Владимир Ленин - К двадцатипятилетию первого съезда партии

[190]

ваго листка, на фабрикѣ Дютуа появился второй листокъ, призывавшiй работницъ добиваться новыхъ уступокъ, а именно: чтобы штрафы записывались в книжки, чтобы вычеты за испорченные корсеты производились правильно, чтобы мастерская убиралась не на счетъ работницъ и некоторыхъ другихъ. Вслѣдъ за появленiемъ этого листка на фабрикѣ, прибыль фабричный инспекторъ. Работницы повторили ему всѣ свои требованiя, и почти всѣ они были исполнены, а управляющiй получилъ выговор за неисполненiе фабричныхъ правилъ.

Большое оживленiе между рабочими вызываютъ листки, начавшiе появляться на фабрикахъ и заводахъ въ послѣднее время довольно часто. Листки распространялись на машиностроительномъ заводѣ Шиманскаго, въ пароходныхъ мастерскихъ, на механическомъ заводе Греттера, на фабрикѣ Кимаера, въ корсетной мастерской Дютуа, в желѣзнодорожныхъ мастерскихъ и въ нѣкоторыхъ другихъ мѣстахъ. Листки эти издаются «Каевскимъ Союзомъ борьбы за освобождеше рабочаго класса». Кроме листковъ, у насъ, въ Кiевѣ, съ декабря прошлаго года стала издаваться рабочая газета «Впередъ». До сихъ поръ вышло въ свѣтъ 2 номера. Жандармы и сыщики никакъ не могутъ помешать распространенiию листковъ и газеты: они сделали обыскъ у нѣсколькихъ рабочихъ, чтобы навести страхъ на болѣе робкихъ, но ничего не нашли — и ушли ни съ чѣмъ.

Самое важное событiе, которымъ мы можемъ поделиться съ рабочими другихъ городовъ — это празднованiе 1-го мая. 19 апреля на несколькихъ заводахъ у насъ появились листки, выясняющiе значенiе майскаго праздника. «Присоединимся же и мы,—говорилось въ концѣ листка, — «къ всемiрному рабочему празднику 1 мая; отпразднуемъ и мы, чѣмъ можемъ, этотъ великiй день. Пусть каждый изъ насъ забудетъ свои мелкiя частныя дела и проникнется мыслью, что онъ членъ великой рабочей семьи, борецъ за одно общее великое дѣло. Постараемся, чтобы как можно болѣе товарищей присоединилось къ этому дѣлу, постараемся увеличить наши силы и приблизить нашу побѣду. Пусть скорѣе наступитъ то счастливое время, когда въ день перваго мая мы открыто и смѣло выйдемъ на улицу, развернемъ рабочее знамя и громко воскликнемъ: да здравствуетъ первое мая — всемiрный праздникъ рабочихъ! Да здравствуетъ борьба за свободу и счастье!»

[191]

1 мая 532 желѣзнодорожных рабочихъ послѣ обѣда не вышли на работу, а остались дома или пошли за городъ. Собравшись небольшими компанiями, они бесѣдовали о рабочемъ дѣле, пѣли рабочiя песни, провозглашали тосты за свободу, равенство и братство до поздней ночи, Рабочiй праздникъ у насъ въ Kieвe явно празднуется впервые. Конечно, по почину желѣзнодорожныхъ рабочихъ съ следующаго года начнутъ его праздновать и paбoчie другихъ заводовъ.

Р и г а. Апрѣль 1897 годъ. Майскiй праздникъ прошелъ у насъ довольно оживленно. Хотя рабочее не бросали работы, но то, что случилось въ нашемъ городѣ 19 апреля вызвало много толковъ и среди рабочихъ, и среди жандармовъ, и среди фабрикантовъ. На заводахъ, по фабричнымъ дворамъ, на улицахъ и въ коридорахъ вблизи рабочихъ квартиръ было разбросано множество листковъ, объясняющихъ, что такое всемiрный рабочiй праздникъ и какъ его праздновать. Эти листки (прокламации) были расклеены на заборахъ и стѣнахъ заводовъ; ихъ находили и въ ящикахъ для писемъ. Фабриканты никакъ не ожидали появленiя прокламаций. Они были поражены, узнавъ, что на иных заводахъ их читали всѣ рабочie. На первыхъ порахъ они не знали какъ тутъ быть. Одинъ изъ нихъ — владѣлецъ механическаго завода Фельзперъ — обратился за советом к неизмѣннымъ друзьямъ всѣхъ фабрикантовъ — жандармамъ. На заводъ немедленно прибылъ жандармскiй офицеръ и прокуроръ суда; однако и они не знали, что дѣлать. Произвести у всѣхъ рабочихъ обыскъ — дѣло слишкомъ длинное и утомительное. Посадить всѣхъ въ тюрьму, такъ за что же? Стали бранить рабочихъ за то, что они читаютъ запрещенные листки, убѣждали отдать ихъ и, наконец, стали грозить тюрьмой, обѣщая помилованiе тѣмъ, кто отдастъ прокламацiю по доброй воле. Нашлось нѣсколько рабочихъ, повѣрившихъ этому запугиванiю и отдавшихъ свои листки жандармскому офицеру. После этого жандармы нѣсколько разъ вызывали ихъ на допросы, пытаясь узнать, откуда рабочie взяли листки, кто ихъ читалъ, кто принесъ, кто разбрасывалъ и тому подобное.

Узнать ничего не удалось. Эти допросы все-таки успѣли надоесть трусливымъ рабочимъ, между тѣмъ какъ ихъ това-

[192]

рищей, не отдавшихъ листковъ, такъ и оставили въ покоѣ. 19 апрѣля жандармскiй офицеръ и прокуроръ пробыли на заводѣ полдня, мѣшая своими рѣчами и разспросами работать. Такимъ образомъ, хотя сами рабочie не рѣшились оставить работу, но на дѣлѣ, благодаря жандармамъ, вышло такъ, что они не работали, а деньги за этотъ день все-таки получили.

На другомъ механическомъ заводѣ «Фениксъ» одна прокламащя была наклеена лакомъ на дверяхъ. Чтобы снять ее, пришлось унести ее вмѣстѣ съ дверью въ контору. Въ тотъ же день 19 апрѣля мастеровые завода «Фениксъ» такъ прибили рабочаго-сыщика, который вывелъ ихъ своей наглостью изъ терпѣнiя, что сыщикъ заболѣлъ и лишился возможности работать. Контора разсчитала его, какъ ни прiятно было капиталистамъ имѣть между рабочими сыщиковъ, мѣшающихъ имъ объединиться и сговориться, но они не захотѣли содержать его на свой счетъ, лишь только онъ сталъ неспособенъ къ труду. Послѣ этого происшествiя жандармское управленiе потребовало у мастера, чтобы онъ написалъ, какъ держатъ себя рабочie и кого изъ нихъ онъ считаетъ опаснымъ для хозяевъ и жандармовъ.

Очень радушно была принята майская прокламащя также рабочими Балтiйскаго Вагоннаго Завода. Въ концѣ апрѣля у насъ вспыхнула стачка на одной предмѣстной ткацкой фабрикѣ. Работу бросили вмѣстѣ всѣ рабочie — и мужчины и женщины. Они требуютъ повышенiя заработной платы. Чѣмъ кончится стачка — -еще не извѣстно.

Въ Россiи живетъ около 5 миллiоновъ евреевъ. Большинству изъ нихъ живется очень тяжело. Русскiй народъ относится къ нимъ недружелюбно. По своему невѣжеству онъ думаетъ, что они виноваты въ его горькомъ житьѣ. Действительно, евреи иногда спаиваютъ народъ, обираютъ его непосильными процентами, обманываютъ, обвѣшиваютъ и обмѣриваютъ; но то же самое и гораздо чаще дѣлаютъ и pyccKie кулаки-мiроѣды. Простой человѣкъ мало разби-

[193]

рается в томъ, кто его губитъ. Онъ чувствуетъ, что ему живется скверно, тяжело, что силъ у него нѣтъ терпеть и онъ ищетъ, на комъ бы выместить свою злобу. Съ дѣтства, съ самой колыбели ему постоянно толкуютъ, что во всемъ виноваты евреи — вотъ онъ и озлобляется противъ нихъ, дѣлается ихъ врагомъ, а подчасъ и бросается ихъ бить и разорять ихъ имущество. Но и кромѣ простого народа у евреевъ не мало враговъ. Русскiе ростовщики, кулаки, купцы, торговцы, фабриканты — всѣ видятъ въ евреяхъ конкурентовъ, отъ которыхъ хотѣлось бы избавиться. Чѣмъ больше притѣсняютъ евреевъ, чѣмъ меньше имъ даютъ правь, тѣмъ для русскихъ капиталистовъ выгоднѣе. Русскому капиталисту хочется, чтобы ему никто не мѣшалъ высасывать соки изъ его рабочихъ, изъ его покупателей или изъ его должниковъ. Удивительно ли, что онъ врагъ евреевъ, и постоянно кричитъ, что евреи погубили русскiй народъ? Да къ тому же надо ему и глаза отъ себя отвести, а то, пожалуй, увидятъ, что въ дѣйствительности-то губить русскiй народъ онъ самъ.