Сильвен Гугенхейм - Империи Средневековья. От Каролингов до Чингизидов

Более того, в противоположность тиранической власти местных царьков венецианские подеста воплощали возможность обеспечить общественное умиротворение. Связи, выстраиваемые приглашенными чиновниками, постепенно усиливали зависимость от Венеции и в конце концов приводили к подписанию договоров о протекторате ( pacte venete ) [388] Венетийские пакты (ит.). — Прим. пер. , как это произошло с Фано в 1140 г., а затем с Анконой в 1261 г. Внедрение венецианских чиновников в администрацию городов Паданской равнины породило концепцию материкового государства ( stato da terra ferma ). В период 1200–1350 гг. в Падуе служили 44 подеста, в Тревизо — 23, в Вероне — 15. Некоторые из них осели на новом месте, а члены их семей оказались вовлечены в коммерческую деятельность и ремесленное производство. Перед нами картина поступательной и продуманной аннексии — результат экономической политики, парализующей местные возможности [389] B. Doumerc, Venise et son empire en Méditerranée, op. cit., p. 78. .

История всегда вносит свои коррективы. Задолго до победоносного шествия Черной смерти густонаселенные балканские регионы приобрели первостепенную важность для выживания итальянских городов. Постоянный приток мигрантов греческого, албанского, далматинского и славянского происхождения способствовал установлению венецианской гегемонии в Адриатическом море. С одной стороны, господство Венеции воспринималось как гарантия надежности и спокойствия (миф), а с другой — как тяжелое бремя (антимиф) [390] В противопоставлении мифа ( mito ) и антимифа ( antimito ) автор обращается к статье: Sante Graciotti (éd.), Mito e antimito di Venezia nel bacino adriatico (secolo XV–XIX), Rome, Fondazione Giorgio Cini, 2001. . Нельзя не упомянуть поучительные слова известного рагузского купца и автора практического руководства по торговле Бенко Котрульевича (Бенедетто Котрульи), с которыми он выступил против барселонских судей: «Мы считаем общеизвестным тот факт, что жители Рагузы не являются ни итальянцами, ни итальянскими подданными, но по своему языку и по месту своего рождения они называются далматами и являются подданными Далмации» [391] Автор цитирует по: Nenad Fejić, «Dubrovčanin Benko Kotruljević pred sudom Kraljice Marije Aragonske u Barceloni», Istorijski Časopis, 29–30, 1982–1983, pp. 77–84. . Многочисленные исследования и научные дискуссии так и не смогли ответить на вопрос, почему венецианское влияние было столь ощутимым на протяжении столетий. Была ли венецианская модель принуждения проявлением империализма?

Решительная экспансия Венеции за границы узкого Лидо началась с установления контактов с византийским и мусульманским миром. Наиболее впечатляющая фаза наступила после подписания договоров с Лангобардами, Каролингами и Оттонами, которые благоприятствовали созданию транзитного пункта для товаров, курсирующих между Востоком и Западом. Трехсторонняя торговля между Венецией, Константинополем и Александрией активно развивалась после воцарения Фатимидов в дельте Нила в конце X в., задолго до прибытия крестоносцев в сирийский Левант [392] David Jacoby, «Venetian Commercial Expansion in the Eastern Mediterranean (8–11 centuries)», dans M. M. Mango (éd.), Byzantium Trade (4th–12th centuries). Regional and International exchange, Oxford, Farnam, 2004, pp. 371–391. . Необходимо было обеспечить свободный проход через Адриатическое море. В 1000 г. дож Пьетро II Орсеоло провел успешную военную кампанию, в результате которой византийский император пожаловал ему титул герцога Венетийского и Далматского ( dux veneticorum et dalmaticorum ). Василевс поручил дожу возглавить поход против непокорных славян и воинственных арабов. В 1081 г., блокировав выход из Отрантского пролива, венецианское подкрепление разрушило планы нормандских правителей Сицилии укрепиться в византийских землях и захватить Константинополь. В награду император предоставил всем купцам из Венецианской лагуны налоговые и торговые привилегии. Четвертый крестовый поход (1204), значение которого порой преувеличивают, ознаменовал триумф венецианского дожа, воспользовавшегося трагическими событиями гражданской войны, чтобы лично повести флотилию на штурм Константинополя, а затем захватить ключевые торговые точки. Однако все эти события еще не имели никакого отношения к имперской эпопее, речь идет, скорее, о завершении первой фазы экспансии. Бóльшая часть островов Кикладского архипелага была передана в ленное владение: Наксос перешел семье Санудо, Андрос — Дандоло, Серифос и Иос — Гизи, Стампалия — Кверини, Чериго — Веньерам, Санторин — Бароцци. Кикладский передел дал существенный импульс дальнейшей колонизации. Тем не менее главной целью оставался контроль над Адриатическим морем, ставшим в то время Венецианским заливом, а также над ключевыми портами Пелопоннеса и Эгеиды, власть над которыми должна была создать уникальные условия для импорта и экспорта ремесленных изделий и сельскохозяйственной продукции. Вслед за своим избранием каждый новый дож провозглашал: «Мы обручаемся с тобой, море, в знак нашего вечного и истинного господства». На протяжении шести столетий, начиная с 1177 г., во время ритуальной процессии первый из магистратов бросал золотое кольцо в воду, что символизировало владычество Венеции над морем.

Перед аристократами, находившимися у власти, стояла задача сплотить и интегрировать оккупированные территории. Со временем статуты подчиненных городов стали составляться по венецианской модели на итальянском языке под влиянием апеннинских юридических школ: в 1322 г. они были приняты в Себенико (Шибенике) и в Трау (Трогире), в 1327 г. — в Спалато (Сплите), а затем в Ноне (Нине). Один современный путеводитель, ориентированный на широкую публику, решительно заявляет: «Под властью венецианцев Дубровник [Рагуза] переживал период стагнации» [393] I. Jurić, La Dalmatie, la Croatie méridionale, Zagreb, 1998, p. 180. . Иными словами, автор умалчивает о чрезвычайно эффективном правлении 67 венецианских ректоров [394] Глава исполнительной власти в Рагузе. — Прим. пер. , модернизировавших административные, социальные и экономические структуры города. В 1358 г. по Задарскому договору венецианцы, проигравшие войну венграм и генуэзцам, покинули Рагузу и предоставили ей долгожданную автономию.

Поворотный момент наступил в 1420-е гг., когда венецианское правительство вступило в ожесточенную борьбу с милано-флорентийским союзом. Движение миланских герцогов в сторону Центральной Италии и Адриатического побережья, по направлению к Марке и Пятиградию [395] Пентаполем (Пятиградьем) называлось Византийское герцогство (ducatus), включавшее в себя Анкону, Фано, Пезаро, Римини и Сенигаллию. — Прим. пер. , угрожало существующему положению дел в регионе. Невозможно было допустить дальнейшее продвижение опасного врага.

Тем временем усложнилась политическая обстановка в Адриатике. Между 1102 и 1105 гг. венгерский король Кальман начал угрожать спокойствию Далмации. На Балканах постепенно прояснялась политическая география: современники проводили четкую грань между материковой Византией и приморскими владениями Венеции в Адриатическом регионе [396] Alain Ducellier, «Romania, Greece and the Aegean Sea. Terminology of the 15th Century», dans The Aegean through the Centuries, History and Civilisation, Aegean Foundation, 1987, pp. 297–314. . В конце XIV — начале XV в. как в Италии, так и на Балканах наблюдался всплеск дипломатической активности. После 1291 г. для того, чтобы запечатлеть память о своем владычестве, по требованию Большого Совета «для пользы и вящей славы Венеции» начинается кодификация венетийских пактов ( pacte venete ). Это намерение получило развитие в «Памятных книгах» (Libri commemoriali), работа над которыми началась в XIV в., а цель заключалась в фиксации дипломатической переписки с иностранными державами. К сожалению, амбициозность замысла первой европейской экспансии, начертанного венецианцами, зачастую не оценивается современными историками по достоинству [397] Robert Fossier (dir.), Le Moyen Âge (3 vol.), vol. 2, L’Éveil de l’Europe (950–1250), Paris, Armand Colin, 1983. .