Сабин Дюллен - Уплотнение границ

В предшествующие годы военные трибуналы пограничных и внутренних войск рассмотрели ряд дел на солдат, которые после обязательной службы в пограничных войсках поступали туда на постоянную службу с намерением бежать за границу [684] Дело E. о попытке перехода границы (согласно статьям 170 «б» и 66 УК БССР), дело К. о шпионаже (согласно статье 206-24 УК УССР), 1934 г. // ГАРФ. Ф. 9474. Оп. 42. Д. 396, 400. . Однако по сравнению с общим числом дезертиров число таковых было ничтожным [685] Oбзор состояния преступности, судебной политики и революционной законности в РККА за 1931–1932 гг. // ГАРФ. Ф. 9474. Оп. 42. Д. 370. Л. 33. . В мае – сентябре 1933 года в Ленинградском, Белорусском и Украинском военных округах успехом увенчалось только 6 попыток побега, тогда как 39 были предотвращены [686] Сводки отрицательных фактов о политсостоянии РККА за 1933 г. и спецсообщения ГУГБ НКВД о бегстве за кордон, 2 окт. – 31 дек. 1933 г. // РГВА. Ф. 9. Оп. 36. Д. 476. . В качестве примера можно упомянуть С. Х. Веденеева, который в 1933 году был приговорен к 3 годам за намерение покинуть страну через турецкую границу [687] После отбытия срока он предпринял новую «попытку побега в Турцию и передачи иностранным разведорганам летных книжек и фотоснимков, представляющих военную тайну и ценность для разведорганов в Турции», за что был осужден и расстрелян в апреле 1938 г. // РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 166. Д. 589. Л. 30–31. .

Закон от 8 июня 1934 года должен был положить решительный конец любым мечтам о побеге, которые мог лелеять кто-то из солдат Красной армии или ОГПУ, служивших на границе. Из 25 смертных приговоров, утвержденных комиссией Политбюро ЦК ВКП(б) по судебным делам 14 апреля 1935 года, 9 имели отношение к статье 58-1 и закону от 8 июня. Так, к высшей мере наказания были приговорены капитан Тихоокеанского флота, пытавшийся сбежать со всей семьей; служащий, занимавшийся спекуляцией на государственные средства, бежавший в Польшу, а затем вернувшийся в СССР; чекист, который, узнав о грозящем ему увольнении, украл печати, документы, иностранную валюту и, вооружившись пистолетом, пытался пересечь иранскую границу; солдат, ушедший в Китай и пойманный при попытке вернуться в СССР; демобилизованные солдаты и заключенные, сбежавшие из лагеря и пытавшиеся уйти в Польшу или Иран; бывший «басмач», неоднократно пересекавший афганскую границу и убивший двух милиционеров [688] РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 166. Д. 544. Л. 18–24. . В центре обвинений стояли контакты с иностранными разведслужбами или антисоветскими организациями и передача секретных данных. Контакты с иностранными властями до или после пересечения границы имели жизненно важное значение для перебежчиков, ведь иначе они рисковали быть высланными обратно в СССР. Кроме того, тем, кто бежал из армии, флота, погранслужбы или советских учреждений, взятые с собой документы могли обеспечить деньги на обустройство, а главное, помогали доказать, что они не являются советскими агентами. Возвращение в СССР, которому в 1920-е годы были призваны способствовать многочисленные амнистии, отныне воспринималось как очевидное доказательство того, что человек был завербован иностранными разведками. Как будто советские органы госбезопасности не могли поверить, что кто-то может добровольно решить вернуться на родину!

Впрочем, каре за незаконный переход границы предстояло стать еще более суровой в рамках репрессивных операций, запущенных в 1937 году. Отныне дело принимало форму открытой охоты на нелегалов. Это подразумевало полный пересмотр первоначальной большевистской риторики, провозглашавшей открытость страны пролетариям и революционерам всего мира.

Начало «репрессированию перебежчиков – нарушителей госграницы СССР» было положено приказом НКВД № 00693, подписанным 23 октября 1937 года в рамках секретных операций Большого террора. Сам по себе факт перехода границы становился теперь поводом для ареста, причем эта репрессивная акция выглядела дополнением к национальным операциям. Обоснованием для решения заняться иммигрантами служило недавнее прошлое, описание которого стоит привести полностью, настолько ярко оно свидетельствует о полном переосмыслении советской истории:

В результате операций, проведенных по полякам, немцам, корейцам, харбинцам и другим, следственным путем установлено, что разведки почти всех государств, наряду с методами вербовки шпионских, диверсионных и террористических кадров непосредственно на территории СССР, широко применяли метод переброски своей агентуры под видом перебежчиков. Эта агентура, с заданиями насаждения шпионской и диверсионной сети, организации повстанческих ячеек и совершения диверсионных актов легально переходила нашу границу под видом:

– лиц, ищущих в СССР политического убежища в результате преследования полицейских властей за революционную деятельность,

– лиц, ищущих в СССР лучших материальных условий жизни, вследствие безработицы и голодного существования в своей стране,

– дезертиров из частей армии и пограничной охраны, спасающихся от жестокого армейского режима, тяжелого материально-бытового положения или от наказания, грозящего за совершенные политические преступления,

– реэмигрантов и эмигрантов-кочевников сопредельных с нами стран среднего и ближнего Востока, идущих в СССР вследствие притеснений, голода, тяжелых экономических условий и т. п.

Показаниями арестованных агентов иностранных разведок, особенно поляков, устанавливается, что ныне арестованные предатели и шпионы, проникшие в органы НКВД, всю систему фильтрации и расселения перебежчиков построили таким образом, чтобы создать самые благоприятные условия для беспрепятственного внедрения и успешного оседания в нужных пунктах нашей территории агентуры иностранных разведок.

Следственная работа над перебежчиками и их фильтрация были превращены в простую формальность. Зачастую перебежчику было достаточно только заявить, что он ищет в СССР политического убежища, как его немедленно освобождали из-под стражи и направляли вглубь страны для свободного проживания.

Перебежчики расселялись на территории СССР группами. Учета их почти не велось. Агентурная работа среди них поставлена крайне скверно. Перебежчики получали все возможности перемещения из одного района в другой, беспрепятственно устраивались на работу в интересующие их предприятия и учреждения, безнаказанно устанавливали связи с закордоном.

Насколько слаба работа над перебежчиками и насколько беспечны в отношении их чекисты, показывают хотя бы такие факты.

Из числа задержанных пограничной охраной в 1937 г. 6 тысяч перебежчиков и дезертиров разоблачены, как агенты иностранных разведок, только 244 человека. Из числа около 15 тысяч перебежчиков поляков учтено только 9 тысяч.