Игорь Бунич - Пятисотлетняя война в России. Книга первая

Манной небесной на Красную площадь, а, вернее, на Горбачева, свалился Матиас Руст — германский пилот, уверявший, что на спор обязался посадить　свой спортивный самолет у храма Василия Блаженного. Это дало возможность разогнать всю верхушку Вооруженных сил страны, предварительно ошельмовав ее в печати, чего не случалось еще со времен 1937 года.

А между тем, антикоммунистическая революция смела марионеточные режимы Восточной Европы. Трупы супругов Чаушеску, расстрелянных без суда и следствия, лежащие на снегу, выглядели грозным предупреждением тем, кто не желал слушаться самого умного и хитрого генсека из всех, какие только возглавляли КПСС.

Рухнула Берлинская стена и объединилась Германия.

«Белее белого» лицо Эрика Хонеккера, успевшего сбежать от народного гнева на одну из советских военных баз. Хозяин ГДР был настолько уверен в себе, что забыл (или не успел) даже перевести деньги, лежащие в Берлинском банке, за границу. Спасибо, старый и верный друг Ясир Арафат! Он посадил свой самолет на той же советской базе и передал Хонеккеру целый чемодан долларов (полученных, кстати, из СССР), наивно полагая, что бывший коммунистический вождь Восточной Германии использует эти деньги для начала партизанской освободительной войны против западного нашествия. Хонеккер деньги взять не отказался, но тут же отправил их своей дочери в Чили. Пусть хоть купит там приличный дом, похожий на те шикарные особняки, в которых Хонеккер привык жить последние 30 лет.

Еще вчера сидевший в тюрьме чешский диссидент Гавел, работавший до этого грузчиком, внезапно стал президентом Чехословакии, запретив компартию и ликвидировав органы безопасности.

Неукротимый Лех Валенса, рабочий-электрик Гданьского Судостроительного завода, основатель и организатор «Солидарности», политический узник главы военной хунты генерала Ярузельского, сменил последнего на посту президента страны, разогнал компартию и лишил коммунистов иммунитета и имущества.

В Болгарии был официально взят под стражу Тодор Живков — лидер компартии и глава государства, обвиненный в коррупции, казнокрадстве и антигосударственной деятельности.

В Будапеште коммунисты разбежались сами еще накануне свободных выборов.

Перед КПСС зримо был поставлен вопрос: какой из вариантов ее устраивает больше — румынский или венгерский?

КПСС никогда не была политической партией. Даже в условиях той поистине детской политической борьбы, которая шла в СССР, партия чувствовала себя как младенец в джунглях. Становиться парламентской партией ей было страшно. А оставаться у власти — еще страшнее. И ни одного лидера, способного заменить Горбачева, у нее не было. Но ни румынский, ни венгерский, ни чешский вариант развития событий партию не устраивал.

Сначала была робкая попытка поставить на Егора Лигачева, от самого появления которого на трибуне веяло ностальгией по старым, добрым временам XXV съезда. Но стоило Егору Кузьмичу публично появиться на трибуне или на экране телевизора, тут же, как черти в детской сказке, с шумом и громом появлялись Гдлян и Иванов, обвиняя его во взяточничестве и мошенничестве.

В таких условиях, как однажды заметил премьер-министр Николай Рыжков, работать было совершенно невозможно. И был прав. В условиях гласности партия работать не могла, еще раз подтвердив несказанную мудрость вождя мирового пролетариата, который уже предупреждал об этом 70 лет тому назад. Партия, по образному выражению Александра Яковлева, ушла в окопы, в страхе наблюдая за своим генсеком, но еще надеясь на него.

А Горбачев принимает в Москве одного за другим американских, английских, французских и японских бизнесменов. Совещания, конфиденциальные встречи, завтраки, обеды. Атакуемые журналистами, бизнесмены отвечают уклончиво, говоря лишь о том, что предложения «советской стороны» были интересными и выгодными. О них следует подумать. Горбачев же, со своей стороны, уверяет корреспондентов, что речь шла не о кредитах, а о взаимовыгодной совместной деятельности, и снова уезжает на Запад.

А между тем, советские войска после десяти лет кровопролитной и никому не нужной войны безоговорочно выводятся из Афганистана. За 10 лет они убили более миллиона афганцев, заставив 3 миллиона человек бежать из страны, но так и не одержали желанной победы. Армия сквозь зубы сообщает о собственных потерях: 15 тысяч убитых и 60 тысяч раненых и искалеченных. Какое-то число офицеров и солдат находится в плену у партизан, но точного количества никто не знает. И хотя в эти цифры никто не верит, подозревая, что они, по меньшей мере, втрое выше, они принимаются за основу, как были приняты некогда за основу объявленные Сталиным　7 миллионов убитых в Отечественной войне и выросшие и тех пор почти до 30 миллионов с ежегодной тенденцией к увеличению примерно миллиона на два.

Выход армии обставлен эффектно. На пограничном мосту играют оркестры, на танках и боевых машинах подняты огромные красные знамена. Последний командующий 40-й армией генерал-лейтенант Громов, получивший за преступное проведение операции «Магистраль» звание Героя Советского Союза, вместо отдачи под суд производится в генерал-полковники. Сразу же выясняется, что афганских ветеранов никто на родине не ждет, и они никому не нужны, кроме уголовного мира.

В это время Михаил Сергеевич, вернувшись в очередной раз из зарубежной поездки, объявляет о своем намерении ввести в СССР президентское правление, выдвигая, естественно, при этом в качестве единственной кандидатуры на пост президента самого себя. Чтобы все было как у людей. Везде президенты, и у нас президент. Никто не понимает, зачем это нужно. Циники острят: почему президентом, а не сразу императором? Ни о каких там всенародных выборах даже не идет речи. Горбачева на съезде выбирают депутаты, и он становится первым (и последним) президентом СССР, оставляя за собой пост Генерального секретаря КПСС. Должность Председателя Верховного Совета Горбачев передает своему старому (и, казалось бы, верному) университетскому другу Лукьянову.

Что же произошло? Все было просто — Горбачев сбежал от родной партии в президенты. В недрах ЦК, по коридорам и кабинетам уже давно шипящей　коброй ползло «мнение» о том, что нынешний генсек не оправдал доверия, и следует срочно созвать пленум, чтобы заменить его. Ну и заменяйте. А попробуйте заменить выборного президента? Руки коротки.

С этого момента партия была обречена.

Не успел Горбачев стать президентом, как по всей стране прокатилась кампания необходимости суда над КПСС и национализации ее имущества. Более того, у партии собирались отнять 6-ю статью Конституции СССР, закрепляющую за КПСС политическую монополию в стране.