Елена Калмыкова - Образы войны в исторических представлениях англичан позднего Средневековья

Согласно кельтским преданиям, король Артур вовсе не умер, а заснул и будет спать до тех пор, пока его народу не понадобится помощь. Предание о спящем Артуре находит множество параллелей в легендах различных народов. По всей видимости, в XII в. эта часть мифа об Артуре была особенно популярна в Уэльсе, население которого продолжало оказывать сопротивление англичанам. В конце XII в. Геральд Камбрийский свидетельствовал: «О короле Артуре рассказывают разные небылицы, будто тело его было перенесено духами в волшебную страну, а смерть его не коснулась». Анонимный комментатор сочинения Гальфрида, ошибочно идентифицированный с Аланом Лилльским, предлагал читателям: «Ступайте в Арморику, иначе Малую Британию, и только попробуйте возгласить на рынках и в деревнях ее, что Артур, бритт, умер, как и все смертные, — увидите сами, сколь верным было пророчество Мерлина, что кончина Артура будет сомнительной. Вы едва ли останетесь невредимы, ибо слушатели обрушат на вас град камней и проклятий» [1465]. Ему вторил Уильям Мальмсберийский, заметивший: «Могила же Артура нигде не обнаружена; поэтому древние баллады предсказывают, что он еще объявится» [1466]. Даже сам Гальфрид, провозглашавший правдивость и достоверность своих исторических рассказов, ничего не писал о смерти короля Артура, уклончиво указав, что смертельно раненный Артур был переправлен «для лечения» на остров Авалон. Но именно у Гальфрида остров блаженных, куда, согласно кельтской мифологии, отправлялись души умерших, превратился в некое точно локализуемое место (название которого происходит от валлийского слова «afal» — яблоко).

В 1191 г. в монастыре Гластонбери якобы случайно были обнаружены захоронения, признанные останками короля Артура и его жены. Найденные в Гластонбери могилы еще более конкретизировали месторасположение Авалона. Район монастыря был не только богат яблонями (возможно, так же, как и другие области Британии), но и являлся довольно заболоченной местностью. Оба этих обстоятельства позволили сделать предположение о том, что во времена короля Артура территория аббатства находилась на острове. Геральд Камбрийский, посетивший монастырь на следующий год, поведал, что под двумя каменными пирамидами находился дубовый гроб, над которым возвышался крест с надписью «Здесь, на острове Авалон, погребен славный король Артур со своей второй женой Геневерой» [1467]. Согласно описанию Геральда, в гробах было найдено два скелета: мужской, поражавший своим огромным размером, и женский; женский череп был покрыт золотыми волосами, рассыпавшимися от прикосновения монаха; на мужском было более десяти ранений, все из которых зажили, кроме одного, приведшего к смерти [1468].

Вряд ли сама идея поиска могилы была инспирирована насущной необходимостью подтвердить реальность короля Артура. Обнаружение этой могилы было лишь косвенно связано с «Историей бриттов» Гальфрида Монмутского. Скорее всего, причина кроется в потребностях Гластонберийской обители. Дело в том, что еще в 1129 г. аббат Гластонбери, желая поднять престиж провинциального монастыря, а также подтвердить притязания на некоторые реликвии, оспариваемые другими общинами, заказал его историю одному из самых авторитетных в тот период хронистов — Уильяму Мальмсберийскому. Целью последнего было проверить все связанные с аббатством легенды (особое внимание монахи уделяли преданиям о св. Дунстане, который некогда был аббатом Гластонбери, св. Патрике, могила которого, как они считали, находилась на территории монастыря, и св. Иосифе Аримафейском, основавшем, согласно преданию, первую христианскую общину где-то в этом районе) и написать труд, подтверждающий древность и значимость монастыря. Проведя в этом аббатстве около шести лет, Уильям Мальмсберийский внимательно изучил не только хранящиеся там рукописи, но и все надгробия, в том числе и то, которое в 1191 г. было признано принадлежащим к могиле короля Артура. Однако он не только не упоминул Артура в истории аббатства, но вообще не идентифицировал Гластонбери с Авалоном. Описывая эти пирамиды, историк отметил абсолютную неразборчивость надписей, предположив, что захоронения принадлежали первым аббатам монастыря [1469].

Представленный в конечном итоге Уильямом Мальмсберийским текст, по-видимому, не соответствовал ожиданиям и амбициям заказчиков [1470], поскольку в следующем 1130 г. предприимчивый аббат пригласил в монастырь другого историка — валлийца Карадока из Лланкарфа, известного автора агиографических сочинений. Карадоку было поручено составить жизнеописание святого Гильды. Написанное житие, скорее всего, полностью удовлетворило требования гластонберийских монахов. Карадок не только сделал Гластонбери местом упокоения почитаемого святого, но и связал его имя с именем популярного в Уэльсе короля Артура. Согласно тексту Карадока, король Артур враждовал с королем Летней страны Мелвасом, который похитил его жену Геневеру. В результате посредничества Гильды Геневера была возвращена мужу, конфликтующие правители примирились, поклялись всегда следовать советам Гильды и подарили монастырю много земли [1471]. Однако истории, содержащиеся в «Жизни св. Гильды», требовали дополнительных подтверждений. Монахи так и не смогли найти убедительные доказательства того, что св. Тильда нашел упокоение на территории Гластонбери. Аббатству никак не удавалось подкрепить свои амбиции вплоть до счастливого обнаружения могилы короля Артура. Именно официальное признание Гластонбери местом упокоения величайшего христианского короля могло стать залогом процветания монастыря. Прочная и неоспоримая связь Артура с Гластонбери придала весомость притязаниям аббатства на обладание другими христианскими реликвиями. Составивший около 1400 г. новую историю монастыря аббат Джон, после длинного перечня хранимых в Гластонбери мощей святых и других реликвий, отметил, что через монастырскую церковь и кладбище трудно было пройти, «не наткнувшись на прах благословенных» [1472].

Обнаружение могилы короля Артура было выгодно не только для монахов Гластонбери, но и для английской короны, которая использовала в военной пропаганде мифы об эпохе, когда все население острова подчинялось единственному государю. Вместе с этим наглядная демонстрация останков Артура должна была развенчать надежды тех, кто верил в возвращение защитника Уэльса. Таким образом, труд Гальфрида и обнаружение могилы Артура сыграли амбивалентную роль в жизни данного мифа. С одной стороны, выход мифа на уровень истории, его закрепление в легитимном прошлом сообщества может считаться его главным успехом. К тому же «История бриттов» и рыцарские романы популяризировали и развили его, снабдив дополнительными увлекательными сюжетами. С другой стороны, превращение мифа о защитнике народа в историю конкретного человека наносило удар по самому мифу, точнее, по его волшебной составляющей. Впрочем, даже официальное провозглашение Артура покойным королем не могло поколебать веру в его бессмертие среди тех, кто, собственно, и мог ожидать возвращения «своего» короля. В середине XV в. Джон Капгрейв отметил, что «старые бритты» (по всей видимости, так хронист называл валлийцев) все еще верят в то, что Артур жив [1473]. Через полвека о сохранении этой веры среди жителей Уэльса не забыл упомянуть и Роберт Фабиан, сделав важную оговорку о том, что он лично в это не верит [1474]. Но даже для отвергающих идею бессмертия Артура средневековых скептиков превращенный в историю миф, живущий по ее правилам и законам, не утрачивал полностью всех элементов волшебной сказки. Например, все тот же Фабиан пересказал историю о волшебном зачатии Артура Утером, принявшим при помощи волшебства Мерлина облик первого мужа красавицы Ингерны.