Сильвен Гугенхейм - Империи Средневековья. От Каролингов до Чингизидов

Несмотря на заверения своих правителей, Латинское государство не было ни законным преемником Византии, ни империей в полном смысле слова. Латинская империя была франкской колонией в средневековом понимании этого термина, феодальным государством, желавшим казаться независимым, но на деле подчинявшимся Западу, и в особенности Венеции. Слабости и недостатки административной культуры способствовали сокращению автономии империи. Как и в других латинских государствах Востока, ее население было слишком малочисленным. При том что боевой дух франков оставался на высоте, а командование было достаточно эффективным, они находились в меньшинстве. Для того чтобы продлить жизнь своему государству и повысить его боевую готовность, закон предписывал франкам не покидать империю больше чем на один год и один день под угрозой лишения земельных наделов. Латинянам нужно было вкладывать все силы в защиту имперских границ, но возможностей было слишком мало. При Генрихе имперская армия насчитывала не более 600 рыцарей и 10 000 пехотинцев, включая арбалетчиков и лучников, а также вспомогательные отряды из местных наемников, так называемых туркополов. Защита Латинской империи не вдохновляла западных рыцарей, желавших в первую очередь поучаствовать в Крестовых походах. Некоторые обосновывались на новых территориях, но большинство сразу покидали завоеванные земли. Всего 3000 латинян бежали, когда Михаил VIII вошел в Константинополь. Смешанные браки, существовавшие на всех уровнях, не смогли решить проблему нехватки населения, которая не позволяла франкам уверенно управлять своими землями и защищать их от внешней угрозы.

Латинские правители находились в постоянном, но безрезультатном поиске помощи со стороны, на что беспрестанно сетовал император Генрих. Его желание участвовать в Крестовом походе отвечало простой стратегической задаче: он хотел показать Западу сияющую мощь Латинской империи в надежде привлечь часть рыцарей на свою сторону. Один за другим императоры были вынуждены искать помощи в родных краях. Пьер де Куртене получил крупную сумму, заложив графство Тоннер своему зятю, для того чтобы собрать армию из 160 рыцарей и 5500 пехотинцев. В 1236 г. Балдуин II отправился в четырехлетнее странствие в Западную Европу в поисках новых людей и ссуд. Ему пришлось заложить прославленную реликвию — терновый венец — венецианскому купцу, а тот перепродал его Людовику IX. Балдуин был вынужден продавать даже свинец и медь, снятые с крыш столичных церквей и дворцов, а в конце концов отдать в залог венецианцам своего сына Филиппа.

На местном уровне дефицит людей вынудил франкских сеньоров сменить многие военные и политические практики. Несмотря на строгие феодальные принципы, им пришлось приспосабливаться к реальности: женщины получили право наследовать земли, греческие аристократы интегрировались в феодальную иерархию, а приобщение к греческой культуре требовало изучения языка. Для того чтобы удержаться в некоторых частях империи, им приходилось прибегать к помощи греческих формирований и тюркских наемников. Тем не менее латиняне, оказавшись в геополитической изоляции, были сильно зависимы от военной и финансовой помощи со стороны западноевропейских стран. Реакции западных правителей не оправдали надежд Папского Престола, от случая к случаю оказывавшего финансовую поддержку империи и призывавшего к спасительному Крестовому походу. Людовик VIII обещал отправить отряд рыцарей, но не сдержал слова, Людовика IX больше волновала судьба Святой земли, а Фридрих II предпочитал поддерживать хорошие отношения с Никейской империей. Империя представлялась скорее перевалочным пунктом на пути ко Гробу Господню, нежели самоцелью, о чем свидетельствуют стихи французского трувера Рютбёфа, написанные после того, как франки потеряли Константинополь в 1261 г. [248] «Никто не глуп настолько, чтоб не видеть: Когда утрачен будет наш Константинополь, То предстоит и княжеству Морее Подвергнуться столь сильному удару, Который поразит святую нашу Церковь, Что тело не просуществует долго, Раз у него разбита голова». Перевод фрагмента «Жалобной песни о Константинополе» Рутбёфа взят из книги: Успенский Ф. И. История Византийской империи. — М.: Мысль, 1997.

Венеция была единственной страной, которая в силу своего особого статуса на протяжении долгого времени инвестировала средства в Латинскую империю. Дож, «владетель четверти с половиной империи Романии», получил высший византийский титул деспота. При том что венецианцы должны были приносить присягу и нести военную службу, подеста , представитель венецианского дожа в Константинополе, был практически в равном положении с императором. Октябрьский договор 1205 г. закрепил за Венецией автономное положении в империи: венецианцы имели право на свободное перемещение, могли иметь собственные суды и церкви. Светлейшая Республика Венеция имела исключительное положение в Латинском государстве, с чем должны были считаться новые императоры.

Превосходство Венеции касалось, прежде всего, военного аспекта: император не мог отправиться в поход без одобрения подесты и его совета. Венецианский флот, однажды позволивший завоевать империю, теперь поддерживал ее существование. Венеция, благодаря своим кораблям, была единственной реальной силой (не считая войск князя Мореи), способной оказать поддержку императорской армии и защитить империю. Именно венецианский флот оборонял Константинополь во время болгаро-византийской осады в 1235 г. Однако не стоит переоценивать поддержку венецианцев. Латинская империя находилась на периферии зоны венецианского влияния, а кроме того, республика вела войну с Генуей.

Таким образом, Латинская империя была скорее венецианской периферией, опорной точкой в торговой сети, нежели средоточием власти франков. Республика контролировала основные пути от Адриатики до Константинополя, по которым можно было попасть в империю: прибрежные зоны Балкан, юго-западную оконечность Пелопоннеса (полосу между Короном и Модоном (современные Корони и Метони), прозванными «глазами Светлейшей Республики»), и Крит. Множество венецианских купцов и банкиров обосновались в Константинополе и других городах империи, например в Негропонте на Эвбее. Император был относительно беден, но далеко не все латиняне страдали от нищеты при франкском господстве. Давид Якоби показал, какие преимущества могли получить после 1204 г. западные купцы, в особенности из Венеции. Появление Латинской империи привело к открытию черноморских рынков иностранцам и установлению новых торговых связей. Либерализация торговли имела некоторые позитивные последствия даже для самих византийцев. Чтобы подчеркнуть свой статус и свои притязания, венецианцы вели в Константинополе активную градостроительную деятельность, превратив район вдоль залива Золотой Рог в деловой квартал, что не могло не контрастировать с запустением остальных общественных построек. Успех венецианских купцов никак не сказывался на благосостоянии Франкского государства.