Томас Вебер - Становление Гитлера. Сотворение нациста

Партия всё еще оставалась политически весьма разнородной, поскольку многие люди в столице Баварии всё ещё старались найти опору в послевоенном мире и ещё не перестали держаться меняющихся политических убеждений. Например, Хайнрих Грассль, человек в возрасте после сорока лет, был одновременно членом NSDAP и либеральной DDP . Он оставит NSDAP только тогда, когда партия будет взята под контроль Гитлером.

В сравнении со всем населением Мюнхена количество членов партии Гитлера всё ещё было очень маленьким. Существенно менее 0,5 процентов населения Мюнхена вступило в партию к лету 1921 года. И всё же, несмотря на свои начальные проблемы в 1920 году раскрытия своего политического послания, NSDAP в конечном счёте к середине 1921 года смогла стать главным бенефициаром консолидации раздробленного радикального правого фланга.

Возможно, существовали две главные причины успеха в выходе NSDAP в первые ряды после консолидации. Одной было то, что партия пошла своим путём, отказываясь играть вторую скрипку с кем бы то ни было и отказываясь объединить силы с равными партнёрами. Другой было то, что она выставляла себя лучше, и была громче и занимательней, чем её соперники. Человеком, ответственным за всё это, был прежде всего и более всего Адольф Гитлер.

В течение почти двух лет, что прошли с момента его неожиданного прозрения накануне его пропагандистских курсов с Карлом Майром, Гитлер старался найти ответы на то, как следует реорганизовать Германию для выживания в быстро меняющемся мире. Он не рассматривал свою роль как просто предложение практических советов или содействие в переупаковке стремлений других людей в более привлекательном виде. Скорее, в том духе, что ожидался от «гения», он стремился предложить откровения о скрытой архитектуре мира и о природе вещей, представляя их как новый завет для новой Германии. Провозглашая их на квази-религиозном языке, он декларировал, что эти меры были необходимы для спасения от невзгод прошлого и настоящего.

« Майн Кампф », равно как и последующие произведения и заявления пропагандистов Гитлера, станут изображать это, как если бы новый завет новой Германии был явлен Гитлеру очень рано, в его годы обучения и бедствующего художника в Вене. Позже было популярно верить, что «новый завет» пришёл к нему в упакованном виде, либо во время революции или же после неё. Говорили, что Гитлер просто присвоил этот готовый «новый завет», претендуя на то, что это его откровение, когда в действительности он просто заменил этикетку на «завете», написанном другими, и затем функционировал с ним до конца жизни.

Хотя, провозглашая «новый завет» Германии, он, конечно же, в изобилии заимствовал у других, он не ограничивал себя ни производством идентичных копий идей людей, окружавших его, ни оставаясь неизменно верным им. Он подбирал и выбирал из богатой палитры мыслей, доступных ему, чтобы рисовать, стирать и перерисовывать своё видение для Германии. Это видение стало источником не одного «нового завета», но нескольких конкурирующих и изменяющихся его воплощений. Гитлер был поразительно гибок в изменении своего «нового завета», когда его идеи казались недостаточными для объяснения мира.

Гитлер изначально фокусировался на обеспечении макроэкономического обвинения западного капитализма и финансового капитала. В то время раса имела значение для него настолько, насколько это позволяло ему создать двойственность между еврейским и не-еврейским «духом», что определяло бы, будет ли страна иметь блестящее будущее или будет оттеснена на путь окончательного упадка и смерти. Что за этим последовало, было не только поворотом на Восток, но также поворотом от макроэкономической к геополитической силе как средству для понимания и объяснения мира. В результате Гитлер стремился установить постоянный союз с Россией (рассматривая страну как восточного соседа Германии и таким образом игнорируя само существование Польши), чтобы поставить Россию и Германию на все времена на такое же основание, как англо-американский мир. Попутно антибольшевистский и заговорщический антисемитизм стал более важным, чем это было прежде. Однако иерархия его антисемитизма оставалась нетронутой в том, что он всё ещё видел антибольшевистский антисемитизм как функцию антикапиталистического антисемитизма.

При написании и переписывании своего «нового завета» судьба Гитлера была впечатляюще трансформирована. Летом 1919 года он был талантливым, но бедствующим незначительным пропагандистом рейхсвера в Мюнхене. К началу лета 1921 года он был де-факто вторым в руководстве партии, которая была у всех на устах в Мюнхене. В своём подъеме к известности в NSDAP он пренебрёг обычным путём к власти внутри политических партий, который обычно наполнен закулисными сделками, компромиссами и ударами в спину. Скорее, общераспространённая одержимость идеей гения в то время позволила человеку с беспощадной волей к власти и талантом реагирования на непредвиденные события вознестись почти на самый верх. Более того, харизматический театрализованный, нежели рассудочный, стиль политики Гитлера идеально подходил для мелкой партии, которая хотела стать услышанной в городе, где существовало много соперничающих групп на крайнем правом фланге политики.

Гитлер теперь стоял перед новой проблемой: по пути трансформирования судьбы NSDAP он сделал себе много врагов не только вне партии, но также внутри её. К началу лета 1921 года его враги внутри партии стали составлять заговор против него, и он встал перед неминуемой угрозой. На кону были и его собственная судьба, политический успех, и его «новый завет».

«Адольф Гитлер — предатель?» — таким был заголовок анонимной листовки, которую множество членов Национал-социалистической Немецкой Рабочей партии ( NSDAP ) печатали и распространяли летом 1921 года. Листовка, целью которой было нейтрализовать Гитлера и его роль в политике, была столь же бескомпромиссной, как любая критика, которую политические левые направляли на него. Она обвиняла его в том, что им управляют «зловещие люди в тени в Берлине». В ней также высказывалось мнение, что он был марионеткой в руках еврейских заговорщиков, которые использовали его для раскола партии и для её ослабления изнутри. Дополнительно она представляла Гитлера мегаломаньяком, который неспособен воспринимать других людей как себе равных и обвиняла его в том, что он возбуждается и сердится каждый раз, когда кто-либо спрашивает о его прошлом. Ему также был навешен ярлык сторонника кайзера Карла, последнего императора Австрии, что было особенно странным обвинением, учитывая свидетельство его продолжительной оппозиции династии Габсбургов. В то же время Германа Эссера, который продолжал быть одним из самых близких сотрудников Гитлера, обвинили в том, что он шпион социал-демократов.