Леон Юрис - Милая , 18

Она любила флирт и ухаживания. Каждые не­сколько месяцев, получив очередное предложение и взвесив все ”за” и ”против”, она его отвер­гала. Габриэла наслаждалась свободой и хладнокровно ограничивала свои отношения с мужчинами до определенного предела. Ей было хорошо в Вар­шаве. Другого такого города нет и не было. Она понимала, что рано или поздно встретит челове­ка, который станет незаменимым, как и Варшава, но пока что жизнь, была прекрасна, и Габриэла не торопилась. Единственную неосторожность, вполне простительную для молоденькой девушки, она допустила когда-то в отношениях с учите­лем, который после школы учил ее неподобающим вещам.

Уйдя от Бронских, Габриэла пошла искать Анд­рея и Криса на Иерусалимских аллеях, зная, что они не пойдут выпивать за пределы этого рай­она. Она успела заглянуть и к журналистам, и к сионистам, пока не напала на их след. Надо бы­ло спешить: в двух местах они уже устроили не­большой дебош и еще в одном — крошечный скан­дальчик.

В гостинице ”Бристоль” она прошла прямо в бар. Новый южноамериканский джаз играл модное танго. Теперь все помешались на танго. Если Андрей не слишком напился, подумала Габриэла, может, удастся его затащить сюда — он так хо­рошо танцует, когда хочет.

— Да, мадам, — сказал бармен, — они здесь были, но ушли с полчаса назад.

— В каком они виде?

— Сильно под градусом. Господин де Монти чуть больше, чем его приятель-офицер.

”Плакало мое танго”, — подумала Габриэла.

— А вы не знаете, куда они пошли?

— Господин де Монти любит заканчивать вечер в Старом городе, говорят, ему нравится пить под польские народные песни.

Габриэла заглянула в танцевальный зал. Эле­гантные польские офицеры в форме, изящные да­мы, одетые по последней парижской моде, боро­датые дипломаты с орденскими ленточками. Огром­ная хрустальная люстра играет всеми цветами радуги, и кавалеры кружат дам против часовой стрелки в веселом ритме польки. Кончается му­зыка — кавалеры кланяются дамам, целуют им ручки, те отвечают кокетливым взглядом из-за ве­ера или, наоборот, смотрят рассеянно в сторо­ну. После современного бара Габриэла словно очутилась в прошлом веке. Она пошла в Старый город. Любители театра и кино расходились по домам не спеша, рука об руку, проститутки шны­ряли в поисках заработка, по мостовой катились дрожки с влюбленными парочками.

На центральном мосту она подошла к перилам и посмотрела вниз. Там грохотал пригородный по­езд. Его глухой шум и мелодия польки, которую напевала про себя Габриэла, навеяли на нее воспоминания.

Был такой же теплый вечер, когда она встре­тила Андрея в большом сверкающем зале. Госпо­ди, подумала Габриэла, неужели прошло всего два года? Даже трудно вспомнить, как она жила до встречи с ним. Всего два года... два года...

* * *

Традиционный праздник офицеров Седьмого улан­ского полка устраивался в гостинице ”Европей­ская”. Это было одно из главных событий сезо­на. В этом полку было особенно много офицеров, чья родословная восходила к средневековью, к первому королю Казимиру Великому. Поэтому на праздник Седьмого уланского полка всегда соби­рались сливки варшавского общества.

Габриэла Рок, как обычно, была окружена плот­ным кольцом офицеров-холостяков. Танцевали они прескверно, спеси в них было предостаточно, а юмора маловато.

Кончился первый тур бурных полек, и Габриэла пошла в дамскую комнату попудриться.

Ее близкая подруга, Марта Томпсон, жена ее непосредственного начальника, вышла вместе с ней выкурить сигаретку.

Габриэла скучала. Уже восьмой бал в нынешнем сезоне — и ничего интересного, ни даже легкого флирта. Марта же, наоборот, была в восторге.

— До чего же они все красивы! И эти сапоги!

— Да что ты, Марта! В жизни не видела в од­ном полку столько рыбьих глаз сразу. А как про­тивно эти офицеры целуют ручки!

— Беда с тобой, Габи, всех серьезных претен­дентов отвергаешь, ты слишком привередлива. Смотри, как бы тебе не остаться на бобах.

— Ладно, Марта, — улыбнулась Габриэла, — по­шли еще потанцуем.

Они вернулись в зал, и обе одновременно уви­дели его. Собственно, все взгляды устремились к дверям, когда вошел, если можно так выразить­ся, ”эталон польского офицера-кавалериста”, лейтенант Андрей Андровский. После секунды вос­хищенного молчания его окружили приятели; они весело хлопали его по плечу, а он не без бах­вальства рассказывал им, как занял первое мес­то в среднем весе на чемпионате польской армии по борьбе.

— Правда, он — душка? — проворковала Марта.

— Кто это? — не отрывая взгляда от лейтенан­та, спросила Габриэла.

— И думать не смей, Габи, лейтенант — неприс­тупная крепость. Еще никому не удавалось раз­грызть этот орешек.

— Но почему?

— Одни говорят, что он тибетский монах, дру­гие — что половина Варшавы — его любовницы.

— Как его зовут?

— Лейтенант Андровский.

— Улан-Тарзан?

— Ну, ладно, — вздохнула Марта, — пошли, мой благоверный ждет.

— Пусть Томми представит меня лейтенанту Андровскому, — взяла Марту под локоть Габриэла.

— Пусть, но держу пари на шляпку от Фиби, что он даже не проводит тебя домой.

— Прекрасно, завтра в полдень у Фиби. Я точ­но знаю, какая шляпка мне нужна.

Когда Томми Томпсон представил Андрея Габри­эле, тот не поцеловал ей руку, а просто вежли­во кивнул, ожидая обычного ,,Так вы и есть тот самый Андрей Андровский!”

— Простите, я не расслышала вашего имени, — произнесла Габриэла.

”Неплохой ход”, — подумал Андрей.

— А мне ваше имя известно, мадемуазель Рок: как и многие, я поклонник работ вашего покой­ного отца. И совершенно неважно, как меня зо­вут — вам стоит лишь щелкнуть пальцами и сказать: ”Эй, как вас там...”, и я пойму, что вы обращаетесь ко мне.

”Не такой уж скучный вечер”, — решила Габри­эла.

”Что за дурь на меня нашла — разыгрывать вик­торианские игры с избалованными девицами”, — удивился про себя Андрей.

— У меня свободен следующий танец, лейтенант.

”Батюшки, — подумал он, — она даже не изоб­ражает скромность. Рубит с плеча. Ну-ка посмот­рим, что за птичка. Немного худовата”.

— Вы умеете танцевать, лейтенант?

— Видите ли, вообще-то я блестящий танцор, но, честно говоря, танцую только в виде одол­жения.

— Если вам не доставляет удовольствия танце­вать, зачем же вы дали себе труд прийти сюда?

— Мне полковник приказал. Видите ли, я оли­цетворяю славу нашего полка.

”Ко всему еще и тщеславен!” Габриэла собра­лась было повернуться и уйти, но краем глаза увидела Марту. Та, хихикая, подталкивала лок­тем своего Томми. Заиграла музыка.

— Уверен, что недостатка в партнерах у вас не будет, мадемуазель Рок, — сказал Андрей, — тут целая очередь кавалеров вас поджидает.