Сабин Дюллен - Уплотнение границ

Реваншистский дух, однако, не ограничивался Польшей. Желание уничтожить санитарный кордон, выстроенный в 1920-х годах империалистическими державами для удушения революции, было слишком велико. Поэтому в июньских ультиматумах, предъявленных Москвой балтийским странам, подчеркивалась необходимость разорвать тайные союзы, связанные с Балтийской Антантой. Первой внешнеполитической инициативой новых эстонских и латвийских властей, контролируемых Кремлем, стал роспуск альянса, объединявшего Ригу и Таллин с 1923 года [835] Полпреды сообщают. С. 384 и далее. . Нельзя даже представить себе лучшего символического завершения существования системы союзов, которую в Москве всегда считали направленной против СССР.

Начиная с лета 1939 года главной заботой Сталина и Молотова стало не допустить, чтобы под влиянием советско-германского пакта и финской войны была воспроизведена логика иностранной интервенции 1918–1920 годов. Сценарий действительно мог повториться: достаточно было перенести борьбу с Германией на советскую территорию, сражаясь заодно и с большевизмом, заблокировать доступ с моря и пути снабжения с севера и юга. Говоря о Черном море, Сталин в мрачных красках рисовал фортификацию и ускоренную милитаризацию проливов. 1 октября в беседе с министром иностранных дел Турции Шукри Сараджоглу он упомянул вероятность новой военной авантюры британцев на Черном море, как во времена Врангеля [836] Сталин, ДВП 1939. Т. 2. С. 146–153. Великобритания действительно пыталась добиться от Турции права на размещение флота в Черном море, чтобы быть наготове в случае нападения Германии на Румынию или СССР на Турцию. . В самом начале 1940 года в связи с вопросом помощи Финляндии против СССР и периферийной стратегии борьбы против Германии финны (прежде всего маршал Маннергейм), англичане и французы обсуждали идею высадки экспедиционного корпуса в Петсамо в целях дальнейшего наступления на Мурманск и Кандалакшу для получения выхода к Белому морю. 19 января Эдуар Даладье развернул перед генералом Гамеленом и адмиралом Дарланом грандиозные планы нападения на СССР, бакинские нефтяные месторождения и железную дорогу, ведущую к Мурманску [837] Барышников В. Н. Угроза разрастания войны // Зимняя войнa. С. 272–273. . Но уже с начала февраля по инициативе Великобритании авантюрный проект высадки в Петсамо был отвергнут в пользу операций в норвежском Нарвике. Дошедшие до Москвы отголоски этих планов вызвали, однако, беспокойство советских руководителей, которые боялись в том числе, что к ним присоединится и Япония [838] РГВА. Ф. 33987. Оп. 3. Д. 1302. Л. 69. .

Наконец, в этом был и внутриполитический реванш. Большинство первых дипломатов революционной России исчезли в период чисток по обвинению в троцкизме. Теперь они рассматривались как предатели интересов родины и революции. Как мы видели, уже в 1938 году Литвинову пришлось защищать легитимность уступок, сделанных в начале 1920-х годов при подписании договоров. В длинном меморандуме от 5 ноября 1940 года, посвященном Турции, Берия говорил о последствиях Карсского мирного договора и англо-французских интригах против СССР на территории Турции; он подчеркивал связь между предательской политикой Троцкого и его сторонников, в частности Карахана, и территориальными уступками, сделанными в ходе мирных переговоров. Сталин, которому в меморандуме воздавали хвалу за то, что он никогда не торговал советской территорией, внимательно прочитал его и использовал впоследствии отдельные фрагменты в своих выступлениях [839] Меморандум, 5 нояб. 1940 г. // Органы государственной безопасности. С. 270–278; Из дневника Генерального секретаря Исполкома Коминтерна Г. М. Димитрова, 28 нояб. 1940 г. .

Таким образом, новая граница стала одновременно и возмездием, и тройным реваншем. Вслед за проникновением советских войск на новые территории там очень быстро стали реализовываться все сталинские механизмы интеграции (паспортизация, коллективизация, колонизация) и репрессий (расстрелы, депортации, аресты) с целью превратить эти неблагодарные территории в лояльные и социалистические края. В беседе с Димитровым Сталин утверждал: «Что плохого было бы, если в результате разгрома Польши мы распространили социалистич. систему на новые территории и население» [840] Из дневника Генерального секретаря Исполкома Коминтерна Г. М. Димитрова, 7 сент. 1939 г. . Быстрая советизация присоединенных территорий была еще и реваншем по отношению к капитализму в целом.

Реванш сопровождался завершением проектов этнического характера. Приведение границ в соответствие с этнической ситуацией являлось ясным требованием советского руководства в 1939–1940 годах. Это стремление проявилось при демаркации германской и советской зон влияния, при разделе территорий, приобретенных благодаря аннексии Бессарабии и Северной Буковины, наконец, в политике эвакуаций и переселений, проводившейся начальником Переселенческого управления при СНК Е. М. Чекменевым. Будучи выгодным прежде всего украинскому, белорусскому и литовскому национальным проектам, этот подход ставил последние на службу советской территориальной экспансии.

Секретный протокол, подписанный 23 августа, предусматривал, что раздел польской территории между Германией и СССР пройдет по трем рекам: Нареву, Висле и Сану, – что не соответствовало никаким этническим границам и разрезало на части Варшавское и Люблинское воеводства [841] Мельтюхов М. И. Упущенный шанс Сталина. С. 98–101. . В ходе военных действий на территории Польши немецкие войска дошли до Львова, столицы Восточной Галиции. Напомнив в разговоре с Шуленбургом о том, что военные совсем не любят отдавать захваченные ими территории, Сталин выразил обеспокоенность вопросом границы в связи с тем, что Львов мог оказаться включен в германскую часть Польши, в то время как советское правительство считало его частью Украины. 20 сентября Гитлер предложил окончательную линию демаркации, с которой не согласился Молотов: он выступал на юге за этническую границу, соответствовавшую территории расселения украинского населения вплоть до истоков Сана, и предлагал взамен треугольник в районе Сувалок, между Восточной Пруссией и Литвой. Германия согласилась, и генштабы начали переговоры по организации в период с 23 сентября по 3 октября передислокации войск вдоль линии демаркации: на одних участках немцы отступали, а советские войска выдвигались вперед, на других – наоборот. Чтобы избежать столкновений, расстояние между колоннами должно было составлять не менее 25 км. Обе армии увозили из оставляемых ими районов эшелоны с трофеями, захваченными у польской армии и гражданского населения [842] Подробнее: Там же. С. 100. .