Ричард Эванс - Третий Рейх. Дни Триумфа. 1933-1939

В студенческих сочинениях отразились резкие изменения в подходе к образованию, сделанные по распоряжению сверху. История, согласно директиве, принятой 9 мая 1933 года имперским министром внутренних дел Вильгельмом Фриком, должна была занимать в учебной программе основное место. Идея того, что история должна быть объективна, озвучена «Аллгемайне дойче лерерцайтунг» («Общей немецкой учительской газете»; Allgemeine Deutsche Lehrerzeitung) 9 августа 1933 года, создавала видимость либерализма. Целью истории было научить людей тому, что в жизни всегда главное место занимает борьба, что во всех событиях, происходивших в прошлом, настоящем и будущем, определяющее значение имеют кровь и раса. Центральными темами в новой системе образования стали отвага в бою, жертва ради великой цели, безграничное восхищение фюрером и ненависть к врагам Германии — евреям [636] Blackbum, Education, 34-74; Mosse (ed.), Nazi Culture 283-4, с цитированием из Times (London), 29 января 1935 г. См. также Kurt-Ingo Flessau, Schule der Diktatur: Lehrplane und Schulbücher des Nationalsozialismus (Munich, 1977), 59-62, 76-82. . Эти темы проникли и в некоторые другие предметы. На биологии с конца 1933 года стали изучать законы наследственности, расовое учение, расовую гигиену, учение о семье и демографическую политику [637] Hohmann and Langer, «Stolz», 209; Eilers, Die nationalsozialistische Schulpolitik, 13-15. . При публикации новых книг теперь помещалось изображение Гитлера, часто в компании детей, на обложке или на титульном листе, а иногда и там и там. Маленькие дети разучивали стихотворения, такие как это:

В книгах, таких как «Немецкая книга для чтения», выпущенная в 1936 году, было множество историй о том, как дети помогают фюреру, о преимуществах здоровой крестьянской жизни или о счастье арийских семей с большим количеством детей. Самым популярным был рассказ пресс-секретаря Гитлера Отто Дитриха, в котором говорилось о храбрости Гитлера, когда он летел на самолете сквозь большой шторм во время президентской предвыборной кампании в апреле 1932 года. Спокойствие вождя передалось Дитриху и другим нацистам на самолете, который ветры бросали из стороны в сторону [639] Deutsches Lesebuch für Volksschulen: Fünftes und sechstes Schuljahr (Braunschweig, n.d.), 365-6, цитируется в Mosse (ed.), Nazi Culture, 291-3. . К середине 1930-х годов не издавалось практически ни одной книги, в которой не говорилось бы добрых слов о той или иной нацистской организации [640] Franz Poggeler, «Politische Inhalte in Fibeln und Lesebüchern des «Dritten Reiches»», in Joachim S. Hohmann (ed.), Erster Weltkrieg und Nationalsozialistische «Bewegung» im deutschen Lesebuch 1933 — 1945 (Frankfurt am Main, 1988), 75-104. . В книжках с картинками для самых маленьких евреи изображались как зловещие существа, прячущиеся в темных углах и готовые наброситься на ничего не подозревающего белокурого немецкого ребенка [641] Пример такой иллюстрации в школьном учебнике см. в Hohmann and Langer, «Stolz», 234; также Lisa Pine, «The Dissemination of Nazi Ideology and Family Values through School Textbooks», History of Education, 25 (1996), 91-110; и иллюстрации там же, Nazi Family Policy, 61-3. .

Некоторые учебники веймарской эпохи какое-то время еще использовались, хотя на местном и школьном уровне их все чаще подвергали цензуре, и уже в 1933 году в государственных комиссиях, проверявших учебники, провели чистки и оставили там только творения самых убежденных нацистов. Руководство образовательными учреждениями постоянно издавало новые директивы, а нацистские учительские организации в разных частях страны публиковали дополнительные учебные материалы. Таким образом, уже через несколько месяцев после установления власти нацистов учителя знали, чему они должны учить. Директива, изданная в январе 1934 года, обязывала все школы учить «в духе национал-социализма». Чтобы помочь достичь этой цели [642] Sylvelin Wissmann, Es war eben unsere Schulzeit: Das Bremer Volksschulwesen unter dem Nationalsozialismus (Bremen, 1993), 52; более общее описание см. в Eilers, Die nationalsozialistische Schulpolitik, 28-30, and Flessau, Schule der Diktatur, 66-73. , региональное отделение в Бреслау Нацистского союза учителей к началу 1936 года издало более сотни дополнительных брошюр по различным тематикам, от «5000 лет свастике» до такой, как «Евреи и немецкая личность». Их продавали ученикам по 11 пфеннигов за каждую. В некоторых школах учителя дополнительно зачитывали своим ученикам статьи из газеты «Штюрмер» Юлиуса Штрейхера [643] Behnken (ed.), Deutschland-Berichte, III (1936), 197-8. Официальные директивы см. в Margarete Gotz, Die Grundschule in der Zeit des Nationalsozialismus: Eine Untersuchung der inneren Ausgestaltung der vier unteren Jahrgange der Volksschule auf der Grundlage amtlicher Massnahmen (Bad Heilbrunn, 1997), 40-140. Об использовании неофициальных нацистских памфлетов и учебных материалов, распространяемых по школам до официально утвержденных учебников см. в Benjamin Ortmeyer, Schulzeit unterm Hitlerbild. Analysen, Berichte, Dokumente (Frankfurt am Main, 1996), 50-54; более общее описание см. в Joachim Trapp, Kölner Schulen in der NS-Zeit (Cologne, 1994), 1-112. . И все это поддерживала целая обойма требований от центрального правительства, начиная от обязательного прослушивания выступлений Гитлера по радио в школьных актовых залах и заканчивая обязательным требованием просматривать фильмы, выпускаемые отделением школьной пропаганды геббельсовского Министерства пропаганды начиная с 1934 года, включая фильмы, рассчитанные на молодую аудиторию, такие как «Гитлерюге Квекс» и «Ганс Вест-мар». В каждой школе из библиотек убрали ненацистскую литературу и вместо этого поместили туда нацистские книги. Все чаще занятия отменялись, чтобы учителя и ученики могли отпраздновать разнообразные нацистские праздники, начиная с дня рождения Гитлера и заканчивая днем памяти мучеников, павших за нацистское движение. Школьные доски объявлений были покрыты плакатами с нацистской пропагандой, которые еще сильнее сгущали общую атмосферу идеологической обработки с самого начала Третьего рейха [644] Kurt-Ingo Flessau, «Schulen der Partei(lichkeit)? Notizen zum allgemeinbildenden Schulwesen des Dritten Reichs», in idem et al. (eds.), Erziehung im Nationalsozialismus: «...und sie werden nicht mehr frei ihr ganzes Leben!» (Cologne, 1987), 65-82; у него же Schule der Diktatur, 13-20; Wissmann, Es war eben unsere Schulzeit, 162, 193, плакаты и доски для объявлений см. в Eilers, Die nationalsozialistische Schulpolitik, 31-7: показ фильмов в школах стал предметом обычной нацистской борьбы между Министерством пропаганды и Министерством образования (там же, 32). Школьное радио в то время особой роли не играло (там же, 32-33). О фестивалях см. в Rossmeissl, «Ganz Deutschland», 69-76. .

Начиная с 1935 года региональные инициативы стали подкрепляться директивами от центра, затрагивающими самые разные школьные предметы в различные годы. К 1938 году эти директивы покрывали каждый учебный год и большинство предметов, даже тех, которые никак не касались идеологии [645] Wolfgang Keim, Erziehung unter der Nazi-Diktatur, II: Kriegsvorbereitung, Krieg und Holocaust (Darmstadt, 1997), 34-56; Reinhard Dithmar, «Literaturunterricht und Kriegserlebnis im Spiegel der nationalsozialistischen Programmatik», in Hohmann (ed.), Erster Weltkrieg, 54-74; Roland Schopf, «Von Nibelungentreue, Martyrertod und verschworerischer Verschwiegenheit», там же, 194-214; Eilers, Die nationalsozialistische Schulpolitik, 85-98. . Обучение немецкому языку должно было фокусироваться на речевых моделях как результате расового происхождения, немецких словах как выражении немецкого национального сознания и речевых моделях как проявлении характера [646] Norbert Hopster and Ulrich Nassen, Literatur und Erziehung im Nationalsozialismus: Deutschunterricht als Körperkultur (Paderborn, 1983), 31-40; Flessau, Schule der Diktatur, 58-9. . Даже занятия по физике теперь были ориентированы на темы, относящиеся к военному делу, такие как баллистика, аэродинамика и радиосвязь, хотя изучение основных физических принципов не имело никакого отношения к идеологии [647] Там же, 140-43. . Биологию превратили в изучение рас [648] Ortmeyer, Schulzeit, 55-78, о нацификации различных предметов; также Geert Platner (ed.), Schule im Dritten Reich: Erziehung zum Tod? Eine Dokumentation (Munich, 1983), 42-54 и 246-55, о расизме, и 55-62 и 203-45 о милитаризме. . В 1935 году также начали появляться книги по арифметике, оставленные под контролем Министерства образования. Основной особенностью этих книг было то, что в них была включена «социальная арифметика», делая расчеты, дети должны были проходить подсознательную идеологическую обработку, например, там были задачи, где школьники должны рассчитать, сколько будет стоить государству содержание в больницах психически больных людей [649] Flessau, Schule der Diktatur, 82-4, 143-54. . Еще в одной такой задаче говорилось: «Пропорция нордической крови у немецкого населения составляет 4/5 населения, треть из них можно считать блондинами. По этим оценкам, сколько блондинов должно быть среди немецкого населения, если оно составляет 66 миллионов?» [650] Цитируется в Behnken (ed.), Deutschland-Berichte, VI (1939), 329; примеры см. также в Wissmann, Es war eben unsere Schulzeit, 59-69. . Курс географии также был переработан с учетом нацистской идеологии, в нем должны были подчеркиваться «понятия дома, расы, героизма и органицизма, как значилось в заголовке одного пособия для учителей, «климат нужно рассматривать в связи с расой», учителям советовали, что изучение Востока — это хороший способ подойти к еврейскому вопросу [651] Franz Schnass, Nationalpolitische Heimat- und Erdkunde (Osterwieck am Harz, 1938), 54-5; Bruno Plache, Das Raumgefuge der Welt. Erdkundebuch für Schulen mit höheren Lehrzielen, I: Deutschland (Gottingen, 1939), 2. Hans-Gunther Bracht, Das höhere Schulwesen im Spannungsfeld von Demokratie und Nationalsozialismus: Ein Beitrag zur Kontinuitatsdebatte am Beispiel der preussischen Aufbauschule (Frankfurt am Main, 1998), 603-17, подчеркивает сложность изменения этого предмета в соответствии с нацистской идеологией. . В бесчисленных книгах по географии продвигались такие вопросы, как жизненное пространство, кровь и почва, поддерживался миф о расовом превосходстве немцев [652] Flessau, Schule der Diktatur, 82-3. . На картах мира и в новых учебниках подчеркивалась важность геополитики, скрытым образом выражалась идея «один народ, один рейх», или прослеживалось расширение германских племен по Восточной и Центральной Европе в Средние века [653] Henning Heske, «...und morgen die ganze Welt...» Erdkundeunterricht im Nationalsozialismus (Giessen, 1988), 188-250; среди примеров Ekkehart Staritz, Deutsches Volk und deutscher Raum: Vom alten Germanien zum Dritten Reich (Berlin, 1938) и Friedrich W. Schaafhausen, Das Auslandsdeutschtum (Cologne, 1934). Хороший обзор нацистского обучения см. в Margret Kraul, Das deutsche Gymnasium 1780 — 1980 (Frankfurt am Main, 1984), 157-65. .