Томас Вебер - Становление Гитлера. Сотворение нациста

12 октября Центральный комитет KPD формально одобрил решение, сделанное в Москве. Оно определило, что 9 ноября будет провозглашено, что вся власть перешла к новому Правительству Рабочих и Крестьян. Поскольку KPD была частью коалиционных правительств и в Тюрингии, и в Саксонии, в которой Брандлер представлял департамент премьер-министра Эриха Цайгнера, то члены правительств двух земель Германии теперь замышляли принести мировую революцию в Германию.

В ответ на ухудшение политического и экономического кризиса в Саксонии Центральный комитет 20 октября решил, что революция не может больше ждать до 9 ноября, но требует двигаться вперёд к следующему дню. План состоял в том, что комитет провозгласит всеобщую забастовку и тем самым вызовет революцию. Но революция оказалась мертворождённой, главным образом вследствие некомпетентности и дилетантизма. Например, решение комитета не было передано Вальдемару Розе, хотя предполагалось, что Розе будет служить военным главой революции в Германии. Через несколько часов коммунистическое руководство Германии поняло, что оно должно оставить свой план.

Попытку приступить к осуществлению коммунистической революции в октябре 1923 года не следует отметать в сторону как незначительную, потому что у неё не было поддержки большинства в Германии. Успех или неудача революций редко зависит от поддержки большинства. Как демонстрируют события в крупном городе на Севере Германии, Гамбурге, по меньшей мере попытка коммунистической революции могла вызвать гражданскую войну в Германии, если бы она выполнялась более эффективно и если бы связь между коммунистическими группами по всей Германии была улучшена.

Когда исходный приказ от 20 октября, но не последующее сообщение об отмене революции, достиг Гамбурга, коммунистические группы там утром 22 октября заняли тринадцать полицейских участков, устанавливая баррикады в районе Бармбек и укомплектовав их 150 людьми. Только через два с половиной дня и только после неоднократных обстрелов полицейскими, матросами и армейскими частями, что привело к смерти семнадцати полицейских и двадцати четырёх коммунистов, революционеры сдались.

Попытка революции в Гамбурге даёт почувствовать, что случилось бы, если бы подобные события произошли одновременно во всех главных городах Германии. Более того, потребовалось времени примерно в четыре раза больше, чтобы подавить коммунистический переворот в Гамбурге, чем потребуется, чтобы покончить с путчем, который произойдёт 9 ноября в Мюнхене — в тот день, что был изначально зарезервирован для коммунистической революции в Германии.

Коммунистические беспорядки в Германии следует рассматривать на фоне развития, происходившего с 1921 года, когда вся страна вошла в режим кризиса. Военные репарации, унижение от сокращения армии и флота, потеря территорий, французская оккупация Рейнской области и индустриального сердца Германии, Рура, а также пассивное сопротивление, которое поощряло правительство для борьбы с этим, и гиперинфляция, царившая в Германии — всё это поставило страну на грань. Последовал крах государственной власти в Берлине и повсюду. К середине октября правительство предприняло радикальные меры для взятия ситуации под контроль. Например, старая денежная единица была заменена новой, рентной маркой ( Rentenmark ), чтобы попытаться остановить инфляцию. Однако за короткое время введение новой денежной единицы усугубило кризис, поскольку оно привело к волне банкротств.

События, происходившие в Саксонии, Тюрингии, Гамбурге и в других местах — например, сепаратисты в Рейнланде провозгласили Рейнскую Республику — довели существовавший до того экономический, политический и социальный кризис до кипения, создав условия, которых ждали баварские « секционалисты» (баварцы, ставившие интересы Баварии превыше всего прочего) и национал-социалисты. И те, и другие рассматривали ситуацию как возможность представить себя спасителями от коммунизма, в том случае, когда они решат начать свой собственный переворот. С точки зрения баварского истэблишмента наконец-то возникла ситуация, обеспечивавшая очень реальный шанс изменить конституционное устройство Германии таким образом, который сделает баварцев снова хозяевами в своём собственном доме. Гитлер между тем надеялся, что подобно маршу Муссолини на Рим в предыдущем году станет возможным устроить марш из Мюнхена в Берлин с намерением освободить Германию. Поэтому он агитировал начать такой марш как упреждающий оборонительный ход. Как он говорил в октябре американскому журналисту, работавшему для агентства United Press , «Если Мюнхен не направится маршем на Берлин в подходящий момент, то Берлин пойдёт маршем на Мюнхен».

Что подпитывало эскалацию кризиса сверх того, так это гиперинфляция, державшая Германию в своих тисках осенью 1923 года. Она пожирала сбережения, часто буквально за ночь. Например, после того, как подруга Хелен Ханфштэнгль была вынуждена продать свою долю большой закладной, то на следующее утро со своего дохода она смогла купить только шесть булочек на завтрак. Как заключил 25 октября 1923 года Хайнрих Вольффлин, «Непосредственное будущее будет ужасным». Швейцарский историк искусства, преподававший в мюнхенском университете, отметил: «Цены растут не день ото дня, а от часа к часу». Дела изменились от плохого к худшему. 4 ноября Вольффлин докладывал: «Фунт говядины стоил вчера 99 миллиардов марок».

Возвращение в кресло главы баварской политики Густава фон Кара в конце сентября еще больше ухудшило ситуацию и сделало её более неустойчивой. На этот раз технократ правых убеждений не стал снова премьер-министром, а был назначен генеральным государственным комиссаром; другими словами, он занимал должность, сходную с постом диктатора во времена Римской Республики — т. е. у него была власть диктатора с ограничением по времени. Назначение Кара правительством Баварии было вызвано оккупацией промышленного сердца Германии в Руре французскими и бельгийскими войсками, когда в сентябре правительство Германии решило, что не имеет иного выбора, кроме как прекратить поддерживать сопротивление оккупации. В ответ на это решение правительство Баварии заявило, что условия, при которых дозволяется объявление чрезвычайного положения в соответствии со Статьёй 48 Конституции Германии, были выполнены. Баварское правительство, поддерживаемое Баварской Народной партией ( BVP ), затем назначило Кара генеральным государственным комиссаром, тем самым передав ему всю исполнительную власть, необходимую для восстановления порядка в Баварии. В теории власть, которая у него была, предназначалась для сохранения конституционного порядка в самом южном государстве Германии. Однако эта власть столь же легко могла быть использована для подготовки национальной революции.