Ричард Эванс - Третий Рейх. Дни Триумфа. 1933-1939

Геббельс терпимо относился к стандартному представлению классики в театрах, даже там, где, как в некоторых шекспировских пьесах, затрагивались темы тирании и восстания (хотя сюжет «Венецианского купца» гораздо больше импонировал нацистским культурным критикам). Но вскоре он предпринял другой радикальный шаг — создал новую, истинно нацистскую форму театра, Thingspiel, или «Игру на собраниях» (от древнескандинавского слова, означающего собрание), которая была популярна лишь краткое время после основания рейха. В политических и псевдоскандинавских пьесах, написанных специально для этого, которые играли в специально построенных театрах на открытом воздухе, выразили в драматической форме нацистский культ почитания героев и восхваления павших за нацизм героев. В них также использовалась игра со зрителем, многоголосая декламация и другие элементы рабочего театрального движения веймарского периода, вдохновленного коммунистами. А некоторые используемые там приемы так сильно напоминали революционные аспекты экспрессионистской драмы, что даже Геббельс посчитал их весьма удобными. Но несмотря на то что было построено более сорока театров Thing и поставлено несколько сотен спектаклей, они не пользовались особой популярностью и не имели финансового успеха. В октябре 1935 года Геббельс запретил употреблять слово Thing применительно к партии, а в мае следующего года он запретил и использование в театре многоголосого чтения. В итоге все это театральное движение стало постепенно разваливаться, пока не развалилось совсем, и уже никогда не было восстановлено [349] William Niven, «The Birth of Nazi drama?: Thing Plays», in John London (ed.), Theatre under the Nazis (Manchester, 2000), 54-95, 73; более подробно в Rainer Stommer, Die inszenierte Volksgemeinschaft: Die «ThingBewegung» im Dritten Reich (Marburg, 1985), краткое исследование см. в Johannes М. Reichl, Das Thingspiel: Uber den Versuch eines nationalsozialistischen Lehrstuck-Theaters (Euringer — Heynick — Moller) (Frankfurt, 1998), 14-33; истоки движения рассматриваются в Egon Menz, «Sprechchor und Aufmarsch. Zur Entstehung des Thingspiels», in Denkler and Prumm (eds.), Die deutsche Literatur, 330-46; Brenner, Die Kunstpolitik, 95-106, and Rainer Stommer, «Da oben versinkt einem der Alltag...». Thingstatten im Dritten Reich als Demonstration der Xblksgemeinschaftsideologie», in Peukert and Reulecke (eds.), Die Reihen fast geschlossen, 149-73. .

Геббельс считал, что драматурги, авторы романов и другие писатели должны стараться ухватить сам дух нового времени, а не его внешние проявления [350] Heiber (ed.), Goebbels-Reden, I. 168-72 (Berlin, Sportpalast, Eröffnung der «Woche des deutschen Buches», 5. 11. 34), 177. . Это давало авторам хоть какую-то свободу. Те, кто был достаточно осторожен и не шел против режима, в таких обстоятельствах могли достичь значительного успеха у покупающей и читающей книги публики, все еще готовой воспринимать новые произведения. Но несомненным было то, что многие из самых продаваемых в Германии книг в 1930-х годах часто касались близких нацистскому сердцу тем. «Шип», роман Куни Тремель-Эггерт, опубликованный в 1933 году, за десять лет был продан в количестве 750 000 экземпляров; в нем всего лишь в художественной форме излагались основные нацистские доктрины о месте женщины в обществе. Пауль Колестин Этгиг-хофер за период с 1936 по 1940 год продал 330 000 экземпляров романа «Верден, Высший суд». Романы Эттигхофера были скромным ответом на мрачное, реалистическое изображение Первой мировой войны в романе «На западном фронте без перемен» Ремарка: они воспевали битву и были полны идеологизированных сцен героизма и самопожертвования на фронте. Еще сильнее нацистские мотивы выражены в романе Карла Алоиза Шензингера «Гитлерюге Квекс», опубликованном в 1932 году и к 1940 году разошедшемся в количестве 244 000 экземпляров, возможно, этому поспособствовало то, что по книге сняли фильм и показали его в кинотеатрах по всей Германии. Среди романов «крови и почвы» «Забытая деревня» Теодора Крегера за период с 1934 по 1939 год была продана в количестве 325 000 экземпляров, а «Деревня на границе» Готфрида Ротакера с 1936 по 1940 год — в количестве 200 000. Некоторые крайне популярные книги, такие как «Команда совести» Ганса Зёберлейна, у которой за период с 1936 года, в котором она была выпущена, до 1943 года было продано 480 000 экземпляров, сохранили дух антисемитизма, не менее злобного, чем у самого Гитлера, в них часто звучит словосочетание «еврейский паразит» и другие подобные биологические термины, употребление которых означало скрытый призыв считать, что единственное, что можно сделать с евреями, — это их уничтожить. Многих популярных до этого авторов запретили, а значит, у этой литературы не было такой серьезной конкуренции, какая могла бы быть при других обстоятельствах [351] Donald R. Richards, The German Bestseller in the Twentieth Century: A Complete Bibliography and Analysis 1915 — 1940 (Beme, 1968) (записи по отдельным авторам в таблице В, списки бестселлеров в таблице А); проверенные цифры см. в Tobias Schneider, «Bestseller im Dritten Reich. Ermittlung und Analyse der meistverkauften Romane in Deutschland 1933 — 1944», VfZ 52 (2004), 77-97. . Более того, как и в случае с периодическими изданиями, чисто политические романы и истории приносили прибыль благодаря массовым заказам нацистов. Учитывая то, сколько усилий уходило на массовую пропаганду, направленную на увеличение продаж этих книг, было бы удивительно, если бы они плохо продавались. Пропагандистские мероприятия, такие как немецкая книжная неделя, которая проводилась ежегодно начиная с 1934 года, ясно давали понять, что нацисты хотели видеть в немецких книгах. «В конце октября шестьдесят миллионов человек поднимутся под барабанный бой книжной рекламы», заявил один из организаторов мероприятия, проводимого в 1935 году. Эти «дни мобилизации» должны были «задействовать внутреннюю военную готовность духа к тому, чтобы возвысить наш народ» [352] Речь Ганса Хагемейера Reichsarbeitsgemeinschaft fur deutsche Buchwerbung от 28 августа 1935 г. см. в Wulf, Literatur, 243-4; см. также речь Геббельса от 5 ноября 1934 г. (№ 107 выше). . На одном из таких мероприятий вице-президент Имперской палаты литературы, стоя под огромным, плакатом с лозунгом «Книга: меч духа», объявил: «Книги — это оружие. Оружие принадлежит воинам. Быть воином за Германию означает быть национал-социалистом» [353] Wilhelm Baur, цитируется там же, 274-7. .

Геббельс, однако, понимал, что здесь, как и в других областях культуры, людям необходимы развлечения, дающие им удовлетворенность жизнью и уводящие от насущных проблем. Ему удалось воспрепятствовать попытке Розенберга отдать предпочтение чисто идеологической литературе, и начиная с 1936 года в списках самых продаваемых книг основное место заняла популярная литература, лишь косвенно затрагивающая политические темы. Очень популярны были комические романы Генриха Шперля, такие как «Сожженный Рим и пунш из красного вина», который с 1933 по 1944 год был продан в количестве 565 000 экземпляров; в них в сатирическом свете представлен образ «маленького человека» эпохи Веймарской республики, неспособного перестроиться под новые условия Третьего рейха.