Вячеслав Никонов - Октябрь 1917. Кто был ничем, тот станет всем

«Сентябрь семнадцатого года, мрачный вечер, темные с желтоватыми щелями тучи на западе. Остатки листьев на деревьях у церковной ограды как-то странно рдеют, хотя под ногами уже сумрак. Вхожу в церковную караулку. В ней совсем почти темно. Караульщик, он же и сапожник, небольшой, курносый, с окладистой рыжей бородой, человек медоточивый, сидит на лавке в рубахе навыпуск и в жилетке, из карманчика которой торчит пузырек с нюхательным табаком. Увидав меня, встает и низко кланяется, встряхивает волосами, которые упали на лоб, потом протягивает мне руку.

— Как поживаешь, Алексей?

Вздыхает:

— Скушно.

— Что такое?

— Да так. Нехорошо. Ах, милый барин, нехорошо. Скушно!

— Да почему же?

— Да так. Был вчера я в городе. Прежде, бывало, едешь на свободе, а теперь хлеб с собой берешь, в городе голод пошел. Голод, голод! Товару не дали. Товару нету. Нипочем нету. Приказчик говорит: «Хлеба дадите, тогда и товару дадим». А я ему так: «Нет, уж вы ешьте кожу, а мы свой хлеб будем есть». Только сказать — до чего дошло! Подметки 14 рублей! Нет, покуда буржуазию не перережут, будет весь люд голодный, холодный. Ах, милый барин, по истинной совести вам скажу, будут буржуазию резать, ах, будут!» [2353] Бунин И. А. Окаянные дни: Повести. Рассказы. Воспоминания. М., 2006. С. 144–145. Это — Бунин.

Хозяйственный развал нарастал. Осенние месяцы показали особенно резкое падение экономических индикаторов. Шахты, рудники, металлургические и машиностроительные предприятия, включая военные, закрывались десятками. В Петрограде к октябрю прекратили работу пять десятков крупных предприятий, число безработных перевалило за 50 тысяч. «С 1 октября в Москве, — сообщала пресса, — ликвидируют свое дело многие крупные промышленные учреждения. Прекращает торговлю за отсутствием товаров Мюр и Мерилиз. Закрывает все магазины фабрика кондитерских изделий Сиу» [2354] Раннее Утро. 1917. 13 сентября. № 209. . Стало физически не хватать угля, металла. У железных дорог не было топлива. Ежедневная погрузка вагонов упала с 70,1 тысячи в январе до 43 тысяч в октябре [2355] Михайлов И. Д. Основные вопросы транспорта. М., 1918. С. 18–19. . «Советы подвергали секвестру и социализации одну за другой фабрики и заводы, и в то же время шло массовое закрытие промышленных заведений — к половине октября до тысячи, создавая быстро растущую безработицу и выбрасывая на улицу сотни тысяч обездоленных, голодных людей — готовые кадры будущей Красной гвардии» [2356] Деникин А. И. Очерки русской смуты. Кн. 2. Т. 2. С. 111. , — замечал Деникин.

Для большевиков причины развала экономики тоже не представляли загадку: «Ясно, что проводится всероссийский локаут, всероссийский заговор, имеющий целью схватить рабочий класс за горло костлявой рукой безработицы и голода» [2357] Рабочий путь. 1917. 19 октября. № 40. . Пошла во многом подстегиваемая большевистскими профсоюзами и фабзавкомами забастовочная волна. 27 сентября началась всеобщая стачка 65 тысяч рабочих на Бакинских нефтепромыслах. 3 октября прекратили работу 12 тысяч пролетариев завода Юза на Донбассе. Крупнейшей забастовкой в Центральной России стала стачка текстильщиков, в которой участвовали 300 тысяч человек. Больше двух месяцев длилась стачка 110 тысяч рабочих кожевенной промышленности московского региона. По всей стране бастовали металлисты, типографские рабочие, транспортники. Причем все чаще на первый план выходили политические требования, связанные с властью Советов.

Характеризуя осенние настроения пролетариата, американский историк Давид Мандель отмечал: «Требуя перехода власти к Советам, рабочие реагировали не на безответственные обещания большевистских демагогов о социалистическом рае за углом. Большевистская агитация таких обещаний не содержала. Она представляла власть Советов как единственную альтернативу торжеству контрреволюции. И рабочие в своем большинстве разделяли этот анализ политической обстановки» [2358] Мандель Д. Петроградские рабочие в революциях 1917 года (февраль 1917 г. — июнь 1918 г. М., 2015. С. 7. . «В рабочей среде «большевистские» настроения в самом деле были преобладающими. Это была та часть населения России, из которой комплектовались наиболее крайние и активные сотрудники большевиков: «диктатура пролетариата» сулила им превращение в господствующее сословие» [2359] Головин Н. Н. Российская контрреволюция в 1917–1918 гг. Т. 1. С. 276. .

И без подсказки большевиков вопреки запрету ВЦИК с 24 сентября началась железнодорожная забастовка. Стачечный комитет извещал, что «только голод и крайняя нужда, а также нежелание министерства путей сообщения пойти навстречу даже самым скромным требованиям железнодорожников вызвали объявление забастовки… Все солдаты и офицеры будут отправляться воинскими поездами. Продовольственные грузы для питания будут перевозиться беспрепятственно» [2360] Известия. 1917. 24 сентября. № 180. . В течение трех дней было прекращено движение поездов дальнего следования на 39 из 51-й железной дороги России, прекращалось и пригородное сообщение. Забастовка продолжалась, пока правительство не подчинилось требованиям железнодорожников и не выделило на повышение им зарплаты 705 млн. рублей. Но и это не удовлетворило Викжель, который продолжал предъявлять различные политические ультиматумы, грозя возобновлением забастовки.

В расстройство приходила финансовая система. «Так как приток вкладов почти прекратился и в государственные (поступление налогов), и в банковские кассы (вклады, покупка бумаг), то все государственное и частное хозяйство свелось к простому расходованию ранее накопленных капиталов» [2361] Из глубины: сборник статей о русской революции. М., 1990. С. 166. , — констатировал известный юрист и публицист Изгоев.

Печатный станок не справлялся. «Новые казначейские знаки, выпущенные за недостатком кредитных билетов мелких купюр, принимаются населением крайне неохотно вследствие изумительной небрежности в технике их изготовления: знаки 20 и 40-рублевого достоинства печатаются без указания №, года, серии выпуска, печатаются в форме, не представляющей затруднений для подделки. Едва ли может быть признано желательным добивать рубль таким невнимательным отношением к технике печатания: в Персии уже отказываются принимать новые 1000-рублевые билеты на том основании, что на них нет надписи «обеспечиваются всем достоянием государства» [2362] Утро России. 1917. 27 сентября. № 232. . Всего за 8 месяцев своего существования Временное правительство выпустило в обращение бумажных денег на 9,5 млрд. рублей, больше, чем царское правительство за предшествовавшие 32 месяца войны. Обменный курс рубля за восемь месяцев упал вдвое [2363] Гусаков А. Д. Очерки по денежному обращению России накануне и в период Октябрьской социалистической революции. М., 1946. С. 38, 54. . Деньги обесценились настолько, что многие рабочие просто переставали трудиться, убегая в деревню, производительность резко падала.