Дарья Короткова - Белорусские земли в советско-польских отношениях

Изменению позиции Чичерина способствовало и содержание советско-литовской мирной конференции, начавшейся в мае 1920 г. в Москве. Отказавшись от идеи создания в Прибалтийских республиках советских правительств и превращения их в буфер для защиты Советской России от агрессии держав Антанты, так как военное продвижение революционной идеи в обстоятельствах 1919 г. было практически невозможно, Москва постановила добиться сближения – или, по крайней мере, иллюзии сближения с «буржуазными» правительствами этих республик. Этим советское руководство добивалось решения сразу нескольких задач: разрывался «санитарный кордон» из государств-лимитрофов, вбивался клин между Польшей и ее потенциальными союзниками, а кроме того, заключение мирного договора с признанными мировым сообществом республиками означало, что Советская Россия начинала возвращаться в «концерт держав», ее международная изоляция заканчивается. Ради этого советское правительство было готово, хотя и не без колебаний, пожертвовать некоторыми спорными территориями. Достаточно быстро были заключены договора с Латвией (к ней отошли несколько уездов Витебской губернии) и Эстонией, переговоры же с Литвой затянулись.

31 марта 1920 г. литовское правительство выразило желание и готовность заключить мирный договор с РСФСР при условии признания независимости Литвы в ее этнографических границах со столицей в Вильне 396. Переговоры начались 7 мая. Поскольку Россия и Литва не вели военных действий друг с другом, советские дипломаты рассчитывали на скорое заключение договора, так как обе стороны были заинтересованы в нем. Литве нужно было признание России, России – союзник против Польши на Западном фронте. Однако переговоры оказались непростыми.

Литовская делегация настаивала на том, чтобы, прежде чем начать обсуждать статьи будущего мирного договора, Россия отдельным актом признала независимость Литовской республики. Российская делегация опасалась, что после такого акта Литва может прервать переговоры, добившись своей главной цели. Поэтому она отвергла это требование, сославшись, во-первых, на декрет о мире, признававший право народов на самоопределение, а во-вторых, на сам факт ведения переговоров с Литвой, что уже означало признание ее суверенитета. По мнению российских дипломатов, вопрос о независимости Литвы должен был бы найти отражение в мирном договоре, как тесно связанный с вопросом о границе, в виде специальной статьи. Согласившись, хотя и не сразу, с этим предложением, литовская делегация огласила свое предложение о границах Литовской республики.

По этому проекту в состав Литвы включались Ковенская, Виленская, Сувалкская, Гродненская губернии (включая обязательно Вельск и Белосток), Новогрудский уезд Минской, а также части Иллукстского и Гробинского уездов Курляндской губернии 397. Исходя из того, что далеко не все территориальные требования литовской делегации были обоснованными, российская делегация не считала возможным их принять 398. Если советские дипломаты настаивали на разграничении по этническому признаку, опираясь при этом на карту и пояснительные записки, составленные экспертами Российской академии наук 399, то литовцы в своих притязаниях оперировали главным образом историческими аргументами, требуя присоединения территорий, когда-то литовских, но затем потерявших свой литовский национальный характер 400.

В своем ответе на литовские территориальные требования российская делегация указала границы этнографической Литвы, захватывавшие лишь Ковенскую, части Виленской и Сувалкской, а также северный участок Гродненской губернии. Вместе с тем, считаясь с экономическими, культурными и административными интересами Литвы, Россия соглашалась на включение в состав Литвы Вильны и окружающих ее уездов Виленской губернии 401.

На третьем пленарном заседании конференции 9 мая от имени западнобелорусского населения (то есть населения бывших Виленской и Гродненской губерний) выступил член литовской делегации, министр по белорусским делам литовского правительства (сменивший в апреле 1920 г. на этом посту И. Воронко 402) Д. Семашко. Он поддержал литовские требования, мотивируя это интересами белорусского населения Гродненщины и Виленщины. Декларируя одновременно также поддержку стремления белорусских политиков к независимости ВНР, Семашко фактически требовал раздела белорусских территорий. Он заявил следующее: «…Российская Делегация ни в коем случае не может согласиться с тем, что уже самоопределился Белорусский Народ. Естественное право независимости, право человечества, право, на котором строится новая Социалистическая Советская Российская Республика, в глазах Российской делегации не принадлежит Белоруссии. Я не являюсь здесь представителем Белорусской Народной Республики, не моя роль здесь защищать интересы этого государства, но я считаю своим долгом обратить благосклонное внимание Российской делегации, что не в количестве дело и не в силе одной или другой группы, а в правоте самого дела. Белорус всегда был костью раздора между Россией и Польшей. Беларусь и Литва всегда жили между собой в полном согласии. Литовское правительство никогда не отрекается от того, что, если будет Белорусское Независимое государство и если интересы Литвы и Белоруссии этого потребуют, оно вступит даже в федеративную связь с этим государством» 403.

Прочие высказывания Д. Семашко сводились к утверждению, что Гродненская губерния, чье население носило смешанный характер, экономически и культурно тем не менее составляло единое целое с Литвой и потому должна была быть присоединена к этому государству. В качестве аргументов приводились проведенные там выборы в Тарибу, а также решения белорусских организаций Гродненщины и Виленщины об объединении с Литвой 404. С. Розенбаум, член литовской делегации, представлявший интересы еврейского населения, на пленарном заседании 21 мая 1920 г. добавлял к этому, что, в качестве компромисса, Литва может присоединить Гродненщину как автономную область с собственным сеймом, которая может отделиться в любой момент, если будет организовано независимое Белорусское государство и население Гродненщины пожелает к нему присоединиться 405.

Глава российской делегации А.А. Иоффе не согласился с утверждением литовской стороны о том, что белорусы Гродненской губернии уже «самоопределились в сторону Литвы», и, следовательно, этот вопрос не может быть предметом дискуссий на конференции 406. В его выступлении говорилось:

«Что касается заявления относительно воли белорусского народа, то нам известен ряд актов и ряд фактов, имеющих чрезвычайно серьезное отношение к этому, так называемому, самоопределению.