Ричард Эванс - Третий Рейх. Дни Триумфа. 1933-1939

Подобным образом и в других дисциплинах было не так сложно соответствовать основным требованиям режима, сохранив при этом по крайней мере некоторую научную автономию. Например, в Гейдельбергском университете факультет общественных и экономических наук сосредоточил свои исследования на демографии, сельскохозяйственной экономике и области с расплывчатым названием «пространственные исследования», где на самом деле накапливались знания, касающиеся планируемого расширения рейха для обеспечения «жизненного пространства». Социологи закладывали свои убеждения в тщательную эмпирическую работу и с равнодушием относились к неистовым нацистским идеологам, которые хотели использовать свой собственный фанатизм для карьерного роста. В других университетах можно было наблюдать то же самое [806] Carsten Klingemann, Soziologie im Dritten Reich (Baden-Baden, 1996) об исследованиях различных немецких институтов и университетов; см. также у него же, «Social- Scientific Experts — No Ideologues: Sociology and Social Research in the Third Reich», in Stephen P. Turner and Dirk Kasler (eds.), Sociology Responds to Fascism (London, 1992), 127-54; Otthein Rammstedt, «Theorie und Empirie des Volksfeindes. Zur Entwicklung einer «deutschen Soziologie» «, in Lundgreen (ed.), Wissenschaft, 253-313; также Klaus Brintzinger, Die Nationalökonomie an den Universitäten Freiburg, Heidelberg und Tubingen 1918 — 1945: Eine institutionshistorische, vergleichende Studie der wirtschaftswissenschaftlichen Fakultäten und Abteilungen sudwestdeutscher Universitäten (Frankfurt am Main, 1996). . В обучении и исследованиях, касающихся немецкого языка и литературы, профессора и преподаватели в нацистский период в основном обращали внимание на историю языка и литературы как область, в которой можно проследить сквозь эпохи проявления немецкого духа и немецкую расовую самобытность. Эту традицию они противопоставляли той угрозе, которую представляло зарубежное влияние — романская литература и американская популярная культура. Казалось, это абсолютно нацистская точка зрения, но большинство ученых не придерживались ее даже еще до начала Первой мировой войны [807] Wilhelm Vosskamp, «Kontinuität und Diskontinuität: Zur deutschen Literaturwissenschaft im Dritten Reich», in Lundgreen (ed.), Wissenschaft, 140-62. .

Теологические факультеты, которые организационно делились на протестантские и католические, были в более тяжелом положении. Протестантские факультеты теологии стали местом жарких споров между сторонниками «Немецких христиан» и Исповедальной церкви. Например, в Боннском университете, где балом правил Карл Барт, главный теолог Исповедальной церкви, в апреле 1933 года был избран новый декан, представитель «Немецкого христианства» Эмиль Пфеннингсдорф. За три последующих года он уволил или перевел в другие места десять из четырнадцати сотрудников факультета и назначил на их место своих сторонников, в результате факультет скоро остался без студентов. Враждебное отношение нацистов к католической церкви выразилось в том, что государственные власти не позволили нанять людей на должности факультета Католической филологии в Бонне, которые освободились после увольнений. В 1939 году восемь из двенадцать должностей факультета пустовали; только насильственный перевод двух профессоров теологического факультета в Мюнхене, который нацисты также закрыли, позволил продолжать обучение на факультете. Подобные беспорядки происходили и в других университетах [808] Hopfner, Die Universität Bonn, 34-8, 146-217. Более общее описание см. в сборнике Lehmann and Oexle (eds.), Nationalsozialismus. .

Невероятно ярко эта ситуация контрастировала с тем, что происходило на факультетах, ставших при нацизме самыми важными, — медицинских. Преподаватели медицины к 1935 году составляли примерно треть всех университетских преподавателей, а абсолютное превосходство медицины над другими дисциплинами в университетах отразилось в том, что с 1933 по 1945 год 59 % ректоров университетов были представителями медицинских профессий. Большой интерес режима к преподаванию медицины стал заметен уже в 1933 году, когда Гитлер назначил Фрица Ленца на кафедру расовой гигиены в Берлине, первую в Германии; впоследствии возникли подобные кафедры и в других университетах, а если этого не происходило, то устраивались регулярные курсы лекций по этому предмету. К сожалению, не только сам предмет не был достаточно разработан в интеллектуальном плане, но еще и те, кто принимался его преподавать, часто отличались идеологическим фанатизмом, а не научной компетенцией. Знающие студенты смеялись над такими учителями за их спиной, но даже они часто не могли пройти самые простые тесты по этому предмету, например, относя к арийцам евреев с нордической внешностью. Абсурдность таких тестов не мешала профессорам тратить много времени и энергии на расовые исследования. Например, в Гиссенском университете Институт наследственного здоровья и сохранения расы, который в 1933 году частично спонсировала нацистская партия, в 1938 году стал полноценным факультетом, где деканом был «старый боец» Генрих Вильгельм Кранц, который, когда еще изучал медицину в университете, принял участие в хладнокровном расстреле пятнадцати рабочих подразделением Добровольческого корпуса в Тюрингии в начале Капповского путча в 1920 году. На самом деле Кранц был офтальмологом и не имел никакого научного опыта в физической антропологии, но это не помешало ему использовать свои партийные связи, чтобы начать создавать свою империю в сфере расовых исследований [809] Michael H. Kater, Doctors under Hitler (Chapel Hill, 1989), 111-20. .

Если квалификация учителей там часто была весьма низкой, а содержание того, чему они учили, — сомнительно с научной точки зрения, по крайней мере расовую гигиену в принципе принимали на большинстве медицинских факультетов в 1930-х годах. Но нацисты хотели навязать университетам не только это. Главой Нацистского союза врачей еще со времени до 1933 года, а с 1936 года руководителем Имперской палаты врачей был Герхард Вагнер, близкий товарищ Рудольфа Гесса и сторонник нетрадиционной медицины [810] Там же, 22-5, 120-21. . Вагнер поддерживал целостный подход, основывающийся на использовании трав и других природных средств, известный как «немецкое целительство». Он не скрывал своего презрения к механистическому, научному принципу общепринятой университетской медицины и выступал против зависимости от синтетической фармакологии. В июне 1934 году Вагнер основал в Дрездене клинику, задачей которой было распространение натуропатических идей «нового немецкого целительства». После этого он организовал ряд специальных обучающих курсов. Расовая гигиена была неотъемлемой частью обучения в новой академии для государственных организаторов здравоохранения, которую Вагнер основал в Мюнхене в 1933 году. Вскоре «народное здравие» стало изучаться и в университетских медицинских школах. Вагнер содействовал этому постоянными и часто успешными попытками повлиять на Министерство образования, чтобы оно назначило нужных ему людей для преподавания медицины в университетах, где освободились места, после того как в 1933—1934 годах были уволены занимавшие их евреи. Например, в университете в Бонне начиная с 1933 года освободилось двенадцать из семнадцати должностей; десять из четырнадцати профессоров, вступивших в должность до 1945 года, были активными нацистами и образовывали доминирующую группу внутри факультета. Часто те, кого назначили на эти должности, были ниже уровнем, чем их предшественники, и как исследователи и как практикующие врачи. Но даже при этом до 1938 года существовала такая острая нехватка квалифицированных кадров на медицинские должности, что Министерство образования стало просить тех, кто уходил в отставку, не покидать свои места. Например, в Берлине 67-летнего Вальтера Штокеля, выдающегося гинеколога, оставили в его должности, потому что нельзя было найти ему замену. Дело в том, что у компетентных терапевтов и хирургов зарплата была больше и было больше свободы для проведения исследований, чем у работников промышленности и вооруженных сил. Количество студентов, изучающих такие дисциплины, как расовая гигиена, было уже так велико, что для преподавания даже привлекали специалистов в других областях [811] Там же, 120-26,147. Hopfner, Die Universität Bonn, 271-330. Поданным Кэйтер, 17% врачей в Германии в 1933 г. были евреями, а доля преподавателей медицины в университетах была, несомненно, выше (Kater, Doctors, 139). .