Александр Гапоненко - Битва при Молодях. Неизвестные страницы русской истории

Оказалось, что Данилу татары тоже берут в поход. Он втерся в доверие к чиновнику, который искал среди строителей мечети мастера, способного починить сломанный Девлет-Гиреем фонтан. Данила пообещал все исправить, неделю возился с медными трубками фонтана, но, действительно, все починил.

Татарин оказался заместителем хранителя ханского лука и стрел, а заодно отвечал за годность его огнестрельного оружия. В ружьях и пистолетах хранитель ничего не понимал и потому хотел взять искусного русского мастера с собой в поход.

Казак успокаивал юную девушку, которую знал под именем Прасковья:

– Нам бы поближе к родной земле пробраться, а там мы свободу сами себе добудем. На родине нам и трава, и лес помогать будут. Не зря я у казаков разведчиком был.

– Буду, Данила, молиться святой Анастасии – защитнице всех в узах пребывающих о нашем с тобой освобождении! – с надеждой в голосе ответила на неуклюжие мужские утешения отроковица.

То, что святая Анастасия ее духовная покровительница, а сама она княжна девушка так и не сказала – в плену не было князей и черных людей – перед врагами все русские были равны.

К середине июня татарско-турецкое войско было готово отправиться в поход. Перед выступлением верховный муфтий с минарета, наконец, достроенной Большой ханской мечети прочитал фаджр – предрассветную молитву. Все войско повернулось в сторону священной Каабы в Мекке, стало на колени и повторяло вслед за муфтием жесты руками, поясные и земные поклоны, слова молитв и цитаты из Корана – суры. Муфтий молился на арабском.

Анастасия из монотонных призывов имама смогла различить только слова восхваления Аллаха – «Аллах акбар!» Однако и без перевода было ясно, что мусульмане хвалили своего бога и просили его милостыней. Милости эти заключались в возможности уничтожить и ограбить как можно большее число неверных, в данном случае русских.

После окончания фаджра, незадолго до восхода солнца загрохотали турецкие боевые литавры, загудели рога и волынки. Войско выступило в поход.

Впереди походной колонны ехал на белом коне турецкий воин, который держал в руках флагшток с прикрепленным к нему прямоугольным зеленым полотнищем, на котором были вышиты золотом три полумесяца. Они символизировали власть дома Османов над тремя континентами. Вслед за этим флагом ехал Энвер-паша и Ибрагим-бей, тоже на белых конях.

Следующим в головном отряде ехал на кауром коне татарский воин, который держал в руках флагшток с полотнищем голубого цвета, обшитым золотом и с вышитой на нем золотом тарак-тамги – родовым знаком рода Гиреев. За этим флагом ехали на вороных конях Девлет-Гирей и его военачальник Дивей-мурза.

Вслед за полководцами тянулись нескончаемые отряды конных татар, татарский обоз, шли янычары, простые турецкие пехотинцы, тащились пушки, турецкий обоз с многочисленной обслугой и чиновниками.

Военная колонна медленно шла в направлении Перекопи, где ее ждали орды ногайцев. Однако даже без ногайцев выступившая в поход колонна растянулись на пятнадцать верст.

Стрелецкий голова. Рисунок Э. Пальмквиста, XVII в.

Известие о том, что татарские отряды движутся по Муравскому тракту, Воротынский получил от пограничных дозоров в начале июля. Однако куда будет нанесен удар по линии обороны, было еще не ясно, и поэтому все русские полки команд на перемещение от воеводы Большого полка не получали.

Только стрелецкому голове Огневу нарочный от Воротынского привез приказ выдвигать гуляй-город от Серпухова к Молодям, но не разворачивать его там, а ждать дальнейших указаний.

Первыми из лагеря под Серпуховом выехало четыре сотни смоленских стрельцов на конях.

За стрельцами отправились телеги, на которые были погружены разобранные деревянные защитные щиты.

Вслед за телегами со щитами двинулось шестьдесят пушек на деревянных лафетах, каждый из которых имел четыре небольших колеса. Затем ехали телеги с ядрами, бочками с порохом, пыжами, банниками, пальниками, пробойниками, кружками, совками, кружалами для калибровки ядер, клиньями для подъема стволов, прицельными приспособлениями и прочими пушкарскими принадлежностями. На этих телегах разместилось две сотни пушкарей.

Пять телег были загружены длинными заостренными кольями, лопатами, жердями для сооружения рогаток, еще пять везли зерно для подкормки лошадей – одной травы для животных, участвовавших вместе с хозяевами в сражении, было совершенно недостаточно.

Затем ехали телеги с продовольствием и разными хозяйственными принадлежностями, вроде котлов для приготовления пищи, деревянных бочек и кожаных ведер для воды. На этих телегах ехали плотники и другая обслуга передвижного деревянного города.

Всем хозяйством гуляй-города управлял Гордей Старый. В его команде была вся артель, которая участвовала в строительстве деревянной крепости: Никита Рябой, Пахом Семенов, Лука Коренной, Никифор Грузный и даже Кузьма – сосед Анфисы Быстрой. Бронница Анфиса тоже хотела записаться в команду Гордея, но он ее не взял. И не потому, что она не могла справиться с управлением лошадьми, сборкой щитов и даже стрельбой из лука, а потому, что ей не на кого было оставить трех своих дочерей.

В штате гуляй-города числился и Петр Старый, которого все звали Петр Молодой, поскольку его возраст совсем не соответствовал фамилии. Он отвечал за снабжение гарнизона и поэтому был все время в разъездах.

Вот и теперь, Петру было дано задание подвезти к Серпухову через неделю продукты питания из монастыря, а также захватить Иллиодора с палаткой, в которой должна размещаться походная церковь.

Гордей Старый сумел наладить хорошие деловые отношения как с Романом Игнатьевичем Огневым, так и с пушкарским сотником. Князя Коркодинова с двадцатью пушками и их расчетами Воротынский оставил при себе, для обороны берега Оки, а в гуляй-город послал сотника пушкарей Полуэкта Кузянина.

Кузянин оценил познания Гордея в пушкарском деле и поручил ему разобраться с присланной «сорокой», а также с десятком привезенных Йосифом из Германии переносных тюфяков, которые стреляли дробом. Прибывшие из Москвы пушкари заниматься этими незнакомым для них орудиями не захотели, и Гордей сначала сам освоил искусство управляться с ними, а затем научил стрелять своих артельщиков.

Практически сразу после того, как обоз подошел к Молодям, вслед ему прискакал на чуть живом от усталости коне посыльный и передал приказ разворачивать гуляй-город для всего Большого полка.