Бэлла Шапиро - Русский всадник в парадигме власти

Далее одежды разделялись сообразно сезону и колориту; так, в Описях царской казны указываются «государевы летние ездовые занаряды» и «государевы зимние ездовые занаряды», а среди них выделяются «занаряды светлые» и «занаряды черные». Последние также носили название «смирные» и «панахидные», поскольку предназначались, соответственно, для ношения во время длительного траура и панихид (поминок). Многообразие «черных» ездовых одежд соответствовало многообразию одежд «светлых» [318].

Основу царского ездового костюмного комплекса на начало XVI столетия составляли терлик и тегиляй; оба представляли вариации кафтана [319].

Терлик известен с XV в., когда он встречается в документах дважды. Первое упоминание мы встречаем в Никоновской летописи под 1412 г., когда князь В. М. Кашинский «преже всех погна на кони в одном терлике» [320]. В это время терлик представляет собой узкий длинный кафтан, еще не имеющий самостоятельного значения, на что и указывает летописное свидетельство. Второй раз он появляется в духовной грамоте князя верейского и белозерского Михаила Андреевича, составленной около 1486 г. Согласно грамоте, зятю князя, О. А. Дорогобужскому, отошло весьма ценное имущество: икона и цепь из золота, аксамитная и соболья шубы и прочее; в числе богатого наследства был и терлик «камка голуба с пугвицами» [321].

Как и другие верховые одежды этого времени, терлик попал в Московию с Востока, где этим словом обозначали халат, верхнюю одежду, или одежду с короткими рукавами, открытую спереди [322]. Терлик XVI в., как и ранее, узкий и длинный, доходящий до стопы. В последний раз одежды такого типа мы видим на рындах, сопровождающих участников обручения Дмитрия Самозванца с Мариной Мнишек в 1606 г. [323]

Позднее, в первый же год правления царя Михаила Федоровича, когда на должность государевой стражи заступили юные боярские дети, терлик стал намного короче. В августе 1613 г. были закуплены материалы для изготовления одежд по новой моде: «Шапки песцовые белые, камка белая на кафтаны, серебро волоченое на нашивки к кафтанам и на завязки и кисти к завязкам к ферезям, белая мешина на сапоги, горностайная опушка на терлики, кошачьи исподы под песцовые шапки, 4 меха заячьи под кафтаны, камка белая немецкая на терлики, шелк белый на завязки к рындиным ферезям» [324]. В итоге «платье рындово» представляло собой следующий комплекс (из расчета на четверых [325], по Описи царской казны 1640 г.):

1) терлики: «4 терлика камчаты белыя, камка индейская… исподы черева песцовы белыя, опушка кругом и ожерелья горностайные, на терлике по пяти гнезд, нашивки с кистми серебро с белым шолком»; «4 терлика отлас гвоздичной, подкладки киндячные, опушка поверх отласу около ожерелья собольи, нашивка по пяти гнезд шолк вишнев, а на иных гвоздичен»; «4 терлика на зайцах комчатые белые», последние упомянуты дважды;

2) кушаки: «4 кушака кизылбашских полосы золоты с шелки розных цветов, 4 кушака кизылбашских полушолковых полосатых, 4 кушака тафтяных вишневых, четыре кушака тафтяных гвоздичных»;

3) шапки: «4 шапки рысьих, 4 шапки песцовых белых»;

4) сапоги: «трои сапоги сафьянные чорные», «четверы сапоги лазоревые сафьянные» и «десетеры сапоги сафьянные белые», последние упомянуты дважды;

5) шубы: «4 шубы горностаиныя под камкою под белою под куфтерем, опушены горностаими ж. У шубы по осии завязок с кистми серебро з белым шолком»; «4 шубы на горностаех»; «4 шубы пупики сабольи под черным отласом, около по краем и на рукавах опушка соболья ж, у шубы по осми завязок шолк черн с кистьми»; «4 верха отласных гвоздичной цвет а шиты были по государеву указу на рындовы шубы» [326].

Терлик XVII в., кроме несколько большего объема и новой длины, приобрел и иной покрой: он стал отрезным в талии, со сборами на юбке и с рукавами особого узнаваемого силуэта — баллонообразными у оката с сужением к кисти. «Платье рындово» на основе терлика обзавелось еще и особым нагрудником-клапаном. Такое платье дополнялось опушкой из белого горностая по полам и по подолу. «Холодные» летние рындовы терлики, атласные на киндячной подкладке, тоже окаймлялись горностаем [327].

В качестве царского наряда в это время терлик выходит из моды, переместившись в область придворной униформы. Терлики и одежды на основе терлика носили не только царские телохранители, но и другие государевы слуги — сокольничьи, ухабничьи, возничьи, а также царская «конная гвардия» — жильцы. Все те, чьим служилым платьем были терлики и одежды на основе терлика — белые, гвоздичные, вишневые, малиновые, — объединялись в понятие «терлишники» [328]; это были люди знатных родов. Так, чашник и князь А. В. Лобанов-Ростовский, один из тех, кто подписал грамоту об избрании Романовых в 1613 г., получил щедрые царские подарки, в том числе «бархатный терлик на соболях, с нашивкой из пряденого золота» [329].

До наших дней сохранились пять кафтанов типа терлика, одинаковых по покрою, ткани и отделке. В описи Оружейной палаты они названы сокольничьими [330]. Известны (только по письменным источникам) и другие серии одинаковых терликов. Пятнадцать терликов «с ожерельи сабольими, полы и зады подложены по пояс, рукова и окола все опушены сабольми ж… деланы к государьской радости» [331]фигурируют в Описи царской казны 1640 г. Они, вероятно, принадлежали царским возничьим или ухабничьим, так как перечисляются в одном ряду с конским убранством. Эта нарядная одежда может рассматриваться как первая униформа дворцового персонала [332]: несомненно, пышно одетая свита способствовала торжественности выезда, а вышитая золотом на одежде государственная символика обозначала принадлежность ее носителей к царской власти.

Известно, что эффект, произведенный царским сопровождением, напрямую связывали с численностью этого сопровождения, вследствие чего «теснота людская» [333]вокруг царской персоны со временем только увеличивалась в размерах. В 1549 г., при походе на Казань, личную свиту царя составляли 49 человек [334]; в 1563 г. «за государем ездити» и «быти всегды… при государе безотступно» [335]было назначено 53 человека, а в том же году при походе на Полоцк — 92 человека [336]. Однако есть неофициальные свидетельства о сопровождении Ивана IV в 1564 г. свитой в 800 человек. Из них в униформу — горлатные шапки из белого бархата с жемчугом и серебром, опушенные большим рысьим мехом, одежды из серебристой ткани, с большими серебряными пуговицами, подбитые горностаями, и белые сапоги с подковами — были одеты четверо ближайших к царю телохранителей [337]. Создание в последующие годы «конной гвардии» опричников позволило увеличить эту цифру сначала до тысячи, а потом и до 6 тысяч человек, что ясно выражало стремление придать максимально возможный блеск и значение не только монарху, но и пространству вокруг него.