Олег Будницкий - Другая Россия. Исследования по истории русской эмиграции

На складах Ссудной казны в Катарро оказались ценности учреждений Государственного банка и казначейств, а именно:

1) Киевской, Харьковской и Одесской контор Госбанка;

2) отделений — Винницкого, Елисаветградского, Житомирского, Калишского, Либавского, Мариупольского, Мелитопольского, Петроковского, Роменского, Севастопольского, Симферопольского, Херсонского, Царицынского, Черниговского, Евпаторийского;

3) ценности казначейств — Вейсенштейнского, Генического, Днепровского, Евпаторийского, Екатеринославского, Кобелякского, Мариупольского, Мелитопольского, Новомосковского, Перекопского, Ставропольского, а также ценности всех казначейств, бывших подотчетными киевской конторе, Черниговскому и Либавскому отделениям Госбанка;

4) ценности самостоятельных сберегательных касс — Екатеринославской и Одесской.

Ценности учреждений Банка и казначейств разделялись на:

I. Собственность Государственного банка:

а) около 7000 килограммов российской серебряной монеты;

б) около 1500 килограммов российской медной монеты;

в) приблизительно на 8 000 000 руб. различных ценных бумаг;

г) приблизительно на 2000 миллиона руб. различных денежных документов, векселей и т. п.;

д) денежные знаки правительств А. В. Колчака, А. И. Деникина, П. Н. Врангеля, П. П. Скоропадского, С. В. Петлюры, большевиков и др.;

е) различные купоны, бланки, переписка и т. п.

II. Собственность частных лиц:

а) более 100 ящиков, включая и «Вукопис» с вкладами и депозитами, состоявшими из драгоценных, золотых и серебряных вещей;

б) свыше 100 миллионов рублей номинальных ценными бумагами, числившимися во вкладах и депозитах на имя приблизительно 60 000 частных лиц;

в) иностранная валюта, коллекция золотых и серебряных монет, также числившиеся во вкладах и депозитах;

г) документы, духовные завещания и т. д. и т. п., сданные в свое время на хранение перечисленным выше учреждениям [254] Шелест А. Ф. Операции с Ссудной Казной. .

Понятно, что стоимость значительной (если не большей) части бумаг, включая денежные знаки почивших в бозе правительств, оказавшихся на складах Ссудной казны, не превышала цены макулатуры. Заметим все же, что, кроме вполне реальных ценностей — серебряной монеты и т. п., некоторые бумаги — акции и т. п. — также чего-то стоили и котировались на некоторых международных фондовых биржах, хотя и по цене существенно ниже номинала.

Внутренняя организация Ссудной казны выглядела следующим образом: заведующим Ссудной казной был назначенный еще правительством А. И. Деникина в Екатеринодаре уполномоченный Министерства финансов А. М. Гензель; ценностями собственно Ссудной казны (вкладами и закладами) заведовал директор Казны И. В. Сахаров, ценностями учреждений Государственного банка и казначейства — А. Ф. Шелест. Ссудная казна подчинялась представителю финансовой части Русской армии в Королевстве сербов, хорватов и словенцев (впоследствии — Югославия) барону А. Е. Тизенгаузену, имевшему резиденцию в Белграде и осуществлявшему надзор за ее операциями. Тизенгаузен, в свою очередь, подчинялся Финансовой части, находившейся в Константинополе и возглавлявшейся Е. М. Балабановым [255] Шелест А. Ф. Операции с Ссудной Казной. .

Понятно, что, испытывая острую нужду в деньгах, врангелевские финансисты не могли не обратиться к сокровищам, счастливо оказавшимся в их распоряжении. Первым объектом, на который они положили глаз, была серебряная монета, являвшаяся собственностью различных учреждений Государственного банка. Поскольку Врангель рассматривал себя в качестве не только носителя идеи российской государственности, но и легитимного преемника верховной власти Колчака и Деникина, следовательно, и распоряжаться государственными ценностями он имел, с точки зрения Главнокомандующего и его окружения, полное право.

Однако продать серебряную монету было не так-то просто. Во-первых, надо было заручиться разрешением сербского правительства на продажу и на вывоз серебра, во-вторых, найти покупателя, который рискнул бы иметь дело с достаточно сомнительным с юридической точки зрения продавцом.

Поначалу серебро было предложено сербскому Министерству финансов; однако министр финансов в устной форме заявил, что ни министерство, ни Народный банк в приобретении серебра не заинтересованы. Тогда финансовый представитель Врангеля в Королевстве сербов, хорватов и словенцев (СХС) А. Е. Тизенгаузен обратился с официальным письмом на имя Генерального инспектора Минфина с просьбой о разрешении на беспрепятственный и беспошлинный вывоз серебра за границу, подчеркивая, что «указанное выше серебро предназначается к продаже для увеличения ресурсов на содержание беженских организаций в пределах Королевства С. Х. С. и было в первую очередь предложено Королевскому Министерству финансов» [256] А. Е. Тизенгаузен — Генеральному инспектору Министерства финансов Королевства СХС. 1 марта 1921 // HIA. Vrangel. 154–57. Л. 24–24 об. . Необходимое согласие было получено.

Заметим, что средства предполагалось использовать прежде всего для содержания армии, а не «беженских организаций». Однако писать об этом открыто означало нарушать политические приличия.

Переговоры о продаже серебряной монеты велись с Русско-славянским банком, единственным русским банком в Югославии. Директором и, по-видимому, хозяином банка был В. А. Лебедев, бывший начальник Управления торговли Особого совещания при генерале А. И. Деникине. Русско-славянский банк изъявил готовность «поместить» 6 тыс. кг серебра в русских монетах по цене 28 пенсов за унцию стандартного серебра «на британском рынке». Банк должен был получить 2 % от вырученной суммы, платеж должен был быть произведен в фунтах стерлингов в Лондоне или в динарах в Белграде. Банк авансировал расходы по отправке серебра в Лондон и брал на себя все хлопоты по этой операции; управление финансов затем должно было оплатить расходы банка. «Мы примем все меры, — говорилось в письме Лебедева Тизенгаузену, — чтобы треть стоимости была уплачена против пароходных документов» [257] Русско-славянский банк — А. Е. Тизенгаузену. 2 апреля 1921 // Там же. Л. 25. .

По-видимому, предложенные условия не устроили врангелевских финансистов. Было очевидно, что Лебедев хочет получить серебро в кредит, а деньги нужны были как можно скорее. Однако переговоры с Адриатическим банком в Белграде также завершились неудачей. По сведениям Тизенгаузена, причиной внезапного отказа Адриатического банка от покупки серебра были интриги Лебедева, убедившего сербов не вмешиваться в сделку. Пришлось возобновить переговоры с Русско-славянским банком. Теперь Лебедев предлагал 22 пенса за унцию при выплате половины суммы наличными, а второй половины через два с половиной месяца. Тизенгаузен выторговал цену в 24,5 пенса за унцию, и к 14 мая 1921 года был составлен проект договора. Проблема заключалась в том, чтобы обеспечить надежную гарантию и форму получения второй половины платежа. Предлагавшиеся Лебедевым срочные заграничные чеки, как выяснилось, не котировались на Белградской бирже. Сошлись в конце концов, что средством платежа второй половины суммы послужит акцептованная [258] Акцепт — надпись банка на чеке или векселе, выражающая его согласие на их оплату. одним из английских банков тратта [259] Тратта, или переводной вексель, — письменный приказ одного лица (кредитора) другому (заемщику) об уплате определенной суммы третьему лицу или предъявителю. .