Александр Полещук - Георгий Димитров. Драматический портрет в красках эпохи

БКП, из этого ничего бы не вышло. Ещё в декабре 1934 года представительство БКП при ИККИ объявило Георгия Димитрова вождём партии. (Сам Димитров не поощрял употребление этого титула в применении к себе, полагая, что у коммунистов всего мира есть только один всем известный вождь.) Басил Коларов стал вторым лицом в партийной иерархии.

Обрести статус лидера партии — значит взять на себя ответственность за её будущее. А положение БКП оставалось плачевным уже многие годы. Тактическая линия нелегального ЦК, находящегося в плену левосектантских, оторванных от действительности схем, привела партию к изоляции от демократических, антифашистских сил, от рабочей массы. Голос малочисленной и обескровленной нелегальной БКП и её легального фасада — Рабочей партии — стал едва слышен.

Первый сигнал к близким переменам прозвучал в речи Георгия Димитрова на собрании, посвящённом десятилетию со дня кончины Димитра Благоева. В этой речи Димитров сделал эмоциональное заявление: «Когда в Лейпциге и Берлине перед фашистским судом я в левой руке держал процессуальный кодекс германского государства, а в правой руке — программу Коминтерна, я сражался не как тесняк, а как большевик» {177} . Вывод из этих слов был очевиден: предстоит идейное и организационное перевооружение партии на основе большевизма. Революционные традиции и добродетели тесняков должны быть, по выражению Димитрова, «переплавлены в большевистском котле».

Первейшая задача состояла в обновлении руководства БКП. В брошюре «За поворот в партии» (1935) Димитров прямо указал, что различные сектантские, левацкие и преимущественно мелкобуржуазные элементы, рыцари революционной фразы, воспользовавшись тяжёлым нелегальным положением партии, сумели взять верх в её руководстве. Теперь Димитров уже не оборонялся и не доказывал свою правоту, как происходило во второй половине двадцатых, — теперь он наступал. Однако видеть в его грозных инвективах одно лишь желание поквитаться с бывшими гонителями — значит упрощать ситуацию. Действия левых он оценивал с политической точки зрения.

Документы свидетельствуют о намерении Димитрова сохранить для партии заблудших, но раскаявшихся в своих грехах активистов путём их перевоспитания и использования на менее ответственной работе. «Мы не можем позволить себе роскошь, особенно при наличии кадрового голода, отделять их от партии», — заявил он на одном из совещаний партийного актива. Даже своего прежнего главного критика Петра Искрова он предлагал оставить работать в Загранбюро и дать ему возможность «заниматься спокойно и самостоятельно разработкой теоретических и политических проблем партии».

В 1935 году состоялось несколько партийных собраний болгарской эмиграции, на которых Васил Коларов, Станке Димитров, Антон Иванов, Вылко Червенков и другие доверенные сотрудники Димитрова проводили новую политическую линию, требовали самокритики и самоопределения от каждого коммуниста. Никто из «молодых» не упорствовал, в чём, безусловно, немалую роль сыграл моральный авторитет лидера партии. В строчках одного из писем Антона Иванова к Димитрову читается сдержанное торжество и великодушие победителей: «Вчера к нам с Василом явился Бойко (Илия Василев. — А.П. ), чтобы поделиться содержанием самокритики, с которой он намеревается выступить, и сориентироваться по партийным вопросам. Очень тихий, смиренный и уступчивый по всем линиям… Нацелили его на смелую самокритику, тем более что речь не идёт об оргвыводах и пр., а об оказании ему помощи со стороны партии» {178} . Георгий Ламбрев обратился лично к Димитрову с письмом, в котором, помимо перечисления своих политических ошибок, признался, что распространял о нём грязные анекдоты и называл «человеком без убеждений». Сотоварищи Димитрова по скамье подсудимых Благой Попов и Васил Танев подверглись проработке за то, что не придерживались наступательной тактики во время суда. Они, так же как и Ламбрев, лишились впоследствии своих должностей в коминтерновских структурах.

Летом и осенью 1935 года в Болгарию тайно переправились четыре партийных активиста, которые впоследствии станут ближайшими сотрудниками Георгия Димитрова, — Станке Димитров (Марек), Трайчо Костов, Георгий Дамянов и Антон Югов. Задача перед ними была поставлена вполне определённая — вооружить БКП идеями VII конгресса Коминтерна, обновить и укрепить ЦК кадрами, которые, по выражению Димитрова, «не резонёрствуют, а умеют соединять революционную теорию с революционной практикой».

Первым знаком наступавших в БКП перемен стала резолюция ЦК в поддержку решений VII конгресса. Значительным тиражом были нелегально изданы и распространены доклад Георгия Димитрова и другие документы конгресса. В открытом письме, адресованном всем коммунистам и сочувствующим, ЦК обрисовал основные задачи партии. Шестой пленум ЦК БКП в резолюции, принятой по докладу Трайчо Костова, отметил наличие в стране благоприятных условий для создания народного фронта. Его платформа представляла собой общедемократические требования: восстановление действия Тырновской конституции, проведение выборов в Народное собрание, отмену антиконституционных указов правительства, роспуск всех организаций, препятствующих утверждению демократических норм жизни. Новый курс партии получил всестороннее освещение в докладе Марека.

Избранный на пленуме новый состав ЦК начал энергично восстанавливать сеть партийных организаций. К осени 1936 года численность нелегальной БКП превысила 4 тысячи человек, росла и легальная Рабочая партия, был взят курс на их объединение.

Согласно записи в дневнике, 11 сентября Димитров присутствовал на заседании Загранбюро ЦК БКП, которое вёл Коларов. Доклад сделал возвратившийся накануне из Болгарии Трайчо Костов. Георгий Димитров констатировал, что образование в Болгарии народного фронта, объединяющего коммунистов, земледельцев, социал-демократов, радикалов и другие политические группы, вполне возможно. Однако предложения о совместной борьбе за демократические права и свободы, против фашизма и угрозы войны, выдвинутые БКП через Рабочую партию, не встретили отклика ни в одной из оппозиционных партий, в том числе и в Земледельческом союзе.

Народный фронт во Франции фактически сложился 14 июля 1935 года в ходе полумиллионной антифашистской манифестации в Париже, во главе которой шли лидеры коммунистов, социалистов и радикалов — Морис Торез, Леон Блюм, Эдуард Даладье. Участники впечатляющей акции приняли торжественную клятву: добиваться разоружения и роспуска фашистских союзов, защищать демократические свободы и дело мира. Многочисленные антифашистские демонстрации состоялись и в других городах. Был образован Национальный комитет Народного фронта, возникли местные комитеты, началась разработка программы НФ. «Французская компартия показывает всем секциям Коминтерна пример того, как нужно проводить тактику единого фронта, а социалистические рабочие — пример того, что нужно делать сейчас социал-демократическим рабочим других капиталистических стран в борьбе с фашизмом», — отметил Димитров в докладе на VII конгрессе Коминтерна.