Питер Кенез - Полная история Белого движения

И действительно, к концу января 1919 года население Крыма настолько враждебно относилось к Добровольческой армии, что новости о возможности переезда Ставки в Симферополь почти породили панику. Чтобы успокоить страхи людей, С. Крым опубликовал манифест: до конца февраля переезда не будет. Когда военная ситуация изменилась, а идею о переезде пришлось отвергнуть, крымчане почувствовали облегчение.

В последние несколько недель пребывания правительства у власти Крым захлестнул хаос. Наступление большевиков в Таврию означало, что вторжение на полуостров — это только вопрос времени. Потеря северных районов, только недавно взятых белыми, была не только военной неудачей, но и серьезным ударом по экономике района. Правительству оказывалось все сложнее накормить население; экономика лежала в руинах; 80 процентов рабочих были безработными.

Ухудшающаяся военная ситуация подорвала веру населения в способность режима выжить, а экономический коллапс, ставший причиной огромных лишений, внес свой вклад в политическую нестабильность. Татары и социалисты, которые в прошлом относительно дружелюбно относились к правительству, теперь наряду с офицерами обвиняли либералов. Страдающее население все чаще отождествляло правительство с армией. В результате беспрерывных нападок правительство отказалось от большей части своего либерализма: оно закрыло газеты, запретило митинги и распустило недружественные организации.

Особенно серьезный инцидент произошел 17 марта в Севастополе. Митинг рабочих-металлистов принял резолюции с требованием вывода Добровольческой армии, освобождения политзаключенных и передачи власти Советам рабоче-крестьянских депутатов. Правительство арестовало организаторов митинга. Когда их переводили в тюрьму, отряд солдат Добровольческой армии напал и убил их. В результате этого инцидента меньшевики и социал-революционеры угрожали выйти из состава правительства, а рабочие объявили забастовку, имевшую пагубные последствия.

Методы твердой руки у правительства и растущая опасность не сплотили либералов и офицеров. Правительство ранее заявляло, что перешеек Перекоп, ворота в Крым, необходимо укрепить, но армия ничего не сделала. Министры подозревали предательство. В этой экстренной ситуации правительство, которое утратило веру в армию, решило принять участие в организации защиты. Оно назначило инженера С. Н. Чаева, начальника самообороны, и выделило ему деньги. Поскольку и Боровский, и Пархомов принимали участие во встрече, на которой было сделано это назначение, и не высказали возражений, стало огромной неожиданностью, когда 28 марта Боровский направил Крыму письмо с протестом против вмешательства правительства в военные вопросы.

Деникин, которого Боровский держал в курсе дела, на следующий день отправил телеграмму, в которой высказал свою накопившуюся озлобленность. Он не только инкриминировал правительству нарушение предыдущих договоренностей, но и винил их в мощи большевиков. Он угрожал возмездием тем, кто осмелится вмешаться в деятельность армии, и предупреждал, что силы Добровольческой армии будут немедленно выведены, пока правительство не признает свою ошибку.

Понятно, что крымчане были не в том положении, чтобы оказать неповиновение Деникину. 3 апреля Красная армия взяла Перекоп и вошла на полуостров. И не было силы, которая бы остановила это наступление. В этот момент правительство и армия создали Комитет обороны, состоящий из Крыма, Чаева и Богданова под руководством Боровского. Но было слишком поздно: дни антибольшевистского режима в Крыму были сочтены.

Провал крымского эксперимента имел значимость для хода Гражданской войны, поскольку развенчал идею о разделении военной и гражданской властей. Если бы либералам удалось завоевать доверие общества и если бы офицеры и политики могли действовать сообща, такую схему, сторонниками которой были многие из политиков, можно было бы опробовать повсеместно.

Либералы не были исключительно одаренными политиками. Они ссорились между собой по сравнительно неважным вопросам, и им не удалось привлечь на свою сторону и организовать даже часть населения. Однако основная ответственность за провал эксперимента лежит на генералах. У них отсутствовало понимание проблем, с которыми сталкиваются политики, и важности работы, которую те пытались делать. В результате, вместо того чтобы их поддерживать, они ослабляли их воздействие. Командование в Екатеринодаре не понимало, что правительство Крыма расширяло власть Добровольческой армии; напротив, они считали политиков просто раздражающими надоедалами и возмущались любым проявлением независимости.

Отношения армии и правительства повторили схему, установившуюся в 1917 году. Офицеры, видя вокруг общую неорганизованность, винили политиков за то, что те не предпринимают решительных мер против подрывных элементов. Они были сторонниками методов твердой руки, не понимая, что это не сработает, потому что ни у кого нет твердой руки. Репрессии неизбежно оказывались неэффективными, потому что не могли быть всеобъемлющими.

Либералы надеялись, что иностранные интервенты поддержат их в их ссоре с русскими генералами. Первые корабли союзнических сил прибыли в Севастополь уже 25 ноября 1918 года. Правительство кадетов надеялось, что демократические страны, такие как Англия и Франция, бросят все свои силы на борьбу за правое дело.

В. Оболенский, либеральный крымский политик, описывал в своих мемуарах душераздирающий эпизод. Население Севастополя планировало большой прием для флота союзнических сил. Прибыло правительство в полном составе, Добровольческая армия направила представителя, а Оболенский возглавлял делегацию земства, состоящую, помимо него, из двух простых крестьян. Русские, конечно, приготовили официальные речи. Но торжественного подтверждения союзническо-российской дружбы не получилось. Когда русским позволили взойти на борт английского флагмана, им пришлось прождать несколько часов даже без возможности присесть. Британский адмирал Калторп, который наконец их принял, ничего не знал о политической ситуации в Крыму и даже не слышал о существовании правительства. Двое крестьян земства попросили Калторпа сойти на берег, чтобы вручить ему традиционные хлеб-соль, но адмирал отказался; у него не было инструкций для таких непредвиденных обстоятельств.

Британско-французское соглашение от декабря 1917 года, которое разделяло Россию на зоны и о котором русские ничего не знали, помещало Крым во французскую зону интересов. Соответственно, британские корабли вскоре покинули Севастополь и направились на Кавказ. В конце декабря 1918 года у французов был только один полк в Севастополе — сила определенно слишком малочисленная, чтобы оказать влияние на ход Гражданской войны.