Галина Ульянова - Купчихи, дворянки, магнатки. Женщины-предпринимательницы в России XIX века

Продукция была разнообразной: чугун (он составлял по весу 66 % всей продукции заводов Стенбок-Фермор), кровельное железо (23 %), котельное и сундучное железо, железные сковороды, гвозди, чугунные печки и очажные доски (2 %), штыковая и листовая медь. Листовое железо и медь продавались главным образом в Петербурге и на Нижегородской ярмарке (куда доставлялись водным транспортом). С заводов готовые изделия перевозились на подводах до Шайтанской пристани и далее шли водой на судах по рекам Чусовой, Каме и Волге, причем, с учетом зимнего замерзания рек, транспортировка могла продолжаться год.

Стенбок-Фермор занимала второе место среди российских производителей (после Демидовых) по выплавке чугуна (в 1867 году — 12,6 тысячи тонн, что составляло 5,2 % общероссийского объема производства) и по производству железа (14,4 тысячи тонн, что составляло 7,5 % общероссийского объема производства). Ей также принадлежали медеплавильные заводы, в 1865 году на них было выплавлено 512 тонн, что составило 11,4 % общероссийского объема производства.

Надежда Алексеевна также владела золотыми приисками на Урале. В 1866 году там трудились 1577 рабочих. Годовая добыча в 1866 году составила 572 килограмма золота, что дало 31 % добычи уральских частных приисков и 2 % общероссийской добычи. Золото доставлялось в Петербург и сдавалось в казну, что приносило Стенбок-Фермор значительный доход.

Однако Надежда Алексеевна не удовлетворилась только уральскими владениями, решив получать прибыль еще и в Петербурге. В 1854 году Н. А. Стенбок-Фермор купила у деверя (по слухам, запутавшегося в долгах) «Пассаж» на Невском проспекте — одно из самых дорогих торговых помещений Петербурга (по официальной оценке, в 1874 году он стоил 528 855 рублей, в 1899 — 612 899). Примечательно, что после смерти графини, будучи завещанным одиннадцати персонам из числа детей и внуков, «Пассаж» через два года снова числился в «чисто женском» владении, принадлежа дочери завещательницы — княгине Надежде Барятинской и трем внучкам — Анне и Ирине Барятинским, а также Надежде Безобразовой (выкупившим у родственников остальные доли). После Н. А. Стенбок-Фермор, которая умерла в 1897 году, осталось одно из самых крупных в истории России личных состояний, оценивавшееся в фантастическую сумму — почти 41 миллион рублей.

Анализ этого завещания, составленного 81-летней графиней за год до кончины, показывает объем имущества, постоянное округление которого было смыслом ее жизни. Заводы, земли и дома Надежда Алексеевна разделила между тремя здравствовавшими детьми — сыном Алексеем, дочерьми Надеждой Барятинской и Марией Стенбок и внуками от двух умерших детей — сына Владимира и дочери Анастасии Гагариной. Заводы и склад железа на Васильевском острове были разделены между тремя здравствовавшими детьми и наследниками сына Владимира. Дом же на Адмиралтейской площади, где жила сама Н. А. Стенбок-Фермор, отдан был всецело

дочери моей Наденьке в полную собственность со всем в нем находящимся в комнатах и кладовой, все мои бриллианты, жемчуга, дорогие украшения, серебро, бронзу, шали, меха, словом, все, что только окажется в шкапах, сундуках, в комодах, должно перейти сполна дочери моей Наденьке княгине Барятинской.

Каждому из внуков, внучек и невесток следовало получить «на память» по 100 тысяч рублей, все остальное денежное имущество в наличности и ценных бумагах следовало разделить между тремя здравствовавшими детьми и наследниками скончавшихся сына и дочери. Внукам и внучкам также отходило имение в Новгородской губернии и дача в Стрельне.

Завещательница оставила 372 тысячи рублей на различные благотворительные цели, включая содержание двух устроенных ею благотворительных учреждений: Надеждинского приюта детей-калек и Надеждинского убежища малолетних в Петербурге.

Еще одна дворянка-предпринимательница — Надежда Михайловна Половцова (1843–1908) — была приемной дочерью и единственной наследницей управляющего Государственного банка России (в 1860–1866 годы) барона Александра Штиглица (1814–1884), огромное состояние которого оценивалось современниками в гигантскую сумму, в разных оценках от 38 до 150 миллионов рублей. Впрочем, по слухам, распространявшимся в придворных кругах, Надежда могла быть внебрачной дочерью великого князя Михаила (брата императора Николая I).

По легенде, ходившей в Петербурге, шестимесячная красивая девочка в рубашечке из тончайшего батиста была обнаружена 10 июня 1844 года подброшенной под кустом цветущей сирени в саду богатой дачи барона Штиглица на Каменном острове. Найденному младенцу была дана фамилия Июнина (Юнина), а барон удочерил ребенка. В обнаруженной современным историком П. В. Лизуновым в архиве рукописи воспоминаний сына Н. М. Половцовой было сказано, что за бароном Штиглицем «послал государь Николай Павлович и просил его взять девочку на воспитание, говоря, что знает, кто ее отец». Отцовство великого князя Михаила подтверждал якобы и слышавший об этом князь К. А. Горчаков, сын канцлера. Но Михаил Павлович скончался в 1849 году, когда девочке было пять лет, поэтому вопрос о его отцовстве нельзя было ни подтвердить, ни опровергнуть. Сын Половцовой писал, что «сходство лица моей матери с лицами некоторых членов императорской семьи укрепляет это предположение», тем более что барона Штиглица Надежда звала только «дядей», но никогда отцом. Других детей у барона Штиглица не было.

В семнадцать лет Надежда вышла замуж за 29-летнего Александра Александровича Половцова, служившего в Сенате и имевшего хорошую перспективу придворной карьеры (отец его был министром государственных имуществ, а мать принадлежала к знатному роду Татищевых). В 1885 году Половцов достиг высшей позиции Табели о рангах, став действительным тайным советником, в 1883–1892 годах занимал пост статс-секретаря императора Александра III, одновременно был членом Государственного совета и Комитета финансов.

Казалось бы, Надежду Михайловну вполне могла устроить роль светской дамы. Но муж и жена решили иначе. В 1884 году на ее имя были приобретены горные заводы Богословского горного округа в Пермской губернии на Урале. С 1885 года Надежда Половцова стала брать гильдейское свидетельство для управления купленными на ее имя предприятиями.

Владение было приобретено именно на ее имя потому, что в 1861 году Государственный совет разрешил «женам служащих чиновников вступать в гильдию и заниматься торговлею», если они при записи в гильдию представят два документа, во-первых, удостоверение «от мужа, что они будут производить торговлю на собственный, свой, независимый от мужа, капитал», и во-вторых, удостоверение от начальства мужа, что муж-чиновник «по роду службы своей не может иметь влияния на торговлю своей жены». Эти правила были призваны предотвратить лоббирование мужьями коммерческих интересов жен, как бы сейчас сказали, «задействовав административный ресурс».