Игорь Бунич - Пятисотлетняя война в России. Книга первая

Горбачев еще не бросил окончательно свою партию. Передав организационные дела в КПСС своему заместителю Ивашко, он все еще имеет почти необъятную власть Генерального секретаря.

И верный Кручина продолжает, как и раньше, два раза в неделю приходить к нему с секретными и совершенно секретными партийными документами:

«СОВЕРШЕННО СЕКРЕТНО.

04.12.89

О проблемах партийной собственности.

Развитие политического процесса в стране, формирование многопартийности во многом по-новому ставят задачу материального обеспечения жизнедеятельности партии, создания стабильных источников финансирования как в советской, так и в иностранной валюте. От этого зависит и материальная основа международных связей КПСС, а также способность ее оказывать, в необходимых　случаях, хотя бы минимальную помощь зарубежным компартиям.

Между тем, как свидетельствуют уроки компартии Восточной Европы, непринятие своевременных мер по оформлению партийного имущества применительно к требованиям коммерческой деятельности… неминуемо грозит тяжелыми последствиями для партии.

Тревожные для КПСС симптомы отмечаются уже сегодня. Дело это предстоит начинать с нуля и работать придется в непривычных для партии условиях… При этом потребуются соображения разумной конфиденциальности в использовании в ряде случаев анонимных фирм, маскирующих прямые выходы на КПСС. Конечная цель, по-видимому, будет состоять в том, чтобы наряду с „коммерсиализацией“ (так в тексте — И.Б. ) имеющейся в наличии партийной собственности, планомерно создавать структуры „невидимой“ партийной экономики, к работе с которыми будет допущен очень узкий круг лиц, определяемый Генеральным секретарем ЦК КПСС или его заместителем…»

Горбачев поднимает восхищенные глаза на Кручину. Товарищи мыслят по-новому и совершенно правильно.

— Партии нужно входить вместе со всей страной в рынок. Как говорил Ленин? «Надо учиться торговать». Главное — начать, и процесс пойдет. Сейчас мы определим список допущенных товарищей: Ивашко, Шенин, Фалин, Дзасохов, Лучинский, Манаенков,　Веселков, Кручина. Ну, и на усмотрение Ивашко можно и нужно привлекать специалистов. В ведомстве товарища Крючкова немало экономистов-международников. Они могут очень помочь. Так, а это что?

— Совершенно секретная директива на места, завизированная Ивашко и требующая вашей подписи: «Провести инвентаризацию партийной собственности с точки зрения определения возможностей ее использования в коммерческих целях; одновременно „проинвентаризировать“ все поступившие от партнерских партий деловые предложения и провести консультации с соответствующими партиями. Приступить к формированию сети некрупных, гибко действующих хозрасчетных хозяйственных организаций на базе существующего партийного имущества в форме совместных предприятий, акционерных обществ с участием фирм „друзей“ и партнерских партий…»

— Все это замечательно. Особенно с фирмами «друзей». Но подобные документы пусть Ивашко подписывает самостоятельно. У меня других дел полно. Что еще?

— Что касается фирм «друзей», то мы им здорово задолжали последнее время, и товарищ Фалин представил докладную записку:

«Напоминаю, что фирмы „друзей“ принадлежат напрямую и через посредников компартиям стран, где они расположены, и являются важным каналом международной деятельности КПСС. Помимо всего прочего, эти фирмы поставляют нам западные товары, служа посредниками, а иногда и непосредственными исполнителями различных задач нашей внешнеполитической деятельности… Необходимость　срочного решения вопросов в отношении фирм „друзей“ предопределяется тем, что осложнившееся их финансовое положение, угроза банкротства нарушает механизм дружественных партий, создает реальную угрозу их дальнейшему существованию… В настоящее время Внешэкономбанком СССР оплачено следующим фирмам в миллионах инвалютных рублей:

ИТ — „Коммерсио“ (Португалия)— 4,4

„Глобус“ (Австрия) — 0,8

…

ОПФ (Франция) — 0,3

В настоящее время, по сообщению советских внешнеторговых организаций, сумма просроченной задолженности фирмам „друзей“ составила (в миллионах инвалютных рублей):

„Глобус“ (Австрия) — 2,2; „Теди Эдитори“… „Эдитори Риенити“… „Амилькара Пицца“… „Ксилон“ (Италия) — 1,9; „Пергамон Пресс“ — 0,5;… „Друкхауз Норден“, „Дастим“, „Лохер“…»

У Горбачева уже рябит в глазах. Он быстро просматривает еще две страницы списка и спрашивает Кручину:

— Сколько всего?

— 60 миллионов 350 тысяч инвалютных рублей, — отвечает управделами.

— В чем проблема? Заплатите!

— Проблема в том, что эти деньги должны платить из госбюджета, а не из партийных средств, а во Внешэкономбанке денег нет и в Госбанке — тоже.

— Что значит — нет денег?

— У нас огромный дефицит госбюджета, и банки отказываются платить.

— Хорошо, — говорит президент, — я поговорю с Геращенко. Разберемся.

А по стране шествует, говоря словами самого Горбачева, «парад суверенитетов». Пример Генсека оказался заразительным. Все бывшие первые секретари республиканских компартий захотели стать президентами. Более того, сесть в президентские кресла решили и первые секретари автономий в составе России. Они в происходящем в стране процессе увидели прекрасную перспективу.

Годами разворовывая свои республики, они были вынуждены, чтобы обеспечить себе свободу рук, платить огромную дань Москве, унижаться в Кремле и на Старой площади, постоянно ходить в напряжении от возможности появления «наверху» какого-нибудь психо-фанатика вроде Андропова, не говоря уже о новом Сталине. Сейчас представлялась возможность стать полностью независимыми от ненавистного центра и жить в полном удовольствии.

Из Политбюро тихо и незаметно исчез Алиев. Шеварднадзе стал явно тяготиться своей должностью министра иностранных дел и внимательно поглядывал на Тбилиси, где, как и повсюду, развернулась антикоммунистическая вакханалия. Нет, еще, пожалуй, рано.

Переход республиканских компартий к «национальному суверенитету» сопровождался, вполне естественно, «хорошо подогреваемой и финансируемой кампанией самого дикого национализма», «направленного как против непосредственных соседей, так и против „русских оккупантов“».

Дикая резня набирала обороты на Кавказе и в　Средней Азии. В Молдове гремели первые выстрелы молдаван и русских друг в друга. Даже в цивилизованных республиках Прибалтики, правда, еще без стрельбы, уже шла яростная антирусская кампания. Русские беженцы хлынули из республик в Россию, где они были, разумеется, никому не нужны. Они бросили свои дома и имущество, прибыв на «родину» нищими, голодными, иногда полуодетыми. Их некому было кормить. Их детям негде было учиться. Им самим негде было жить и работать.