Евгений Трефилов - Пугачев

Однако главнокомандующий в это время был занят не только созданием ополчения и военными приготовлениями. По предложению правительства он отправил в Башкирию и Берду несколько татар, чтобы те уговорили «башкирцев» вернуться в свои дома (они были казнены повстанцами) [455] См.: Таймасов С. У. Указ. соч. С. 88, 89. . С этой же целью в Исетскую провинцию был послан подполковник Лазарев, пользовавшийся большим авторитетом у тамошних башкир. Кроме того, Бибикову предписывалось распространять екатерининские манифесты от октября—декабря 1773 года на территориях, охваченных бунтом или прилегающих к району восстания. Кстати, главнокомандующий занялся этим еще по дороге в Казань. Так, он приказал нижегородскому губернатору Алексею Ступишину обнародовать на подчиненной ему территории манифест от 29 ноября. Однако с этим манифестом вышло неладное: 9 февраля 1774 года Ступишин доносил Бибикову, что жители Козьмо-демьянска, выслушав манифест, совершенно превратно истолковали его — сочли, что им велено называть Пугачева не императором, а «Балтийских островов князем». Жители села Татанцева говорили, будто Пугачева «приказано называть голштинским князем» и «с ним пришло несколько тысяч голштинской пехоты и артиллерии». Разумеется, такое, мягко говоря, вольное толкование документа не устраивало Бибикова, а потому он приказал распространять указ Екатерины II секретной комиссии, в котором обличались «глупые и кривые толки» о самозванце [456] См.: Материалы для истории Пугачевского бунта. Бумаги Кара и Бибикова. С. 49, 50; Дубровин Н. Ф. Указ. соч. Т. 2. С. 224, 225, 241, 242. .

Вышеприведенный пример лишний раз показывает, насколько неэффективна была правительственная пропаганда, как, впрочем, и другие мирные средства, использовавшиеся для усмирения бунта, например посылка людей в лагерь пугачевцев для увещевания. «Уговоры, объяснения, — признавал главнокомандующий в одном из писем Екатерине, — самое милосердое прощение Ваше доныне никакого действия произвести не могли и обольщенные не прежде, как страхом оружия успокоиваются, к должному повиновению приводятся». Эти строки были написаны Бибиковым 2 марта 1774 года, однако уже в январе он хотя и использовал мирные средства, но прекрасно понимал, что подавить восстание способны не они, а лишь «воинская сила» [457] Материалы для истории Пугачевского бунта. Бумаги Кара и Бибикова. С. 52, 61. .

А бунт между тем охватывал всё новые территории. В январе 1774 года повстанцы овладели рядом крепостей, селений и заводов в Пермской провинции и осадили ее административный центр Кунгур. Отправившийся из-под Кунгура в сторону Екатеринбурга отряд Ивана Белобородова по пути захватил несколько крепостей и заводов, а затем взял в блокаду и сам Екатеринбург. В горнозаводском районе Южного Урала успешно действовали отряды Ивана Грязнова и других повстанческих командиров. Грязнов сначала осадил, а потом (8 февраля) захватил Челябинск — центр Исетской провинции. Восстание охватило Средний Урал, Зауралье и Западную Сибирь. Некоторых успехов пугачевцам удалось добиться в Закамье, а также в Заволжье, где бунтовщики на несколько часов овладели Ставрополем [458] См.: Крестьянская война в России в 1773–1775 гг. Т. 2. С. 236–316, 331–353, 361–367, 372–377, 384–387, 389–391, 409; Андрущенко А. И. Крестьянская война 1773–1775 гг. на Яике, в Приуралье, на Урале и в Сибири. С. 162–181, 191–199, 216–222, 225–293. . Что же касается главного пугачевского войска, то оно, правда, в отсутствие предводителя, 13 января у Бердской слободы одержало победу над правительственными силами, посланными из Оренбурга. Кроме того, успешно действовали повстанцы и в окрестностях Оренбурга. 16 февраля Хлопуша с отрядом в 400 с небольшим человек по приказу Шигаева (он оставался за главного) захватил крепость Илецкая Защита к югу от города [459] См.: Допрос пугачевского атамана А. Хлопуши. С. 166, 167; О победе отрядов Е. И. Пугачева под Оренбургом. .

В распоряжение Бибикова начало поступать подкрепление, столь необходимое для противодействия мятежникам. 7 января в Казань прибыли три эскадрона изюмских гусар, на следующий день пришел 2-й батальон 2-го гренадерского полка, а спустя еще два дня — Владимирский полк. В течение января подошли также Архангелогородский карабинерный полк и несколько рот Томского полка. Приходило подкрепление и в Симбирск, Сызрань, Самару и Саратов [460] См.: Дубровин И. Ф. Указ. соч. Т. 2. С. 247; Крестьянская война в России в 1773–1775 гг. Т. 3. С. 11, 12. . Эти войска оказали большую помощь в наступлении на бунтовщиков. Однако прежде чем вести разговор об этом наступлении, посмотрим, чем в январе—феврале был занят наш герой.

Интересно, что ко всем вышеназванным успехам бунтовщиков самозваный император прямого отношения не имел. Большую часть времени он провел в Яицком городке. Напомним, что Толкачев захватил городок 30 декабря 1773 года, при этом ему не удалось овладеть крепостью, в которой укрылся гарнизон во главе с подполковником Симоновым. Эта крепость, или ретраншемент [461] Оборонительное сооружение полевого типа (фр.). , выстроенная еще осенью на высоком берегу старицы Яика, чтобы в случае надобности укрыть защитников городка, представляла собой ограждение из рвов и земляных валов с деревянным тыном. Внутри стояли каменный собор Архангела Михаила с колокольней, каменная же войсковая канцелярия, пороховой погреб, тюрьма, амбар, а также несколько деревянных казачьих домов. Гарнизон крепости состоял из 738 солдат и офицеров, 164 яицких и оренбургских казаков. Кроме них в крепости находились еще 188 горожан [462] См.: Дубровин Н. Ф. Указ. соч. Т. 2. С. 268; Емельян Пугачев на следствии. С. 290. .

Не сумев овладеть крепостью, Толкачев отправил на имя «Петра Федоровича» рапорт, в котором «просил, чтоб прислать к нему еще команду и пушек». Просьба Толкачева была уважена. 6 января, на Крещение, в городок прибыл отряд яицких казаков и башкир при четырех орудиях во главе с походным атаманом Андреем Овчинниковым. На следующий день приехал и сам «государь» с небольшой свитой. Встречали его, как и полагается, торжественно — с образами, крестами, хлебом-солью. Поселился «амператор» в Куренной части Яицко-го городка, в двухэтажном каменном доме Михаила Толкачева на Кабанкиной улице. Появившись в доме, «государь» призвал к себе жену Толкачева Аксинью и его снох. Женщины, войдя в горницу, поклонились Пугачеву до земли.

— Здравствуйте, — обратился самозванец к казачкам, — все ли вы благополучны?

— Благополучны, батюшка!

— Есть ли у вас дети?

Услышав утвердительный ответ, Пугачев сказал:

— Хотя жаль вас, что у всех есть дети, да только одной надобно быть при мне, которая б могла готовить мне кушать и перестилать постелю.