Питер Кенез - Полная история Белого движения

Согласно британско-французскому соглашению от декабря 1917 года, Кавказ попадал в британскую зону интересов. Британцы предоставляли Добровольческой армии наиболее ценную материальную и дипломатическую поддержку. Они не были так грубы и самодовольны, как французы. Они направили в Екатеринодар высокопоставленных офицеров, с которыми Деникин установил теплые личные отношения, основанные на взаимном уважении. Однако в большей части в результате поддержки британцами кавказских государств отношения между Лондоном и Екатеринодаром часто были проблемными. Британские офицеры-дипломаты начинали отождествлять себя с правительствами, куда были аккредитованы. В результате британские офицеры в Екатеринодаре, с одной стороны, и в Тбилиси и Баку — с другой — проводили противоречащую политику и давали противоречащие обещания. Политика Лондона, которой недоставало ясности, казалась Деникину двуличной.

Грузия была самой могущественной из этих новых стран и стала причиной самых крупных, по всей видимости, проблем Добровольческой армии. Правительство меньшевиков в 1918 году получило помощь от Германии. С точки зрения лидеров Добровольческой армии, сочетание социализма, сепаратизма и прогерманской ориентированности было наименее привлекательным. Там не менее, летом 1918 года казалось, что две антибольшевистские силы могут объединиться против общего врага. Но этого не случилось. Переговоры в Екатеринодаре между лидерами армии и грузинской делегацией высокого уровня, возглавляемой министром иностранных дел Гегечкори, сорвались из-за несогласия по глупому вопросу: кому следует занять стратегически неважный курортный город Сочи. Отношения вскоре ухудшились до такой степени, что эти две армии начали вступать в мелкие стычки.

Конец мировой войны и прибытие британских войск на Кавказ были восприняты как грузинами, так и Добровольческой армией как благоприятные перемены. Белые полагали, что британцы поддержат принцип единой России и отвергнут сепаратистские тенденции, тогда как грузины возлагали надежды на принцип национального самоопределения Вильсона. Интервенты не могли всем угодить.

Деникин, который всегда оставался горячим приверженцем союзнических сил, был разочарован, обнаружив, что британцы вскоре простили грузин за их прежнее сотрудничество с Германией. Политика Лондона в отношении Кавказа основывалась на желании сохранить существующие правительства, не предопределяя будущего России, до мирной конференции. Британцы довольно наивно верили, что борьба с большевизмом покажется настолько важной, что все антибольшевистские силы объединятся ради нее. Они предпринимали тщетные попытки примирить грузин и белых русских.

Когда турки отвели войска с Кавказа в конце Первой мировой войны, грузины и армяне начали сражаться друг с другом за только что освобожденные территории. Эта борьба заставила грузин отвести войска из района Сочи. Деникин немедленно воспользовался этим преимуществом и занял некоторые из оспариваемых территорий. К его большому разочарованию, британцы гарантировали территориальный статус-кво.

Деникин был оскорблен, что британцы, даже не посоветовавшись с ним, распорядились кусочком территории, который он считал частью России, и заявил протест генералу Пулю, представителю Британии в Екатеринодаре. Пуль был не в состоянии менять высшую политику, и ему пришлось представить на рассмотрение Закавказскому командованию решение, согласно которому Великобритания поддерживает статус-кво, так что Деникин не должен дальше продвигаться на юг.

Деникин не был намерен подчиняться. Когда он узнал об армянском восстании в районе, то решил вмешаться. 6 февраля его войска пересекли реку Лоо и после четырех дней боев заняли весь район. Командующий грузинских войск генерал Конев, его начальник штаба, 43 офицера и 700 солдат были взяты в плен.

Этот эпизод понизил престиж британцев. Деникин не простил им то, что они приняли сторону его врагов, а грузины обвиняли их в том, что те позволили русским захватить район. Обе стороны понимали, что британцы хотели сохранить статус-кво; однако если этот статус-кво оспаривался силовыми методами, британцы не желали или не могли восстановить его. Урок состоял в том, что советом иностранцев можно было без риска пренебречь.

Грузины действовали соответствующим образом. Вопреки недвусмысленным британским приказам и присутствию британских наблюдателей, 17 апреля они атаковали позиции Добровольческой армии. Это нападение совпало с нападениями крестьян-партизан на белых, так что русские были вынуждены отступить к реке Мехадыр. В другие руки перешли только несколько миль морского побережья и город Гагра. В качестве ответной меры Деникин был готов отдать приказ о наступлении на протяжении всей грузинской границы и не только вернуть утраченные территории, но также и «освободить» район Сухума, где, согласно его информации, абхазское меньшинство было не удовлетворено грузинской властью. На этот раз, однако, генерал Бриггс, который сменил Пуля в Екатеринодаре, смог разубедить главнокомандующего обещанием максимального британского давления на то, чтобы мирным путем вернуть грузин обратно к предыдущей границе, на Бзыбь.

Бриггс направился в Тбилиси, но там его сочли представителем скорее Деникина, чем Лондона. Напрасно он указывал грузинским министрам на то, что союзнические войска рано или поздно будут выведены, а затем Грузии придется оказаться с Россией один на один. Он передал предложение Деникина об экономическом сотрудничестве в обмен на территориальные уступки, но это было бессмысленно; грузины не хотели оставлять ни единого квадратного фута захваченной территории. Грузинская точка зрения состояла в том, что, пока Деникин безоговорочно не признает существующих границ, никакого обсуждения по соглашению быть не может.

Значимые победы Добровольческой армии над большевиками, которые подвели ее близко к Москве, влияли на отношение Деникина к Закавказью, а также на отношение закавказских правительств к белым. Деникин, верящий, что победа близка, декларировал конечную цель, объединение всей России, даже еще более открыто, чем раньше. Грузины воспринимали белых как нарастающую угрозу их независимости. Не смея противостоять Деникину открыто, грузинское правительство приняло несколько более дружелюбную позицию, но в то же время удвоило секретную работу против него.

В первой половине 1919 года прямого контакта между Добровольческой армией и Грузинской республикой не было; отношения поддерживались только через британцев. В середине июля, однако, Деникин решил, что пришло время «готовить безболезненное воссоединение» Закавказья с Россией, и для этой цели направил постоянного представителя в Тбилиси. Эта должность была отдана генералу Н. Н. Баратову, человеку, который во время войны сражался на Кавказском фронте и у которого было много друзей среди грузинских офицеров и жена-грузинка.