Стетсон Кеннеди - Я был в Ку-клукс-клане

Флаг конфедератов — отнюдь не необычное зрелище на Юге. Наоборот, «Дочери Конфедерации» стараются выставлять свой флаг при каждом удобном случае. Но это был не обычный флаг. На самой его середине был нашит большой белый круг, а внутри круга выведены две параллельные молнии.

На оконном стекле красовалась надпись:

Колумбией уориерс мувмент…

Раса, Нация, Вера.

«Это дело, — сказал я себе, — заслуживает того, чтобы с ним ознакомиться».

Этот знак, как мне было известно, являлся одним из наиболее широко распространенных фашистских символов. Впервые его приняли ардити — предшественники итальянских чернорубашечников Муссолини, образовавшие позднее ядро его тайной полиции. В нацистской Германии молнии являлись эмблемой «Гитлеровской молодежи» и эсэсовцев. Эмблема на развевавшемся над моей головой флаге была почти точной копией эмблемы «молния и круг», принятой на вооружение британским союзом фашистов, возглавляемым Освальдом Мосли и его приспешниками в Канаде. И не только ими. Я знал, что примерно такую же эмблему носили члены молодежной группы Германо-американского бунда и чернорубашечники американской фашистской партии!

Все эти мысли проносились у меня в голове, пока я отыскивал вход в здание. Наконец я нашел его: Бартоу-стрит, 82. Поднявшись по шатким ступеням лестницы, я постучал в дверь, на которой тоже были изображены две параллельные молнии.

Дверь открыли с большими предосторожностями: сначала ее слегка приотворили, а затем уже распахнули настежь. За дверью стоял юноша болезненного вида, лет семнадцати. На нем была надета рубашка армейской формы цвета хаки с нашитыми на плече молниями. Юноша выбросил вперед руку в фашистском салюте.

— Хайль Америка! — произнес он, смущенно улыбаясь.

Едва ли нужно говорить, что я был несколько ошарашен. Ведь это была послевоенная Джорджия, а не довоенная Германия. «Эти парни либо сумасшедшие, либо шутники», — подумал я и решил сразу же это выяснить.

— Меня зовут Джон Перкинс, я представитель газеты «Саутерн аутлук» в Атланте, — сказал я и, вынув из портфеля номер газеты, протянул юноше. В газете жирным шрифтом был напечатан заголовок: «Элеонора Рузвельт пожимает руку черному». Это оказало желанное действие — паренек широко осклабился.

— Входите, пожалуйста, мистер Перкинс, — сказал юноша и представился:

— Джимми Эйкин, секретарь колумбийцев.

Оглядевшись, я увидел, что колумбийцы занимали три смежные комнаты. Кругом стояли столы, канцелярские шкафы, стулья, а на стене висел большой портрет генерала конфедератов Роберта Ли. На одном из столов я заметил книгу Адольфа Гитлера «Майн кампф».

Эйкин усадил меня в кресло, а сам исчез в соседней комнате. Минуту спустя он возвратился с человеком, на котором была надета коричневая рубашка с молниями на плече. Это был человек лет тридцати двух, среднего роста, но атлетического сложения, подстриженный ежиком, по прусскому образцу. В его глазах и улыбке было что-то сатанинское.

— Мистер Перкинс, познакомьтесь с нашим руководителем Гомером Люмисом, — сказал Эйкин.

— Рад встрече с вами, мистер Перкинс, — с удовлетворением произнес Люмис. — Вы издаете прекрасную газету. Почти невероятно — открыто антисемитская газета на Юге!

Люмис, оказывается, обратил внимание на другую статью того же номера газеты «Саутерн аутлук», который я передал Эйкину. Статья помещалась на первой полосе. Это было антисемитское письмо-фальшивка, которое приписывалось Бенджамину Франклину.

— Буду рад устроить вам, ребята, бесплатную подписку, — предложил я.

— Замечательно! — ответил Люмис. — А мы, со своей стороны, можем бесплатно принять вас в члены своего общества, если у вас есть желание находиться в наших рядах. Нужно удовлетворять только трем требованиям. Первое: «Вы ненавидите негров?» Второе: «Вы ненавидите евреев?» Третье: «У вас есть три доллара?» Последнее требование мы в данном случае можем опустить.

— Договорились, — сказал я. — Но я должен буду просить вас не разглашать моего имени, принимая во внимание мои деловые связи.

— Не беспокойтесь, — заверил меня Люмис.

— А что все это значит? — спросил я Люмиса, который заполнял на машинке мою членскую карточку.

— Вкратце миссия колумбийцев сводится к тому, чтобы отделить белого от черного, а еврея — от его денег, — заржал Люмис.

«Этот преступный тип достаточно ловок и поэтому опасен», — подумал я.

Он подал мне членскую карточку, на которой были изображены молнии.

— Я вижу, тут стоит номер пять тысяч сто один. У вас действительно так много членов? — спросил я.

— Нет, — признался Люмис. — Мы перескочили с номера пятнадцатого сразу на номер пять тысяч сто один для того, чтобы произвести впечатление на новичков. Фактически же вы шестнадцатый колумбиец.

Люмис достал из своего стола небольшую газетную вырезку. Это было сообщение, помещенное несколько дней назад в «Атланта джорнэл» и ускользнувшее от моего внимания. Оно было озаглавлено так: «Группе людей, объединенных желанием способствовать моральному возрождению, дано разрешение создать свою организацию». Едва ли нужно говорить, что цели колумбийцев, изложенные в их уставе, весьма существенно отличались от тех, которые были только что высказаны Люмисом.

В сообщении указывалось, что властями штата Джорджия общество «Колумбийцы» зарегистрировано как организация, не преследующая цели извлечения прибыли, не облагаемая налогами и носящая благотворительный характер, как братский союз людей. В уставе колумбийцы декларировали программу своего общества в следующих выражениях: «Побуждать наших людей к тому, чтобы они не забывали о Расе, Нации и Вере и трудились во имя укрепления общенациональной Морали. Мы хотим построить прогрессивное общество белых людей, связанных между собой глубоким духовным родством, сознанием общего прошлого и твердой решимостью вместе разделить грядущее».

— Ну не в дурацком ли свете выглядят власти штата, выдавшие нам разрешение создать организацию как раз в тот момент, когда они пытаются отобрать его у Клана, а мы ведь в сорок раз хуже Ку-клукс-клана! — злорадствовал Люмис.

— А как вам удалось это устроить? — спросил я.

— Один из наших основателей, мистер Вестер Оунби, является юристом. Он-то и устроил это разрешение, — пояснил Люмис.

— Я хорошо знаю Оунби, — заметил я. — Он долгое время был Великим Циклопом Ку-клукс-клана в Восточной Атланте.

— Верно, — с улыбкой подтвердил Люмис. — Многие из наших людей занимают в Клане ответственные посты. Отношения между обеими организациями самые хорошие.

— Меня тоже довольно хорошо знают в Клане, — сказал я.

Мог ли я думать, что мое намерение разгромить колумбийцев приведет, в конечном счете, к тому, что мне самому придется уйти из Клана!