Александр Полещук - Георгий Димитров. Драматический портрет в красках эпохи

Служба связи ИККИ рассылала в руководящие органы компартий Европы и Америки шифровки с требованиями усилить вербовку добровольцев и закупку оружия. Добровольцы именовались в них почтовыми карточками, Коминтерн — фирмой, пулемёты — таблицами, пушки — книгами Ромена Роллана, бомбардировщики и истребители — сочинениями Маркса и Энгельса. Димитров визировал шифрограммы новыми псевдонимами — «Жанетта» и «Рудольф» {180} .

«Призыв к солидарности с испанским народом был услышан во всех уголках земли, — рассказывал в своих мемуарах Луиджи Лонго. — Первыми откликнулись на этот призыв демократы Франции и Бельгии, политэмигранты всех национальностей, нашедшие в этих странах убежище и работу: итальянцы, поляки, немцы, югославы, венгры, чехословаки, болгары, румыны…» {181} . Добровольцы из пятидесяти четырёх стран сражались в Испании, не рассчитывая на награды и материальную выгоду. Оказать помощь защитникам республики сочли своим нравственным долгом и писатели — не только пером. «Я приехал в Испанию с неопределёнными планами писать газетные корреспонденции, но почти сразу же записался в ополчение, ибо в атмосфере того времени такой шаг казался единственно правильным», — так начинает документальную книгу «Памяти Каталонии» Джордж Оруэлл. Участниками и летописцами гражданской войны стали Эрнест Хемингуэй, Антуан де Сент-Экзюпери, Людвиг Ренн, Андре Мальро, Вилли Бредель, Илья Эренбург, Михаил Кольцов.

Перед представителями Коминтерна, а впоследствии и перед советскими военными советниками стояла задача сформировать из разнородной массы добровольцев воинские соединения. Глава Высшего военного совета интербригад Андре Марти докладывал в Москву: треть добровольцев не имеет военной подготовки, военных кадров очень мало и они недостаточно подготовлены; есть случаи недисциплинированности и дезертирства; недостаточно автоматических ружей и артиллерии. И ещё требовал прислать хотя бы десятка три командиров РККА, владеющих французским языком.

В Альбасете было сформировано три батальона — немецкий, французский и польский, — составивших 11-ю интернациональную бригаду (по номенклатуре республиканской армии). Её возглавил Манфред Штерн — австрийский коммунист, поработавший резидентом советской военной разведки в США и военным советником ЦК Компартии Китая, а до недавнего времени занимавший скромную должность в аппарате ИККИ. Впоследствии он стал широко известен как генерал Клебер. Командующим следующей бригады, двенадцатой, стал другой посланец

Коминтерна — венгерский революционер и писатель Мате Залка. Единая эмблема — трёхлучевая красная звезда на фоне национального красно-оранжево-фиолетового флага Испанской республики — символизировала включение интербригад в состав республиканской армии и подчинение правительству Народного фронта.

Новая реальность породила разнообразные взгляды на будущее Испанской республики: левые социалисты считали возможным установление социалистической республики, анархисты хотели провозгласить «либертарный коммунизм» и профсоюзное правительство, коммунисты отстаивали курс на демократическую республику нового типа в духе установок, прозвучавших на VII конгрессе.

Для Димитрова было очевидно, что в Испании существуют предпосылки для рождения новых форм общественного устройства, которые не соответствуют известным формам; здесь не ставится вопрос: советское государство или фашистская диктатура, а идёт речь о демократической республике. «Эта республика на данном переходном этапе международных отношений при существовании Советского государства, советской демократии, с одной стороны, и государств буржуазной демократии, как в Англии и Америке, и при существовании фашистской диктатуры будет особым государством с подлинной народной демократией, — говорил он 18 сентября 1936 года на заседании Секретариата ИККИ. — Это ещё не будет советское государство, но государство антифашистское, с участием подлинно левой части буржуазии». Надо отбросить дилемму «пролетариат или буржуазия», заменив её новой концепцией — «и пролетариат, и прогрессивная буржуазия». Не «или — или», а «и — и». Это будет такое демократическое государство, где Народный фронт имеет решающее влияние, но существует буржуазная система {182} .

Таким образом, наш герой не был склонен характеризовать события в Испании как предпосылки пролетарской революции с её непременными атрибутами — диктатурой пролетариата и экспроприацией экспроприаторов. Он видел возможность эволюционного преобразования общества, направляемого широким объединением левых и антифашистских сил.

«Война может вспыхнуть неожиданно, — заявил И. В. Сталин в интервью американскому издателю Рою Говарду 1 марта 1936 года. — Ныне войны не объявляют. Они просто начинаются. <���…> Имеются, по-моему, два очага военной опасности. Первый очаг находится на Дальнем Востоке, в зоне Японии. Я имею в виду неоднократные заявления японских военных с угрозами по адресу других государств. Второй очаг находится в зоне Германии. Трудно сказать, какой очаг является наиболее угрожающим, но оба существуют и действуют» {183} .

Сталин не ошибся в прогнозе. Версальская система международных отношений, созданная странами-победительницами в 1919 году, начала рушиться. В марте 1936 года Гитлер ввёл войска в демилитаризованную Рейнскую область. Намерение Франции применить против него военную силу не встретило адекватного отклика у Великобритании — второго гаранта Версальских соглашений. Германская промышленность стала производить тяжёлую военную технику, проходившую боевые испытания в Испании. В октябре Гитлер и Муссолини объявили о создании оси Берлин — Рим, что предполагало согласование внешней политики двух стран. А в ноябре Германия и Япония подписали соглашение по обороне от коммунизма, известное как Антикоминтерновский пакт. В том же месяце правительства Германии и Италии признали режим Франко. Выдвигавшиеся Советским Союзом предложения о создании системы коллективной безопасности в Европе и заключении двусторонних договоров о военном сотрудничестве не встретили поддержки. Были подписаны всего два договора о взаимной помощи — советско-французский, имевший, по словам Уинстона Черчилля, ограниченное значение как фактор европейской безопасности, и советско-чехословацкий. Европа осталась для СССР по-прежнему враждебной и непредсказуемой…

В записях Димитров едва ли не каждый день упоминаются события на международной арене; заметно также, как он всё больше втягивается в бурную общественно-политическую жизнь Советского Союза. Он присутствует на декабрьском пленуме ЦК ВКП(б), утвердившем окончательный проект новой советской конституции, и на Чрезвычайном съезде Советов, принявшем конституцию, которую вскоре стали именовать Сталинской. Записанные в Основном законе положения окончательно подвели черту под минувшим историческим периодом, когда страна жила под знаменем мировой революции. Об этом же свидетельствовали правительственные решения, направленные на демократизацию и унификацию социально-политической жизни и подъём материального и культурного уровня населения. Страна рассталась с карточной системой, были возвращены гражданские права «лишенцам», отменены ограничения по признаку социального происхождения для поступающих в вузы и техникумы, принята широкая программа обучения миллионов неграмотных и малограмотных. В повседневный обиход стало возвращаться научное и культурное достояние России, возродилась даже традиция устройства новогодних (бывших рождественских) ёлок…