Виктория Смолкин - Свято место пусто не бывает: история советского атеизма

В финале докладной записки автор переключил внимание на саму идеологическую элиту. По его мнению, не только атеистическое воспитание в школах и высших учебных заведениях по-прежнему оставляет желать лучшего, но и сам фокус атеистической работы направлен не туда. Пропагандисты, сосредоточив свои усилия на верующих, оставляют без внимания тех молодых людей, «которые, хотя и относят себя к числу неверующих, отрицательно относятся к религиозному мировоззрению, чужды религиозным обрядам, однако необходимых научно-атеистических знаний и убеждений еще не имеют». Эти молодые люди – неверующие, но им недостает атеистической убежденности, и потому они «не могут дать отпора клерикальной и сектантской пропаганде, а иногда и испытывают ее тлетворное влияние» 850.

В целом со страниц документа вставал противоречивый образ советской молодежи. Одни молодые люди идеализируют культурную и эстетическую ценность религии; другие отвергают религию как таковую, но их сознание «засорено всякого рода суевериями и предрассудками»; третья группа индифферентна к религии, но эта индифферентность распространяется на мировоззренческие и идеологические вопросы в целом; тогда как для четвертой группы интерес к религии связан с национализмом, который угрожает перерасти в протест против социалистического образа жизни. Объединяет эти различные категории молодежи отсутствие «глубокого и цельного научно-материалистического мировоззрения, стойких атеистических убеждений» 851. Атеистический аппарат все больше видел в индифферентности не только социальную, но также и политическую проблему. Тот факт, что индифферентность была особенно широко распространена в среде молодежи, лишь подчеркивал ее политическую опасность, поскольку это означало, что советская система не нашла эффективного способа передачи своих ценностей следующим поколениям.

В течение 1970‐х гг. фигура индифферентного молодого человека внушала все большее беспокойство партийному руководству и в силу этого занимала центральное место в идеологических дебатах. Два показателя характеризовали человека как идеологически индифферентного. Первый – безразличное отношение к религии, которое преподносилось как «невмешательство» в религиозные вопросы и означало, что либо человек «мало знает по данному вопросу», либо «не убежден в том, что знает, и потому не может или не решается отстаивать свои взгляды» 852. Но определяющей характеристикой идеологической индифферентности в еще большей степени, чем нейтральное отношение к религии, было потребительское отношение к ней, выражавшееся прежде всего в соблюдении неверующими религиозных обычаев. Философ Юрий Гуров, один из наиболее плодовитых авторов, обращавшихся к теме молодежной индифферентности 853, приводил примеры, когда индифферентность порождает беспринципное поведение: комсомолка идет креститься на спор, чтобы выиграть полкило конфет; молодой инженер венчается в церкви, «преследуя меркантильные интересы», потому что будущая теща пообещала ему подарить на свадьбу автомобиль 854. Для других молодых людей, объяснял Гуров, религиозные обряды стали «лишним поводом повеселиться», и они идут в церковь, «как в театр или на праздник» 855. Чтобы подчеркнуть это, он процитировал высказывание православного священника, который жаловался, что молодые родители на крестинах «в церковь… приходят как в цирк: накрашенные, разодетые. Смеются в церкви. Крестики не одевают. Молитв не знают и повторять за служителем не хотят. Какой толк от такого крещения. Они его воспринимают как светское, а не церковное дело» 856.

Духовное потребительство и индифферентность советской молодежи стали частой темой сатирических фельетонов, карикатур и пропагандистских плакатов. На одном плакате были изображены новобрачные, выходящие из церкви, и девушка, которая в стороне жалуется своей матери: «…А ведь честное комсомольское давал, что на мне женится…» Плакат сопровождался коротким стихотворением, где говорилось, что молодой человек должен был давно сделать выбор, хочет ли он быть богомольцем или комсомольцем 857. На другом плакате был изображен молодой человек, колеблющийся между двумя мирами: с одной стороны – современность (изображенная как современный городской пейзаж, залитый светом), с другой – отсталость (изображенная в виде церкви, погруженной в сумрак). Быть современным означало заключать брак во Дворце бракосочетаний и регистрировать новорожденного в ЗАГСе с соблюдением соответствующих социалистических церемоний; однако, как было изображено на плакате, наряду с выполнением этих социалистических ритуалов молодой человек также венчался и крестил своего ребенка в церкви. Подпись внизу гласила: «Так и живет ханжа иной, всю жизнь меж небом и землей» 858.

Если кто-то считал пассивное участие неверующих в религиозных обрядах безобидным, Гуров разъяснял, что такое поведение отражает неразвитость политического сознания. Комсомольцы, объявляющие себя неверующими или даже воинствующими атеистами, своим участием в религиозных обрядах показывают, что их атеизм – «это всего лишь слова, не превратившиеся в убеждения, в жизненную позицию» 859. Они смогут исправиться, только если глубоко усвоят атеистические ценности, что не позволит им идти наперекор своим убеждениям.

Поскольку советские пропагандисты атеизма пытались бороться с идейной индифферентностью, им пришлось расширить охват атеистической работы. «Атеистическое воспитание нельзя сводить только к работе среди верующих – такое мнение было высказано на собрании местного филиала Института научного атеизма. – Оно несет более широкие функции, в нем нуждается все население, и стало быть, в этот критерий, очевидно, надо включать и выработку атеистических убеждений активной части населения» 860. Атеист из Ставрополя обрисовал проблему более детально:

…Критерий для атеистической убежденности у нас отсутствует. Почему мы с вами атеисты? Человек говорит: «Я не верю в бога» и считается атеистом. А можно ли такого человека считать убежденным атеистом, который считает, что вообще проблема атеистической работы в нашей стране не актуальна, проблемы религии в нашей стране – удел немногих людей. Которые говорят: «да, знаете, атеизм подождет, есть более актуальные задачи». Разве можно считать таких людей убежденными атеистами?! От такого взгляда один шаг к практической деятельности – когда сына или дочь крестят или делают обрезание, а когда спрашиваешь, как это могло случиться, то получаешь ответ, что этот «атеист» был в командировке, ребенка увезли в деревню и проделали все это без его согласия. Таких отговорок можно найти тысячи. В этом-то и состоит степень атеистической убежденности, чтобы этого никак не могло быть… Вот и получается такая парадоксальная вещь… когда так поступает известный писатель, известный литератор. А столько таких неизвестных или мало известных, которые придерживаются подобных настроений и в определенном кругу излагают подобные взгляды, что атеизм дело не особенно актуальное… 861