Николай Карташов - Ватутин

И опять свирепый гнев Сталина. Гнев, который только дезорганизовывал в той трудной обстановке и без того недостаточно отлаженную работу Генштаба. Что Тимошенко, что Ватутину неимоверно тяжело было каждый раз выслушивать оскорбительные, бранные и злые тирады Сталина. В эти минуты каждый из них, вне всякого сомнения, хотел находиться не здесь, в разрываемом громами и молниями кабинете, а на фронте, в окопах, рядом с бойцами и командирами. Существует версия, что якобы в ответ на очередные упрёки Сталина Тимошенко и Ватутин высказали просьбу направить их в войска, на фронт.

— Фронт от вас никуда не денется, — строго ответил им Сталин. — А кто будет в Генштабе расхлёбывать сложившуюся на фронтах обстановку? Кто будет исправлять положение?!

Жуков вспоминал: «Поздно вечером 26 июня я прилетел в Москву и прямо с аэродрома — к И. В. Сталину. В кабинете И. В. Сталина стояли навытяжку нарком С. К. Тимошенко и мой первый заместитель генерал-лейтенант Н. Ф. Ватутин. Оба бледные, осунувшиеся, с покрасневшими от бессонницы глазами. И. В. Сталин был не в лучшем состоянии.

Поздоровавшись кивком, И. В. Сталин сказал:

— Подумайте вместе и скажите: что можно сделать в сложившейся обстановке? — и бросил на стол карту Западного фронта.

— Нам нужно минут сорок, чтобы разобраться, — сказал я.

— Хорошо, через сорок минут доложите.

Мы вышли в соседнюю комнату и стали обсуждать положение дел и наши возможности на Западном фронте.

Обстановка там сложилась действительно исключительно тяжелая. Западнее Минска были окружены и дрались в неравном бою остатки 3-й и 10-й армий, сковывая значительные силы противника. Остатки 4-й армии частично отошли в Припятские леса. С линии Докшицы — Смолевичи — Слуцк — Пинск отходили на реку Березину разрозненные части войск, понесшие в предыдущих боях серьезные потери. Эти ослабленные войска фронта преследовались мощными группировками противника.

Обсудив положение, мы ничего лучшего не могли предложить, как немедленно занять оборону на рубеже р. Зап[адная] Двина — Полоцк — Витебск — Орша — Могилев — Мозырь и для обороны использовать 13, 19, 20, 21-ю и 22-ю армии. Кроме того, следовало срочно приступить к подготовке обороны на тыловом рубеже по линии оз. Селижарово — Смоленск — Рославль — Гомель силами 24-й и 28-й армий резерва Ставки. Помимо этого, мы предлагали срочно сформировать еще 2—3 армии за счет дивизий Московского ополчения.

Все эти предложения И. В. Сталиным были утверждены и тотчас же оформлены соответствующими распоряжениями.

В своих предложениях мы исходили из главной задачи — создать на путях к Москве глубоко эшелонированную оборону, измотать противника и, остановив его на одном из оборонительных рубежей, организовать контрнаступление, собрав для этого необходимые силы частично за счет Дальнего Востока и главным образом новых формирований».

С возвращением Жукова в Москву работы у Ватутина не поубавилось, но всё же стало легче. До этого были сплошные бессонные дни и ночи. Усталость валила с ног. Ни на минуту не покидала внутренняя напряженность. Теперь же появилась возможность часок-другой прикорнуть — спал в кабинете, не раздеваясь. На доклады в Кремль ездили Тимошенко и Жуков, а Николай Федорович оставался на хозяйстве, решая с подчиненными всё новые и новые задачи Ставки Главного командования. Вот как описывает будни Генштаба того периода А. М. Василевский:

«Не переставая, работали “Бодо” — телеграфные аппараты, отправлявшие сразу несколько телеграмм по встречным курсам. Бывшие окружные штабы, а ныне фронтовые управления слали нам свои донесения. Мы передавали распоряжения Центра в войска. Людей не хватало. Главная работа сосредоточилась в большом зале, куда были стянуты основные кадры, обслуживавшие связь с войсками. Всюду карты — географические и топографические, разных масштабов и предназначений. Непрерывные донесения. Телеграфные или доставляемые самолетами связи, самолетами-разведчиками. Информация, как можно более полная и точная, необходима, как воздух. Что происходит на фронтах, где находятся войска, наши и вражеские, на каком рубеже идут бои? Куда направить подкрепления, где и какая необходима боевая техника? Лишь бы не сбиться с ритма, не опоздать, вовремя дать сведения Ставке...

Попытки Главнокомандования остановить быстрое выдвижение в глубь страны мощных группировок врага силами неизготовленных к этому и понесших серьезные потери войск приграничных округов не удались. Поэтому оно пришло к единственно правильному в тех условиях решению — использовать подходившие из глубины страны отмобилизованные эшелоны войск для создания нового стратегического фронта обороны. Оно решило ряд других довольно сложных проблем. Основные из них: немедленная организация прочной, устойчивой связи Главного командования с фронтами и во фронтах с войсками; выбор на местности наиболее выгодных для организации обороны рубежей и подготовка их в инженерном отношении; создание на этих рубежах группировок войск, наиболее отвечающих складывающейся к тому времени фронтовой обстановке; своевременный вывод на эти рубежи войсковых группировок, развертывание и подготовка их к обороне; всемерное повышение политико-морального состояния и боеспособности войск, массовая и срочная подготовка в военном и политическом отношениях людских ресурсов и создание новых мощных стратегических резервов; организация производства в этих тягчайших для страны условиях для обеспечения фронта всеми необходимыми материальными ресурсами, для более успешного ведения вооруженной борьбы с врагом».

Безусловно, работа проводилась огромная. И тем не менее обстановка на фронтах продолжала осложняться с каждым днём. Враг, несмотря на упорное и яростное сопротивление частей и соединений Красной армии, неумолимо двигался вперёд к намеченным целям — Киеву, Москве, Ленинграду... 29 июня стали поступать сообщения о том, что войска Западного фронта после тяжелых боёв оставите столицу Белоруссии — Минск. Сталин позвонил Тимошенко и в раздражённой манере, ставшей уже привычной, спросил:

— Что происходит под Минском? Как там дела?

В этот момент у наркома обороны не хватило мужества прямо ответить Сталину о том, что Минск действительно сдали. Тимошенко, вероятно, надеялся, что положение будет исправлено, поэтому сказал как-то неопределенно:

— Я не могу сейчас доложить, товарищ Сталин... — Нарком не закончил говорить, его тут же прервал Сталин:

— А вы обязаны постоянно знать все детали, товарищ Тимошенко, и держать нас в курсе событий. — И Сталин положил трубку.

В кабинете вождя в это время находились Молотов, Маненков и Берия. Выдержав небольшую паузу, Сталин сказал: