Дарья Короткова - Белорусские земли в советско-польских отношениях

28 января 1920 г. СНК (Ленин, как председатель Совнаркома, Чичерин, как глава НКИД, и Троцкий, как народный комиссар по военным делам) выступил с публичным обращением к правительству и народу Польши, в котором заявил, что советская Россия признает и всегда признавала независимость Польской республики; что подтверждает свою готовность начать мирные переговоры, а Красная армия не перейдет линии фронта, проходящей по линии Дрисса— Дисна – Полоцк – Борисов – Птич – Белокоровичи; что если речь идет о реальных интересах Польши и России, то нет такого вопроса, ни в сфере территориальной, ни экономической, ни в какой-либо иной, который не мог бы быть решен мирным путем при помощи переговоров и компромиссов. 2 февраля эту декларацию подтвердил ВЦИК во главе с Калининым 381. Таким образом, советское руководство ради мира с Польшей было готово отказаться не только от спорных Виленщины и Гродненщины, но и от Минска.

В феврале 1920 г. в ответ на ясно выраженное желание советской стороны начать мирные переговоры польское правительство, после некоторых проволочек, назначило для их подготовки специальную комиссию. 8 марта состоялось закрытое заседание кабинета для выработки требований к советской стороне. Программа-максимум предполагала восстановление границ 1772 г., программа-минимум имела целью обеспечение Польше «линии безопасности», проходившей между границей 1772 г. и актуальной линией фронта. По согласованию с Пилсудским правительство отказалось от создания союзного с Польшей белорусского государства. Гродненщина и Виленщина должны были отойти к Польше, а на территории Минского округа и «других приобретенных территориях, расположенных восточнее его», планировалось сделать белорусам уступки «в области самоуправления и культуры», то есть фактически речь шла лишь о некоторых элементах автономии для земель, расположенных между инкорпорированными в состав Польши белорусско-литовскими землями и Советской Россией. Польское правительство, таким образом, взяло на вооружение федеративный проект Пилсудского, модифицированный с учетом невозможности создания союзного с Польшей литовско – белорусского государства 382.

6 марта 1920 г. Чичерин направил польскому правительству очередную ноту, в которой сожалел, что Польша, вопреки советским мирным инициативам, не только не решилась до сих пор сесть за стол переговоров, но и начала масштабное наступление на Украине, что вынуждало Советскую Россию продолжать войну. Несмотря на польскую агрессию, Чичерин в этой ноте подтвердил, что советские войска не перейдут линии, указанной в декларации СНК ни на Украине, ни на севере, если только не будут атакованы польской армией 383.

В ноте от 27 марта 1920 г. министр иностранных дел Польской республики Ст. Патек уведомлял Чичерина, что польское правительство готово начать переговоры с советскими представителями начиная с 10 апреля. Переговоры предлагалось провести в белорусском Борисове, находившемся на польской стороне фронта. Если российская сторона согласилась бы принять эти условия, Польша обязалась приостановить боевые действия на этом участке фронта 384.

Участия в переговорах стали активно добиваться Национальные польские рады Белорусских земель и Инфлянт – организации польского населения, избранные в 1917 г. на окружных или приходских съездах. Их делегаты должны были защищать политические, культурные и экономические права местных поляков. После того как Белоруссия и Литва были заняты большевиками, руководство Рад переехало в Варшаву и там отстаивало свою позицию перед правительством, сеймом и обществом. Одним из членов Минской Рады был, в частности, В. Рачкевич, глава Минского округа и, по оценке Обезерского, «несомненно беспристрастный знаток белорусского вопроса» 385.

Рады потребовали, чтобы в состав мирной делегации был включен представитель кресовых поляков, не важно, в качестве ли эксперта или члена делегации. Ст. Патек назначил членом делегации упомянутого Рачкевича.

28 марта Чичерин сообщил, что советское правительство согласно начать переговоры 10 апреля, однако выразил недоумение, что польская сторона предлагает только локальное перемирие. Советское руководство, писал он, считает необходимым перемирие на всем протяжении советско-польского фронта и предлагает провести мирную конференцию в какой-либо из нейтральных стран, например в Эстонии 386. В результате из-за протестов большевиков, не желавших вести переговоры в зоне боевых действий (а по удобному для поляков мнению, недовольных отсутствием там возможностей для широкой агитации 387), переговоры в апреле 1920 г. не состоялись.

Таким образом, в начале 1920 г., несмотря на некоторые шаги польской стороны в белорусском вопросе, в его судьбе, по сути, не произошло ничего, что предвещало бы скорые перемены к лучшему. Поэтому главное внимание белорусских партий по-прежнему было сосредоточено на создании благоприятных условий для его решения в будущем, на уточнении своих позиций относительно характера будущей государственности, путей ее достижения и союзников, в том числе и на международной арене.

Так, нелегальный съезд БПСР в Минске 4 марта 1920 г. поддержал курс на установление в республике «диктатуры трудового народа». Им была поставлена задача борьбы за независимость Белорусской рабочей социалистической республики как части федерации свободных народов, которая возникнет в результате победы мировой революции. Объективно это создавало предпосылки для того, чтобы обратиться к РСФСР как к возможному союзнику в борьбе белорусов за национальное государство, поскольку советское руководство в своей пропаганде активно обращалось к идеологемам «мировая революция» и «право наций на самоопределение» (однако не стоило ожидать от Советского государства поддержки реальной самостоятельности будущей Белоруссии). В пользу этого свидетельствовало и исключение съездом из рядов партии группировки сторонников сотрудничества с поляками во главе с К. Терещенко и А. Якубовским, поскольку поляки отказались признавать белорусскую независимость.

Ускорению освобождения Белоруссии из-под польской оккупации объективно способствовал союз коммунистов с белорусскими эсерами, имевшими разветвленную сеть партизанских отрядов 388. Однако полного взаимопонимания между белорусскими коммунистами и эсерами не сложилось. Не без участия белорусских коммунистов от БПСР отошла часть ее сторонников (в том числе В. Игнатовский, А. Сташевский, С. Булат, М. Кудзелька (Михась Чарот). 1 января 1920 г. на нелегальном съезде в Минске они объявили о создании организационного центра Белорусской коммунистической организации (БКО), который временно взял на себя обязанности ЦК БКО и заявил о признании программы и тактики РКП(б). В программном документе, написанном Игнатовским и принятом в феврале 1920 г., говорилось, что организация «добивается создания Советской Белорусской республики, надеясь на помощь Советской России, с которой находится в федеративной связи». В марте численность БКО достигла 2000 человек.