Михаил Гаспаров - Собрание сочинений в шести томах. Т. 1: Греция

1 сЛучше всего на свете —
Вода;
Но золото,
Как огонь, пылающий в ночи,
затмевает гордыню любых богатств.
Сердце мое,
Ты хочешь воспеть наши игры?
Не ищи в полдневном пустынном эфире
5Звезд светлей, чем блещущее солнце,
Не ищи состязаний, достойней песни,
Чем Олимпийский бег,
Лишь отсюда многоголосый гимн
Разлетается от мудрых умов,
10Чтобы славить Кронида
У блаженного очага Гиерона —
1 аГиерона, который владеет
Скиптром правосудия в стадообильной Сицилии,
Гиерона, у которого в житнице —
Наливные колосья всех добродетелей,
Гиерона, который блещет
Славословием песнопений
15Среди нашего веселья на его гостеприимном пиру.
Сними же с гвоздя
Дорийскую лиру,
Если в душу скользнула сладкою заботою
Радость о Писе и о Ференике,
20Который, мчась при Алфее,
Не касаем бичом,
Причастил победе своего господина —
1 эЦаря Сиракуз,
Любителя конеборств.

Слава Гиерона сияет
В этом славном мужами поселенье лидийского Пелопа —
25Пелопа, которого полюбитель держатель земли Посейдон,
Когда Клото воздвигла его из чистой купели
С плечом, блиставшим слоновьей костью.

…Но нет, это сказки:
Ведь так часто людская молва
Переходит за грани истины;
И сказания, испещренные вымыслами,
Вводят в обман.
2 с 30Ведь Харита,
Подательница всего, что нам мило,
Столько уж раз
Представляла нам неверное верным!
Нет: бегущие дни – надежнейшие свидетели:
35Человек о богах
Должен говорить только доброе,
И на нем не будет вины.
Пелоп, сын Тантала!
Я скажу о тебе иное, чем предки:
Я скажу, что некогда твой отец,
Созывая богов на милый Сипил,
Благозаконно
Воздал им пиром за пир, —
40И когда-то сверкающий трезубцем бог
Схватил тебя и унес,
2 аИбо страсть придавила его сердце.
На своих золотых конях
Он вознес тебя к Зевсу в небесный широкославный чертог,
45Где такая же страсть поселила потом Ганимеда.
Ты исчез,
И люди искали, но не нашли тебя для матери;
А завистник-сосед
Стал, таясь, рассказывать людям,
Как в воду, кипящую на огне,
Острым изрубленное ножом,
Падало тело твое,
50Как делили его за столом на куски и ели.
2 эНет!
Я не смею назвать людоедами богов!
Слишком часто кара настигала богохульников.
Если олимпийцы чтили когда-нибудь смертного —
Это Тантал;
55Но не мог он переварить своего великого счастья —
За великую гордыню понес он от вышнего Отца
Величайшую казнь:
Исполинский камень, нависший над лбом.
Он рвется его свалить,
60Он забыл блаженный покой,
3 сВ безысходной жизни он окутан мучением,
Четвертым к трем —
Потому что он похитил у вечноживущих
Для сверстных себе застольников
Нектар и амвросию,
65В которых было бессмертье.
Неправ,
Кто надеется, человек, укрыться от ведома бога!
Оттого-то
И вернули его сына бессмертные
К кратковременной доле жителя земли.

А когда расцвели его годы,
70Когда первый пух отемнил его щеки,
Он задумался о брачной добыче,
3 аО славной Гипподамии, дочери писейского царя.
Выйдя к берегу серого моря,
Он один в ночи
Воззвал к богу, носителю трезубца,
75К богу, чей гудок прибой, —
И бог предстал пред лицом его.
Сказал Пелоп:
«Если в милых дарах Криптиды
Ведома тебе сладость, —
О Посейдон!
Удержи медное копье Эномая,
Устреми меня в Элиду на необгонимой колеснице,
80Осени меня силой!
Тринадцать мужей, тринадцать женихов
Погубил он, отлагая свадьбу дочери:
3 эВелика опасность, и не для робкого она мужа, —
Но кто и обречен умереть,
Тот станет ли в темном углу праздно варить бесславную старость,
Отрешась от всего, что прекрасно?
Испытание это – по мне,
85А желанная победа моя – от тебя!»
Он сказал —
И слова его были не праздными.
Для славы его
Дал ему бог золотую колесницу и коней с неутомимыми крыльями.

4 сОн поверг Эномаеву мощь,
Он возлег с его дочерью,
И она родила ему шесть сыновей,
Шесть владык, блистающих доблестью,
90А теперь,
Почитаемый ярью кровавых возлияний,
Он почиет у Алфейского брода,
И несчетные странники стекаются к его могиле
95Помолиться у алтаря.
Но слава его,
Слава Пелопа
Далеко озирает весь мир с Олимпийских ристалищ,
Где быстрота состязается с быстротой
И отважная сила ищет своего предела;
100И там победитель
До самой смерти
Вкушает медвяное блаженство
4 аВыигранной борьбы, —
День дню передает его счастье,
А это – высшее, что есть у мужей.
А мой удел —
Конным напевом, эолийским ладом
105Венчать героя.
Я знаю:
Никого из ныне живущих,
Столь искушенного в прекрасном, столь превосходного в могуществе,
Не прославим мы складками наших песен.
Некий бог, пекущийся о твоих помышлениях,
110Бдит и над этим твоим признанием, Гиерон.
Если он не оставит тебя —
Я верю, что я вновь еще сладостней прославлю
4 эСтремительную твою колесницу,
Проложив колею благодетельной хвалы
По склонам издали видного Крония:
Самую крепкую стрелу свою
115Муза еще не сработала для меня.

Разным людям – разное величие;
Высочайшее из величий – венчает царей;
О, не стреми свои взоры еще выше!
Будь твоей долей —
Ныне попирать вершины;
А моей —
Обретаться рядом с победоносными,
Первому во всем искусстве перед эллинами.

1 сЗолотые колонны
Вознося над добрыми стенами хором,
Возведем преддверие,
Как возводят сени дивного чертога:
Начатому делу – сияющее чело.
Олимпийский победоносец,
5Блюститель вещего Зевесова алтаря,
Сооснователь славных Сиракуз, —
Какая минует его встречная хвала
В желанных песнях беззаветных сограждан?
1 аПусть ведает сын Сострата:
Подошва его – под божественной пятой.
Бестревожная доблесть
Не в чести
10Ни меж пеших мужей, ни на полых кораблях;
А коль трудно далось прекрасное, —
Его не забыть.

Для тебя, Агесий, —
Та правая похвала,
Какую молвил Адраст
Над Амфиараем, вещателем Оиклидом:
Когда поглотила его земля на блещущих его конях,
1 э 15Тогда над семью кострами для мертвых тел
Пред стенами Фив
Сын Талая такое вымолвил слово:
«Горько мне о зенице воинства моего,
О том, кто был добрый муж
И прорицать, и копьем разить!»
А не это ли и твой удел,
О сын Сиракуз,
Предводитель нашего шествия?
Я не спорщик,
Я не друг вражде, —
20Но великою клятвою поклянусь: это так;
И заступницами моими станут Музы,
Чья речь – как мед.