Виктор Темушев - Русско-литовское пограничье. Гомельская земля в конце XV — первой половине XVI в.

Изучение территории Гомельской земли усложняется узостью источниковой базы. Для XV в. единичные упоминания в письменных источниках населенных пунктов, относящихся к Гомелю, — это все, чем распалагают исследователи. Для XVI в. доступен следующий основной круг источников: московско-литовские договоры, материалы посольских книг, отдельные акты Метрики ВКЛ, реестры границ первой четверти XVI в., описание (инвентарь) Гомельской волости 1560 г. По ним воссоздается, в общем-то, довольно полная картина территориального устройства Гомельской земли в XVI в. и реконструируется его состояние в предшествующее время.

В работе главным образом используются письменные источники — делопроизводственные (актовые материалы, посольские книги, инвентари и др.) и нарративные (летописи, хроники). При этом вторая группа письменных источников имеет второстепенное значение.

Археологические данные служат только для вспомогательных целей — они используются при работе с письменными источниками, как правило, для подтверждения локализаций населенных пунктов. Поселения, впервые упоминающиеся в XV–XVII вв. и позже, по сведениям археологии, оказываются существовавшими и в более раннее время, что позволяет с большей точностью определить территориальный состав Гомельской земли для того времени, когда сведения о ней письменных источников крайне фрагментарны. Также в случаях сомнения в локализации какого-либо населенного пункта определенная степень уверенности возникает, если в окрестностях либо на территории самого поселения имеется археологический памятник (городище, селище, могильник и т. д.).

Источники летописного характера предоставляют даты территориальных приобретений московской или литовской сторон, сведения об осуществленных договорах между соседями, разделах владений между наследниками и т. д., не раскрывая в подробностях ни масштаба приобретений, ни областей разделенных сфер влияния, ни границ розданных земель. В летописях и хрониках совершенно отсутствуют сведения о территориальной структуре Гомельской земли. Так, еще в летописной статье за 1142 г. встречается косвенное свидетельство о существовании вокруг Гомеля группы поселений [36] ПСРЛ. Т. II. М., 2001. Стб. 311. , но названия некоторых из них начинают проявляться в источниках только со второй половины XV в.

В то же время даже единичные сведения о гомельских населенных пунктах, разбросанные по книгам Метрики ВКЛ, в итоге заполняют пространство вокруг Гомеля и позволяют сделать выводы о структуре его поселений начиная с середины XV в. Группа делопроизводственных источников составляет основу исследования.

Пограничное положение Гомельской земли отразилось в московско-литовских договорах XVI в. (1503, 1508, 1522, 1526, 1537, 1542, 1549, 1553, 1556, 1567 (планировался), 1570, 1578 и 1582 гг.). Специфика документа подразумевает точное определение пограничной линии в тех местах, где нарушалась целостность крупных административно-территориальных единиц. И действительно, в районе Гомеля называется ряд населенных пунктов, четко обозначающих сформировавшийся в начале XVI в. участок московско-литовской границы.

Московско-литовские договоры XVI в. являются неотъемлемой компонентой посольских книг [37] В исследовании использовались следующие публикации посольских книг, касающиеся московско-литовских отношений и охватывающие период с конца XV до середины XVI в.: Памятники дипломатических сношений Московского государства с Польско-Литовским. Т. I//СИРИО. Т. 35. СПб., 1882; Памятники дипломатических сношений Московского государства с Польско-Литовским. Т. II//СИРИО. Т. 59. СПб., 1887; Памятники истории Восточной Европы. Источники XV–XVII вв. Т. II. «Выписка из посольских книг» о сношениях Российского государства с Польско-Литовским за 1487–1572 гг. / Сост. Б.Н. Морозов. М.; Варшава, 1997. . Они органично вплетаются в структуру источника, как бы суммируя и подводя итоги всем посольским речам, обращениям, жалобам, самому ходу переговоров. Информационная недостаточность договоров, на которую обращали внимание исследователи, отходит на второй план, так как предшествующий им в посольских книгах долгий переговорный процесс раскрывает содержание неясных мест и умолчаний договорных грамот [38] О посольских книгах как источнике по изучению московско-литовской границы см.: Темушев В.Н . Сведения о московско-литовском пограничье в посольских книгах времени Ивана III//Труды кафедры истории России с древнейших времен до ХХ века. СПб., 2006. С. 294–306. .

Районы военной напряженности в окрестностях Гомеля четко фиксируются благодаря указаниям посольских книг, на какие села и волости производились нападения, что за территории были заняты той или иной стороной, откуда и куда увели людей и скот и т. д. Посредством локализаций упоминаемых географических объектов определяется пограничный регион, а после обозначается с достаточно большой точностью линия московско-литовской границы.

Посольские книги не только помогают определить линию гомельской границы, в то время как другие источники недостаточны, но и показывают неустойчивый ее характер и, в общем, выявляют процесс постепенного распространения московской власти на земли ВКЛ.

Кроме того, данный источник предоставляет уникальные сведения о территориальной структуре пограничных регионов Великих княжеств Московского и Литовского. Мы наблюдаем ломку сложившегося административного деления ВКЛ и при этом замечаем мероприятия по созданию новых административно-территориальных единиц в составе Московского великого княжества.

В годы московско-литовской конфронтации были составлены реестры черниговских, любечских, мглинских, рославльских и мстиславских границ [39] Границы Литовского государства с вел. кн. Московским, с показанием числа домов в пограничных селениях//МАМЮ. Т. 1. М., 1897. С. 63–67; «Пам'ять» 1527 р.//Русина О.В. Оверська земля. С. 207–215. . Появление этого уникального источника исследователи относят ко времени между 1522–1527 гг. [40] М.В. Довнар-Запольский, составитель первой публикации «Реестров» — к 1523 г. (Документы Московского архива Министерства юстиции. Т. 1. С. 63), М.К. Любавский — к 1526 г. ( Любавский М.К . Областное деление и местное управление Литовско-Русского государства ко времени издания первого литовского статута. М., 1892. С. 288). Е.В. Русина обосновывает иную датировку — 1527 г. Весь комплекс документов назван исследовательницей «Памятью» 1527 г. ( Русина О.В. Оверська земля. С. 14). Сама Е.В. Русина признает, что более распространена датировка 1526 годом. При этом она отвергает дату 1523 г. на том основании, что, по ее мнению, текст одного из реестров (а именно рославльско-мстиславской границы) вошел в состав литовско-московского договора 1526 г. ( Русина О.В . Оверська земля. С. 18). Однако и в договоре 1522 г. присутствует идентичный фрагмент текста (СИРИО. Т. 35. № 102. С. 744–745). Наконец, А.А. Метельский относит время составления «Реестров» к 1522 г. ( Мяцельскі А.А. Старадаўні Крычаў: Гіст. — археал. нарыс горада ад старажыт. часоў да канца XVIII ст. Мн., 2003. С. 124). Итак, в данной работе по отношению ко всему комплексу документов будет применяться датировка 1522 г. , но, видимо, прямое указание источника на то, что «Мглын город Мстиславского повету, за московским, а вжо тому есть 20 и 3 лета, зо всимъ» [41] «Пам'ять» 1527 р.// Русина О.В . Оверська земля. С. 212. , свидетельствует в пользу составления реестров в 1523 г., а точнее, в 1522 г. [42] 1523 год появился в связи с неверным определением даты заключения литовско-московского перемирия. , когда две части рославльского реестра («Граница роцлавская со Мъстиславлем» и «От Крычова городу Рославлю рубеж») [43] «Пам'ять» 1527 р.// Русина О.В. Сіверська земля. С. 212, 213; Документы Московского архива Министерства юстиции. Т. 1. С. 67. были приняты в состав литовско-московского договора о перемирии.