Сабин Дюллен - Уплотнение границ

Создание в 1922 году Союза Советских Социалистических Республик в форме федерации стало следующим этапом в этом процессе строительства. Каждая нация-республика обладала границами, которые были определены в результате переговоров с соседними республиками и областями внутри единого политического, военного и экономического пространства. На западе речь шла об Украине и о Белоруссии на федеральном уровне, о Карельской и о Молдавской АССР уровнем ниже. Территориальные уступки, сделанные при заключении договоров, по-видимому, способствовали использованию в дальнейшем в отношениях с соседними странами «Пьемонтского принципа», о котором, со ссылкой на опыт объединения Италии, мечтали большевики. Поэтому в последующие годы пограничные советские республики активно «заигрывали» с национальными меньшинствами, проживавшими в соседних с ними странах. Советские рубежи, особенно на западе, являлись, таким образом, скорее фронтовой зоной, чем барьером. Видя в них результат временного прекращения военных действий, большевики воображали не одну, а несколько пограничных линий. В то время как одна из них очерчивала внутренние области, представавшие в роли священного пространства, колыбели революции, другие проводились с учетом этнического состава населения сопредельных территорий и в надежде на экспансию революционного движения. Уступка территорий во имя успеха революции оставалась при этом правилом независимо от результатов военных действий. Относительное безразличие к территориальному вопросу сопровождалось зато особым вниманием, с одной стороны, к охране рубежей от антисоветских вылазок, а с другой – к возможности вмешиваться в дела соседних стран. Предметом главной заботы со стороны большевиков являлась нейтрализация пограничной зоны.

Логично будет задаться вопросом о том, не ослаб ли первоначальный революционный порыв при переходе к новой экономической политике и попыткам обеспечить мирное сосуществование с капиталистическими странами. Идея, согласно которой большевистская политика несла в себе потенциал «нормализации», кажется тем более убедительной, что российских революционеров, превратившихся в государственных деятелей, волновали отчасти те же проблемы, что и их классовых врагов. Более того, вопросы, связанные с завершением военных действий, можно было решить только совместно с соседними государствами. Помимо подготовки мирных договоров, необходимо было контролировать потоки беженцев, бороться с эпидемиями, обеспечивать минимальное сотрудничество в области правопорядка и борьбы с бандитизмом [281] Homelands. War, Population and Statehood in Eastern Europe and Russia, 1918–1924 / Ed. N. Baron, P. Gatrell. London: Anthem Press, 2004. . Идеологическая война, в которой классовые конфликты переплетались с национальными, постепенно затухала, хотя и не прекращалась полностью, и на этом фоне в пограничных районах делались попытки выстроить добрососедские отношения.

Эти попытки осуществлялись в масштабах пограничной (приграничной) полосы. В случае большевиков данное понятие восходило к периоду Гражданской войны, когда временными рубежами советского государства служили фронты. С 1918 года там находилось несколько отрядов солдат-пограничников, задачей которых было бороться с бегством капиталов, то есть с попытками дореволюционных элит вывезти золото и драгоценности [282] По поводу рождения и эволюции советского пограничного корпуса позволю себе сослаться на собственную статью: Dullin S. Les protecteurs. Le rôle des gardes-frontières dans la surveillance des frontières occidentales de l’URSS (1917–1939) // Frontières du communisme… Оp. cit. Р. 379–405. . Документы Красной армии, ЧК и пограничных войск позволяют увидеть семантический сдвиг, в ходе которого «прифронтовая полоса» превращается в «приграничную полосу». Понятие охраны приграничной полосы присутствовало уже в Декрете об учреждении Пограничной охраны от 28 мая 1918 года, притом что сами границы еще не были установлены [283] РГАСПИ. Фонд Ф. Э. Дзержинского (76). Оп. 3; Пограничные войска СССР, 1918–1928. Сборник документов и материалов / Под ред. А. И. Чугунова и др. М.: Наука, 1973; Декреты Советской власти. М.: Гос. изд-во полит. лит-ры, 1959. Т. 2. С. 331. .

В момент окончания войны эти территории привлекали к себе самое пристальное внимание, ведь здесь следовало обеспечить мир и общественный порядок, наладить одновременно сотрудничество с соседним государством и наблюдение за ним. О том, каким суверенитетом обладало каждое государство, можно судить по повседневности и всем формам рутинных взаимодействий в пограничье. Гражданами какой страны считали себя их жители? Вопрос стоял самым конкретным образом, и соперничество проявлялось во множестве деталей: деньгах, которые были в ходу у местных жителей, способности полиции или милиции гарантировать порядок, компетенциях суда, таможенном контроле, административных процедурах. Так, поддержка, которую оказали советские власти расследованию, начатому еврейскими общественными организациями в целях сбора документов о погромах времен Гражданской войны, способствовала положительному отношению еврейского населения местечек к коммунистам как к единственным, кто был готов их защитить и восстановить справедливость. К 15 марта 1921 года в Мозырском уезде на границе БССР и Польши были собраны показания 3600 жертв погромов [284] НАРБ. Ф. 4. Оп. 1. Д. 671. Об истории этого широкого расследования погромов 1918–1922 гг. см.: Книга погромов. Погромы на Украине, в Белоруссии и европейской части России в период Гражданской войны. 1918–1922 / Отв. ред. Л. Б. Милякова; отв. сост. И. А. Зюзина и др. М.: РОССПЭН, 2007. См. также: Chopard Th. La martyre de Kiev. 1919. L’Ukraine en révolution entre terreur soviétique, nationalisme et antisémitisme. Paris: Éd. Vendémiaire, 2015. . Кроме того, весной 1921 года местным властям было поручено составить акты, фиксирующие материальный ущерб, нанесенный жителям в результате установления новой границы. Таким образом, советский режим выступал в роли защитника интересов крестьян, якобы ограбленных польским государством; Москва обещала вынести этот вопрос на обсуждение смешанной советско-польской комиссии.

Впрочем, подобные сигналы оставались слишком слабыми, учитывая масштабы царившего хаоса и неспособности властей контролировать пограничье. Советскому червонцу было трудно потеснить доллар, который и в 1923 году продолжал использоваться в Минске для покупки контрабандных товаров [285] Пясецкий С. Любовник Большой Медведицы. . Новая европейская граница Страны Советов оставалась пространством, в котором продолжалась Гражданская война. Насилие принимало здесь разнообразные формы, не достигая, однако, тех масштабов, которые характеризовали весной 1921 года подавление Кронштадтского восстания и войну большевиков с крестьянством, закончившуюся кровавыми военными операциями, в частности на Тамбовщине.