансов колчаковского правительства Павел Бурышкин (впоследствии автор известных воспоминаний «Москва купеческая») дал телеграмму российским финансовым агентам о перечислении государственных денег на их личные счета. Смысл этого был понятен: если бы правительство пало, его счета могли быть арестованы и, что постоянно мерещилось белым финансистам, деньги, в случае признания большевистского правительства, могли быть переданы ему. Доверенными лицами Бурышкин избрал финансовых агентов: в Англии — Конрада фон Замена, бывшего директора Особенной канцелярии по кредитной части Министерства финансов, в США — Сергея Угета и в Японии — Карла Миллера. После крушения Колчака финансисты Белого дела обслуживали нужды Деникина, а затем Врангеля.

После падения Врангеля и эвакуации его армии из Крыма в ноябре 1920 года «власть» в свои руки взяли российские послы, назначенные или переутвержденные еще Временным правительством и по-прежнему признававшиеся правительствами стран их пребывания. Они организовали в Париже Совет российских послов под председательством старейшины русского дипломатического корпуса М. Н. Гирса. При Совете послов был образован Финансовый совет для распределения казенных средств под председательством того же Гирса. В состав Финансового совета входили российский посол в Париже В. А. Маклаков, бывший премьер-министр Временного правительства и глава воссозданного за границей Земского союза князь Г. Е. Львов, бывший министр финансов Временного правительства, а затем правительств Деникина и Врангеля профессор политэкономии М. В. Бернацкий; российские послы в США Б. А. Бахметев и в Японии В. Н. Крупенский, а также дипломатический представитель в Великобритании Е. В. Саблин являлись членами совета во время их пребывания во Франции.

Сколько же денег оказалось на счетах финансовых агентов? В мае 1922 года советская делегация на конференции в Генуе распространила меморандум по вопросу о долгах и указала сумму своих контрпретензий к союзникам. В том числе были названы суммы, находившиеся на счетах финансовых агентов. В том числе 22,5 млн долл. у Угета в Нью-Йорке, 606 644 ф. ст. у Замена в Лондоне, свыше 6,5 млн иен, 170 тыс. долл. и 25 тыс. ф. ст. у Миллера в Токио и др. С тех пор эти цифры неоднократно повторялись в «кладоискательской» литературе. Повторяются и сейчас. Однако даже в момент их обнародования было ясно, что большей части этих денег на счетах агентов уже нет. Советская делегация основывалась на материалах колчаковского Министерства финансов, захваченного Красной армией. Последние сведения там относились в лучшем случае к июлю 1920 года. А с тех пор утекло немало воды. И денег.

Чтобы рассказать обо всем, потребовалась бы целая книга; остановлюсь опять-таки только на Англии и на судьбе последней части российского золота. В начале 1921 года освободилась партия золота, депонированная колчаковским правительством в Гонконг-Шанхайском банке в августе 1919 года в качестве гарантии платы за винтовки фирме «Ремингтон». Весной 1921 года золото, двумя партиями, было продано финансовым агентом в США Угетом, в непосредственном распоряжении которого оно находилось, японскому Иокогама Спесие банк.

Вес чистого золота первой партии слитков составил 12 131 унцию; за нее было выручено 503 101 иена, что равнялось 244 633 долл. Вторая партия слитков «потянула» на 12 102 унции; за нее получили 501 874 иены, или 244 036 долл. Я привел все расчеты столь подробно, поскольку эта продажа, не столь крупная по сравнению с другими операциями по продажам и залогу золота, проведенными российскими финансовыми представителями за рубежом, имела особое значение.

Ибо на этот раз была продана последняя часть золотого запаса России, оказавшаяся некогда в распоряжении Колчака и его «наследников». Так завершилась история «колчаковского золота», если оперировать физическими понятиями и говорить, в данном случае, о золотых слитках. Деньги же, вырученные от продажи, имели свою, и неожиданно довольно долгую, судьбу.

По-видимому, именно продажа последней части золота навела посла в США Б. А. Бахметева и его ближайшего сотрудника Угета на мысль о необходимости сохранить вырученные средства для будущего антибольшевистского правительства. Тем более что в конце 1920-го — начале 1921 года средства на счетах российских представителей за границей таяли стремительно, в основном направляясь на содержание и обустройство армии Врангеля и гражданских беженцев.